Иосиф Гольман - Счастье бывает разным
Зачем согласилась?
Куда — поехали?
Впрочем, думать ни о чем не хотелось.
Да и не привыкла она о чем-то беспокоиться, когда рядом Владимир Чистов.
21
Выехали почти сразу же, на небольшом джипе Чистова.
Да, он сменил любимую «аудюху» на маргинальный, защитного цвета «Вранглер» с брезентовым верхом, к тому же — с широкими колесами. А ведь говорил, что никогда в жизни не сядет на джип — мол, боевой корабль дорог и бездорожье не отвечает его внутренним жизненным установкам.
Катя украдкой посматривала на бывшего супруга — похоже, он поменял многие жизненные установки, причем не только касательно автомобиля.
Лицо и сильные руки были покрыты красивым — ровным и плотным — загаром, даже, пожалуй, чересчур плотным. Ну, с этим как раз понятно: работа пока идет в основном на свежем воздухе. Раньше Владимир Сергеевич не успевал загореть из-за короткого отпуска жены, а в новомодные косметические салоны на аркане не затащишь. Почему-то ему казалось, что мужчина в косметическом салоне — это либо бездельник, либо гомосексуалист.
Катя незаметно продолжила наблюдения. На голове — берет. Никогда раньше не носил. Как и спортивного вида брюки, из тех, что не стыдно надеть в хорошем гольф-клубе. Кстати, рубашка и темные светозащитные очки дорого стоят. Она бросила взгляд вниз — так и есть, ботиночки тоже соответствуют. И дело не в том, что у Чистова, похоже, завелись серьезные деньги, никак не связанные с доходами жены, а в том, что подобрать все эти вещи так, чтобы и модно было, и шло конкретному человеку, — тоже работа. На которую в былое время Чистов категорически отказывался тратить свое время.
Кто ж его тратит теперь, чтобы Владимир Сергеевич выглядел так правильно?
«Уж не ревнует ли девушка?» — сама себя спросила Катя. И сама себе вынуждена была ответить утвердительно.
Еще одна новость. Раньше слова ревность в ее лексиконе не было.
Она была недоступна для чужих мужчин, уж так воспитали. А он… Даже смешно думать, что он пошел бы изменять своей Кате.
Да, все меняется.
— Кто ж тебя так красиво одевает? — Господи, у нее вырвался вопрос, который она точно не собиралась задавать.
— У нас есть стилист, — несколько смущенно ответил Чистов. — Марина приглашает раз или два в месяц. Он ходит со мной в магазин. Сейчас много встреч с инвесторами. Марина считает, что хорошо одеваться — часть нашей работы.
— Ты прямо как оправдываешься, — рассмеялась бывшая жена.
— Ничего я не оправдываюсь, — отказался признавать очевидное Владимир Сергеевич.
— А что, Марина сама не может с тобой сходить в магазин? — тонко закинула удочку Катя.
— Может, наверное. Но у нее много работы. — Тема явно была неудобна Чистову, что только усиливало подозрения Екатерины относительно его новой бизнес-партнерши.
— Машину сменил, одеваешься как денди, что еще у тебя нового? — улыбнулась Екатерина. Но как-то не вполне весело.
— Фунтик, — сказал Чистов и прикусил язык.
Потому что бывшая жена предсказуемо поинтересовалась, не Ли Джу ли его выбирала.
— Она, — вынужден был сознаться Владимир. — Точнее, она присутствовала. А выбирал я. Точнее, Фунтик выбрал меня.
— Это как? — заинтересовалась жена.
— Написал на мою туфлю.
— А почему Марина при этом присутствовала? Собака тоже имеет отношение к вашему проекту?
— Она же ветеринар, — вяло отбивался Чистов.
— В Гонконг она с тобой как ветеринар летала? — выдала некоторые свои скрытые знания Катя.
— Нет. Как китаянка и дочь одного из основных инвесторов. Слушай, чего ты хочешь? — улыбнулся он. — У нас с ней бизнес, и, похоже, перспективный. Как я могу с ней не общаться? И на работу ее к нам Басаргин устраивал. С твоей, кстати, подачи. Ты забыла, как все начиналось?
— Я помню, как все начиналось, — сказала Воскобойникова.
Эта фраза вдруг пропелась у нее в голове на мотив песни одной из знаменитых в прошлом групп. Именно под нее влюблялись, танцевали и целовались парочки на продолжении довольно долгих лет. Чистов с Воскобойниковой еще застали. Правда, целовалась она под эту песню все-таки с Иваном в его общежитии, а не с неудачником Чистовым.
— Ты с ней спишь, — вдруг сказала она. Безо всякой вопросительной интонации.
Застигнутый врасплох, Чистов сосредоточенно вел машину.
— Так ведь? — Екатерина Степановна явно собиралась довести дело до конца.
— Кать, а даже если и так, — наконец мягко начал бывший муж. И гораздо жестче закончил: — А ты с ним не спишь?
Воскобойникова от изумления даже на мгновение замолчала.
Вот это действительно перемены.
Прежний Чистов никогда бы не позволил себе и половины того, что позволяет Чистов нынешний.
И все же на его вопрос ответила:
— Больше нет. Мы практически не общаемся.
— Мы тоже. Только по работе, — улыбнулся Владимир.
После этого более часа ехали в полном молчании.
Вокруг леса сменялись полями, потом опять лесами. Пейзаж был родным и узнаваемым. Потом свернули с магистрали на Ржев. С ходу его проскочив, продолжили движение в сторону райцентра Селижарово.
Его проехали тоже насквозь, а вот за ним сбавили скорость: Чистов был здесь всего один раз и боялся проскочить поворот.
Уже в полусумерках свернули с шоссе на грунтовку. Впрочем, довольно приличную, хорошо подсыпанную гравием. До осени вполне может продержаться.
Только успел подумать, как воткнулся в пару мест, которые не на всяком джипе проскочишь. Дожди, видно, здесь прошли хорошие. А за ними, скорее всего, несколько лесовозов — колея была крайне неприятная.
Но его танкетка не подвела — не зря работала конструкторская мысль, бравшая начало еще на разбитых дорогах Второй мировой.
Дальше было легче.
Повиляв вместе с лесной дорожкой, выскочили на открытое пространство. После леса здесь казалось почти светло.
Впереди был большой луг, за ним, на взгорке, несколько домиков, а слева направо, вдоль всего горизонта, тянулась угадываемая за взгорком, отблескивающая в последних лучах неширокая река.
— Волга, — сказал Чистов. — Здесь она пока такая. Если хочешь, завтра съездим к истоку.
— Посмотрим, — неопределенно ответила Катерина, еще не вполне отошедшая от выпавших на ее долю новых знаний.
А вот и Павел, вышел их встречать. В брезентовой куртке, резиновых сапогах.
Не то что Чистов. Хотя раньше все было наоборот — Пашка в институте слыл щеголем и бабником.
Владимир въехал в ворота усадьбы — все домишки, простые, с утилитарной архитектурой, оказались на одной территории. Ворот в прямом понимании не было — их заменяли две параллельные доски, закладываемые в металлические проушины.
