Джон Грин - Уилл Грейсон, Уилл Грейсон
умолкнипожалуйста: извини, ты тут еще?
УГрейсон7: да.
УГрейсон7: если бы ты меня две недели назад застал, я бы на все сто с тобой согласился.
УГрейсон7: а теперь не уверен.
умолкнипожалуйста: почему?
УГрейсон7: то есть я согласен, что «метод проб и ошибок» довольно пессимистичное определение. хотя, может, в большинстве случаев так и есть.
УГрейсон7: но, мне кажется, суть в том, что это не только проба и ошибка.
УГрейсон7: как правило, это проба-ошибка-проба.
УГрейсон7: проба-ошибка-проба.
УГрейсон7: проба-ошибка-проба.
УГрейсон7: так и находишь.
умолкнипожалуйста: что?
УГрейсон7: сам знаешь. то.
умолкнипожалуйста: да, то.
умолкнипожалуйста: проба-ошибка-проба-то.
УГрейсон7: ну… я пока не настолько оптимист еще.
УГрейсон7: тут скорее проба-ошибка-проба-ошибка-проба-ошибка-проба-ошибка-проба-ошибка-проба-ошибка-проба-ошибка-… и еще раз как минимум пятнадцать… и потом только проба-ошибка-проба-то.
умолкнипожалуйста: я по нему скучаю. но не в том смысле, как ему хотелось бы.
УГрейсон7: ты завтра приедешь?
умолкнипожалуйста: я не думаю, что это хорошая идея. а ты?
УГрейсон7: тебе решать. может, будет очередная ошибка. но, может, и то. но сделай одолжение, позвони мне заранее, чтобы я его предупредил.
это разумно. мы обмениваемся телефонами. я забиваю в контакты его номер, пока не забыл. когда надо вводить имя, я так и пишу: уилл грейсон.
умолкнипожалуйста: уилл грейсон, в чем секрет твоей мудрости?
УГрейсон7: наверное, в том, что я с правильными людьми тусуюсь, уилл грейсон.
умолкнипожалуйста: ну, спасибо за помощь.
УГрейсон7: я с радостью в любой момент отвечу любому бывшему бойфренду моего лучшего друга.
умолкнипожалуйста: ох, это, наверное, длинный список.
УГрейсон7: точно.
умолкнипожалуйста: спокойной ночи, уилл грейсон.
УГрейсон7: спокойной ночи, уилл грейсон.
хотел бы я сказать, что это меня успокоило. хотел бы я сказать, что сразу же уснул. но всю ночь мои мысли ходят по кругу:
проба-ошибка-?
проба-ошибка-?
проба-ошибка-?
к утру я едва живой. проснувшись, я думаю: сегодня. а потом: я к этому вообще никакого отношения не имею. я же ему даже не помогал с постановкой. просто теперь я ее не увижу. я головой понимаю, что это справедливо, но по ощущениям так не кажется. по ощущениям я сам себя поимел.
за завтраком мама замечает, что у меня приступ беспримерной ненависти к себе. наверное, меня выдает то, как я заливаю молоком шоколадные шарики: оно начинает течь через край.
мама: уилл, что не так?
я: а что так?
мама: уилл…
я: все нормально.
мама: нет.
я: ты откуда знаешь? разве это не мне решать?
она садится напротив меня, кладет ладонь на мою руку, хотя ее запястье попадает в лужицу молока, окрасившегося в цвет какао.
мама: ты знаешь, сколько я раньше кричала?
и представления не имею.
я: ты не кричишь. ты замолкаешь.
мама (качая головой): даже когда ты был еще маленький, но в основном когда начались сложности с твоим отцом… было время, когда я понимала, что мне надо выйти на улицу, сесть в машину, заехать за угол и прокричаться что есть мочи. я орала, и орала, и орала. иногда просто какой-то звук издавала. а иногда жутко ругалась – такими словами, какие ты только можешь себе представить.
я: я много могу себе представить. «говноед» кричала?
мама: нет, но…
я: «долботрах»?
мама: уилл…
я: попробуй «долботраха». много удовлетворения приносит.
мама: я к тому, что иногда надо выпустить все, что накопилось. злость, боль.
я: а тебе в голову не приходило с кем-нибудь об этом поговорить? у меня вот есть таблеточки, которые могут тебя заинтересовать, но на них, кажется, нужен рецепт. это не страшно, диагноз всего за час поставят.
мама: уилл.
я: извини. просто то, что я чувствую, это не совсем злость или боль. я на себя злюсь.
мама: это все равно злость.
я: тебе не кажется, что это не в счет? это ведь не то же самое, что злиться на другого.
мама: а почему сегодня?
я: в каком смысле?
мама: почему ты так на себя зол сегодня с утра?
я не планировал рекламировать, что злюсь. мама меня как-то поймала. и уж кто-кто, а я к этому с уважением отношусь. поэтому я отвечаю, что сегодня премьера мюзикла тайни.
мама: тебе следует поехать.
наступает моя очередь качать головой.
я: ну уж нет.
мама: ну уж да. и знаешь, что?
я: что?
мама: с маурой тоже надо бы поговорить.
я энергично заглатываю шарики, чтобы она не успела меня уговорить. в школе я проплываю мимо мауры, сидящей на своей жердочке, и стараюсь отвлечься мыслями о сегодняшнем дне. на уроках я пытаюсь слушать, но все настолько скучно, словно учителя сами толкают меня к мыслям о своем. я боюсь того, что может сказать мне гидеон, если ему доверюсь, так что стараюсь делать вид, что это обычный день, и что я не составляю в голове список всего, что сделал не так в течение последних нескольких недель. дал ли я вообще тайни шанс? дал ли я мауре шанс? может, я должен был позволить ему попробовать меня успокоить? может, я должен был позволить ей объяснить, почему она это сделала?
к концу дня я уже не могу оставаться с этим наедине и иду к гидеону. отчасти я надеюсь услышать от него, что мне нечего стыдиться, что я поступил правильно. я застаю его у шкафчика.
я: ты представляешь? мама посоветовала мне завалиться на премьеру тайни, да еще и поговорить с маурой.
гидеон: так и надо.
я: тебе что, сестра ночью в рот кокаина подсыпала? ты спятил?
гидеон: у меня нет сестры.
я: да блин. ты же понимаешь, о чем я.
гидеон: я с тобой поеду.
я: что?
гидеон: возьму мамину тачку. ты знаешь, где школа тайни?
я: ты прикалываешься.
и тут происходит нечто практически удивительное. гидеон становится чуть более – но не более, чем чуть – похож на меня.
гидеон: давай ответим «да пошел ты» на «ты прикалываешься». о’кей? я не сказал, что вам с тайни надо быть вместе до конца жизни и завести кучу громадных детей с депрессией, которые время от времени будут хотеть похудеть, но я всерьез считаю, что расстались вы довольно фигово, и я поставил бы двадцать баксов, если бы они у меня были, что он себя сейчас чувствует так же дерьмово, как и ты. или, может, он нашел себе другого. может, его тоже зовут уилл грейсон. но в любом случае ты останешься ходячей говорящей занозой, пока кто-нибудь не доставит тебя к нему, и в данном конкретном случае, да и в любом конкретном случае, когда я буду тебе нужен, я у тебя есть. я – рыцарь на блестящей «джетте». я твой драный боевой конь.
