Бернард Вербер - Танатонавты
Но тут до меня дошло, что такой вывод был слишком скоропалительным. Это были не тибетские, а китайские будды. Тибетские будды намного худее и серьезнее. Должно быть, опростоволосилось министерство по делам религий, но тибетцы не стали протестовать и потихоньку приучились жить среди китайских будд, которым поклонялись захватчики Тибета. Их преследователи. Те, кто уничтожал их народ.
Нас приветствовали совершенно незнакомые люди с бритыми головами, блестевшими как отшлифованные. Они были в желтых одеждах и вращали деревянные барабаны, покрыты надписями. Кто-то монотонно читал тексты, в которых я не понимал ни единого слова.
Затем монахи обступили распростертое тело умирающего. Стефания предложила нам подойти ближе.
Лама произносил слова, которые наша подруга-полиглот тут же переводила на французский.
«О сын благородной семьи, пришло то, что называют смертью!
Этот мир покидаешь не только ты, это происходит с каждым.
Так не испытывай желаний и тоски об этой жизни.
Даже если тоска и желания охватят тебя, ты не сможешь остаться, ты сможешь только блуждать в сансаре[21]. Не желай, не тоскуй. Помни о Трех Драгоценностях[22].
О сын благородной семьи! Какие бы устрашающие видения ни возникли в бардо абсолютной сути[23] (интересно, что это: зона за Мохом-1, где нападают агрессивные пузыри воспоминаний?), не забывай слова, что я скажу тебе: иди вперед, храня в сердце их смысл. Именно в них тайная суть Познания:
«Когда меня осеняет бардо абсолютной сути, я отрину все мысли, полные страха и ужаса, я пойму, что все, что предо мной возникает, есть проявление моего сознания, я узнаю, что таков вид бардо.
Сейчас, в этот решающий миг, я не устрашусь мирных и гневных ликов — моих же проявлений».
О сын благородной семьи! Если ты не познаешь, что это твои проявления, какой бы медитацией ни занимался ты при жизни, — если ты не прислушаешься к тому, чему научился, цвета испугают тебя, звуки введут в смятение и лучи света устрашат.
Не постигнув этого абсолютного ключа к учению, ты не познаешь звуков, цветов и лучей и будешь блуждать в сансаре!»
Слова, которые произносил лама, точно описывали то, что пережили Жан Брессон и Стефания, пройдя через первую коматозную стену. Жан заблудился в бардо абсолютной сути, а Стефания сумела этого избежать.
Один из монахов склонился над умирающим и принялся что-то делать.
— Он пережимает ему сонную артерию, чтобы тот перестал цепляться за жизнь и заснул, — пояснила нам Стефания. — Когда дыхание выйдет из центрального канала энергетической циркуляции и умирающий не сможет больше воспользоваться латеральными каналами, он будет вынужден покинуть тело и уйти через ворота Брахмы.
— Эй! Этот тип прямо на наших глазах убивает человека! — в панике воскликнул я.
На лице Амандины читалось отвращение. Стефания мягко смотрела на меня. Я вдруг подумал, что сам занимался тем же, что и этот лама. Во имя танатонавтики я убивал людей, отправляя их в путешествие на Континент Мертвых. Сто двадцать три «подопытных кролика» умерщвлено моими стараниями. И я замолчал.
— А что такое ворота Брахмы? — спросил Рауль.
— Ворота Брахмы — это отверстие, через которое душа выходит из нашего тела. Это точка на темени, отстоящая на восемь пальцев от корней волос, — ответила Стефания.
Рауль пометил в записной книжке расположение «ворот Брахмы». Ведь это был порт, из которого мы отправлялись на Континент Мертвых.
Обратившись к агонизирующему человеку, лама заговорил о первом бардо, первом мире смерти, куда тот скоро прибудет. Он описал его как «мир веры в себя».
— Вот сейчас, в промежутке между прекращением дыхательной активности и остановкой внутренних токов, дыхание поглощается центральным энергоканалом, — прошептала Стефания. — В таком теле сознания больше не существует. Чем крепче человек, тем дольше длится эта фаза. Если человек совершенно здоров, то умирание может продолжаться до трех с половиной суток. Именно поэтому мы не хороним и не вскрываем тела умерших, пока не пройдет четыре дня с момента кончины. И напротив, если покойник погряз в грехах и его тонкие каналы загрязнены, это длится не более секунды.
— Для чего нужны эти четыре дня? — спросил я.
— Для того чтобы человек успел найти дорогу к свету.
В тибетском буддизме были ответы решительно на все. Я с ужасом вспомнил рассказы о людях, погребенных заживо и очнувшихся в гробу глубоко под землей. Они были похоронены слишком рано! Некоторые из них еще долго и отчаянно колотили по стенкам, пока не задохнулись. Другим повезло, и случайный прохожий или кладбищенский сторож услышали крики о помощи. Такие случаи считались чудом. Некоторые люди даже требовали, чтобы их хоронили вместе с колоколом, чтобы они могли зазвонить в него, если очнутся в гробу. А что, если человек придет в себя в печи крематория? Нет, уж лучше подождать четыре дня…
Раньше не делали различий между смертью и глубокой комой и часто хоронили еще живых. А что сегодня?
Моя профессия научила меня сомневаться. Остановка сердца, прекращение деятельности головного мозга, потеря рефлексов — что же из этого является признаком того, что человек действительно умер?
Выйдя из тибетского храма, мы направились на кладбище Пер-Лашез, чтобы немного развеяться. Рауль со Стефанией шагали впереди и обменивались шутками. Мы с Амандиной плелись следом.
— Просто неприлично так флиртовать с Раулем! — кипятилась моя очаровательная спутница-блондинка. — А еще замужем! Не знаю, чем там занимается ее муж в Италии, но лучше бы он присматривал за своей благоверной!
Никогда еще я не видел Амандину такой недовольной. Получается, что завоевание того света внезапно потеряло для нее всякий интерес, будто не осталось ничего важнее ревности!
Ее бросил Феликс. Ее бросил Жан. Теперь она хотела, чтобы Рауль и я стали ее наперсниками. Это я-то, который мечтал только о ней и которого она раньше даже не замечала!
Но моя любовь к ней была так сильна, что я попробовал ее обнадежить.
— Не переживай, — сказал я. — У Рауля есть голова на плечах.
Она взяла меня под руку.
— Как ты думаешь, он ко мне что-то испытывает или я для него только ассистентка?
Да что же это такое?! Почему женщины все время выбирают меня, чтобы излить душу? Да еще те, которых я хочу!
Разумеется, ответ мой был, что называется, хуже не придумаешь:
— Мне кажется, что в глубине души Рауль… тебя любит.
Только полный идиот мог это сказать.
