Джонатан Коу - Номер 11
Ее коллега, однако, женщина средних лет в джинсовом костюме, придерживалась вполне определенных политических взглядов.
– По сути, – заявила она, – причина в том, что правящая элита использует кризис, ею же созданный, для легитимизации наступления на самых бедных и наиболее уязвимых людей. – Она протянула руку: – Кстати, я – Каролина.
Натан пожал ей руку, но говорить на политические темы ему совсем не хотелось. Его подлинной целью было выяснить, насколько Люсинда занята сегодняшним вечером и не могли бы они вместе куда-нибудь сходить. Отвернувшись от Каролины, он произнес ни к чему не обязывающим тоном:
– Я сейчас проходил мимо кинотеатра и случайно увидел… – Он внезапно умолк и нахмурился. Что-то в словах Каролины странным и любопытным образом перекликалось с тем, чем были так заняты его мысли в последнее время. – Ну конечно, – пробормотал он себе под нос. – Верно. Абсолютно верно.
– Ты о чем? – спросила Люсинда.
– Вы выразились, – Натан повернулся к Каролине, – абсолютно верно. Я имею в виду не ваши соображения насчет экономики, хотя в целом я с ними согласен. Но ваш выбор слов. Вы сказали «по сути». Что, разумеется, является речевой нормой.
Каролина с недоумением посмотрела на Люсинду, будто спрашивая взглядом, всегда ли ее необычный приятель изъясняется столь путано.
– Объясни, пожалуйста, к чему ты клонишь, – тактично вмешалась Люсинда.
– О, простите. Со мной всегда так: когда вцепишься зубами в дело, забываешь о нормах общения. Я теперь постоянно сижу дома и читаю, читаю. Последнее, что я прочел… я вдруг сейчас сообразил, что в этом тексте есть некая несообразность. Некий лексический изыск. Вместо «по сути» или «суть в том» он пишет «по существу». Наверняка это пустяковое наблюдение. Но невольно подмечаешь подобные вещи. Мозг, знаете ли, начинает фиксировать самые крошечные детали… если начистоту, ты потихоньку сходишь с ума. Зря я об этом сказал, мне очень жаль. – Пока он говорил, глаза Люсинды становились все круглее и круглее. Ему хотелось утонуть в них. – На самом деле я собирался спросить тебя о кинотеатре… – довольно бессвязно продолжил он. – Я только что проходил мимо и увидел…
Натану опять не удалось закончить фразу и пригласить Люсинду в кино. На сей раз его прервал звонок по мобильному.
– Ты ответишь? – спросила Люсинда.
– Нет. Сперва… – Не удержавшись, он покосился на экран и увидел, кто ему звонит. – Отвечу, да. Это важно. Извини.
Он отошел подальше в угол и прикрыл рот ладонью:
– Здравствуйте, старший инспектор Кондоуз.
– Вечер добрый, Пилбим. Хорошо, что я застал вас. Можете говорить?
– Конечно. Что-то случилось? Какие-нибудь… новости?
– Пока нет. Но уверен в их очень скором появлении. Скажите, Пилбим, вы слыхали о Премии Уиншоу?
– Да, разумеется.
– Тогда вам известно, что победителя этого года объявят на следующей неделе. Церемония состоится в Бирмингеме. А поскольку Жозефина – ныне единственный потомок этой семьи, она там непременно будет. Как и сэр Питер. Но слушайте дальше… Кого, по-вашему, они пригласили вести церемонию? Кого из знаменитостей на этот раз? Его самого – нашего дорогого друга мистера Кверки. И он не будет находиться рядом с ними, ему отвели место немного поодаль. Я посмотрел план рассадки. Они за столом номер 12. У Кверки номер 11.
Натан встревоженно присвистнул:
– Взрывная ситуация.
– Знаю, но не беспокойтесь. Мы там будем во всеоружии. А звоню я вам вот по какой причине… Ну, поскольку именно вы привлекли мое внимание к этому делу, вам следует там быть.
– Но… но, сэр, это такая честь.
– Честь тут ни при чем, Пилбим. Просто мне не помешает ваше сотрудничество. Торжественный ужин назначен на следующий четверг. Не волнуйтесь, с вашим участком я все улажу, и отпроситесь вы не менее чем на сутки. Это командировка с ночевкой.
– Спасибо, сэр. Для меня это… большой шаг вперед. – И тут краем глаза он увидел Люсинду, она шла из одного конца зала в другой. Ее ослепительные (по его мнению) светлые волосы зализаны назад еще бескомпромисснее, чем прежде, изящные (в его воображении) руки нагружены банками с печеной фасолью, томатным супом и макаронными изделиями, и Натан почувствовал, как его накрывает волна вожделения. – Есть еще кое-что… один вопрос, сэр. Могу я обратиться к вам с небольшой просьбой… официально?
– Почему нет, Пилбим? Что у вас на уме?
– Я лишь подумал, не будет правильнее, если я приду с дамой?
5
Премия Уиншоу, ныне одна из самых престижных и щедрых наград в стране, получила свое наименование в честь Родерика Уиншоу, знаменитого арт-куратора, погибшего в страшную ночь на 16 января 1991 года в жутком побоище, унесшем жизни еще пятерых членов семьи.
Спустя некоторое время после гибели Родерика, когда ударная волна, вызванная его смертью, несколько улег лась, контуженный мир искусства, а также друзья и поклонники начали подумывать о том, как увековечить память об этом великом человеке наиболее достойным образом. Учреждение премии напрашивалось само собой. Однако в искусстве уже существовала одна престижная премия – Тернера. Оставалось придумать, чем новорожденный приз будет выгодно отличаться от конкурентов.
Был создан организационный комитет под председательством Джайлза Трендинга, чрезвычайно успешного режиссера со Скатоло-ТВ и владельца галереи «Креатив-Ректал» в Шордиче. Его первой идеей было превратить Премию Уиншоу в высшего арбитра в области культуры, то есть включить в сферу ее влияния не только живопись, скульптуру, видео и инсталляции, но и романы, фильмы, поэзию, балет, оперу, популярную музыку и даже рекламные кампании. Иными словами, практически все на свете. Но где найти мало-мальски разумные критерии для сравнения столь различных творческих форм? То-то и оно, что нигде.
Глаза членов комитета сверкнули радостным возбуждением, и после многочасовой бурной дискуссии было решено, что Премия Уиншоу в первый год своего существования не будет стреножена никакими правилами и нормами. Соответственно, в шорт-лист в том году вошел сборник рассказов, песня в стиле хип-хоп, видео художника, пишущего антикапиталистические лозунги буквами, вылепленными из собственных соплей, новый сорт яблок, выведенный фермером из Херефордшира, и загон для жирафа в зоопарке Честера. Такой стратегии следовали довольно долго, и ее кульминационным моментом стал 2001 год, когда премию вручили «специфическому запаху, который вы чувствуете, когда в гостях у вашей бабушки открываете коробку из-под печенья, опустевшую пять лет назад».
