Ирвин Шоу - Богач, бедняк. Нищий, вор.
Несмотря на открытую дверь, Колдервуд не любил, когда его отвлекали от дел. Рудольф остановился на пороге.
Колдервуд дописал предложение, перечитал его, потом поднял глаза и, положив письмо чистой стороной кверху, сказал:
— Входи, Руди. — Голос у него был сухой и бесстрастный.
— Добрый день, мистер Колдервуд.
Неожиданно для Рудольфа Колдервуд встал, обошел вокруг стола и пожал ему руку.
— Ну как все прошло?
— Без неожиданностей, — ответил Рудольф.
— Присаживайся. — Колдервуд снова сел за стол на деревянный стул с прямой спинкой, а Рудольф устроился на таком же стуле справа от стола. — В Америке большинство людей, сумевших сколотить огромное состояние или уже стоящих на подступах к нему, обошлись без образования. Тебе это известно?
— Да.
— Ученых они себе нанимают, — почти с угрозой сказал Колдервуд. Сам он не окончил даже средней школы.
— Я постараюсь, чтобы мое образование не помешало мне разбогатеть, — сказал Рудольф.
Колдервуд рассмеялся, коротко и сухо.
— Уверен, это тебе удастся, Руди, — дружелюбно сказал он, открыл ящик стола, вынул оттуда бархатную коробочку и положил перед Рудольфом. — Вот тебе.
Рудольф открыл коробочку: красивые швейцарские часы на замшевом ремешке.
— Это очень любезно с вашей стороны, сэр, — поблагодарил Рудольф, стараясь скрыть свое удивление.
— Ты заслужил их. — Колдервуд смущенно поправил узкий галстук: щедрость давалась ему нелегко. — Ты много сделал для магазина, — продолжал он. — У тебя хорошая голова и настоящий талант к торговле.
— Спасибо, мистер Колдервуд, — сказал Рудольф. Вот это настоящая речь. Не то что вашингтонская чепуха насчет растущей волны милитаризма и помощи нашим менее удачливым братьям.
Колдервуд в раздумье откашлялся, встал и подошел к висевшему на стене календарю, словно перед рискованным предприятием решил в последний раз уточнить число.
— Руди, что ты скажешь, если я предложу тебе работать у меня на полной ставке?
— Это зависит от рода работы, — осторожно ответил Рудольф. Он ожидал этого предложения и для себя уже решил, на каких условиях согласится.
— Работа та же, что и раньше, только ее будет больше. Будешь заниматься всем понемногу. Тебе что — нужна определенная должность?
— Это зависит от должности.
— Зависит, зависит… — передразнил Колдервуд, но все же рассмеялся. — Тебя устроит должность помощника управляющего?
— Для начала — да.
— Наверное, мне следует просто вышвырнуть тебя из кабинета, — сказал Колдервуд. Его светлые глаза мгновенно превратились в льдинки.
— Мне не хочется казаться неблагодарным, — сказал Рудольф, — но я должен знать, на что могу рассчитывать в будущем. У меня есть другие предложения, и…
— По-видимому, тебя, как и всех других дураков, подмывает броситься в Нью-Йорк, немедленно покорить его и шататься с вечеринки на вечеринку.
— Это не совсем так, — сказал Рудольф. Он пока не чувствовал себя готовым для Нью-Йорка. — Мне нравится жить в этом городе.
— И полагаю, не без оснований, — снова садясь, почти со вздохом облегчения, сказал Колдервуд. — Послушай, Руди. Я уже далеко не молод. Доктора считают, мне Надо поменьше работать. У меня нет сыновей… С тех пор как умер мой отец, все здесь делалось моими руками. Кто-то должен прийти мне на смену. — Он наклонил голову и пытливо посмотрел на Рудольфа из-под густых черных бровей. — Поначалу будешь получать сто долларов в неделю, а через год посмотрим. По-твоему, это справедливо?
— Вполне, — ответил Рудольф. Он рассчитывал всего на семьдесят пять.
— У тебя будет свой кабинет. Переоборудуем под него старый отдел упаковок на втором этаже. На дверь повесим табличку «Помощник управляющего». Но в рабочее время ты должен быть в торговом зале. Если согласен — по рукам. — Рудольф протянул руку, и Колдервуд пожал ее. — Но сначала, наверное, тебе захочется немного отдохнуть. Я понимаю. Сколько времени тебе надо? Две недели? Месяц?
— Завтра в девять утра я буду на работе, — вставая, ответил Рудольф.
Колдервуд улыбнулся, блеснув явно искусственными зубами:
— Надеюсь, я в тебе не ошибся. До завтра.
Мэри Пэйс Джордах сидела у окна и глядела вниз на улицу, поджидая Рудольфа. Он обещал приехать сразу после церемонии и показать ей свой диплом. Конечно, было бы неплохо устроить для него что-нибудь вроде вечеринки, но у нее не было на это сил. Кроме того, она не знала никого из его друзей. И не потому, что их у него не было. Телефон часто звонил, и молодые голоса говорили: «Это Чарли» или «Это Брэд, Руди дома?». Но почему-то он никогда не приглашал никого домой. Впрочем, оно и лучше. Разве это дом? Две темные комнаты над магазином тканей на улице без единого дерева. Видно, она обречена всю жизнь жить над магазинами. Через улицу прямо напротив них жила негритянская семья, и из окна на нее все время глазели черные лица. Похотливые дикари. В приюте она узнала о них все.
Она закурила и дрожащими руками стряхнула с шали пепел от предыдущих сигарет.
Итак, несмотря ни на что, Рудольф добился своего. Дай бог здоровья Теодору Бойлану. Она никогда не встречалась с ним, но Рудольф рассказывал, какой он умный и щедрый. Во всяком случае, ее сын заслуживал этого. С его манерами и умом… Людям было приятно помогать ему. Что ж, теперь он встал на ноги. И хотя не говорил ей о своих планах, она знала, они у него есть. У него всегда были планы. Конечно, если его не зацапает и не женит на себе какая-нибудь девчонка. Мэри Пэйс поежилась. Рудольф — хороший мальчик, другого такого заботливого сына не найдешь. Если бы не он, бог знает, что бы с нею стало после того, как Аксель исчез в ту ночь. Но стоит на горизонте появиться девчонке, и парни точно с цепи срываются, даже лучшие из них жертвуют всем: домом, родителями, карьерой… Мэри Пэйс Джордах никогда не видела Джули, но знала, что та учится в Барнардском колледже, и знала, что Рудольф каждое воскресенье ездит к ней в Нью-Йорк — столько миль в оба конца, возвращается чуть ли не среди ночи, бледный, под глазами синяки, взвинченный, замкнутый. И тем не менее он встречается с Джули уже пять лет! Ему пора завести себе другую. Надо поговорить с ним. Сейчас еще самое время пожить для себя. Сотни девушек будут просто-счастливы броситься ему на шею.
Из-за угла на большой скорости, скрипя тормозами, вылетела машина. Мэри увидела Рудольфа: черные волосы разметались на ветру, ну прямо юный принц!
Машина остановилась, и Рудольф выпрыгнул из нее. Ловкий, изящный. В отличном синем костюме. С его фигурой можно красиво одеваться: стройный, широкоплечий, с длинными ногами. Мэри Джордах отодвинулась от окна. Рудольф никогда не говорил ей об этом, но она знала: ему не нравится, что она целыми днями сидит у окна, глядя на улицу.
