Аллен Курцвейл - Часы зла
И вот мистер П. торжественно объявил о начале гонки взмахом своего жезла. Нам предстояло шесть раз пересечь по периметру читальный зал.
Первыми пересекли финишную линию Спиайт с каталожной девицей. Победителей шумно приветствовали все присутствующие, за исключением мессиров Динти и Гроута. Партнерство победителей не прекратилось и после того, как закончилось их чествование. Я уже уходил с вечеринки, донельзя довольный тем, что удалось благополучно сбагрить «Часослов» и избавиться от этой головной боли, и заметил ту самую парочку. Она пристроилась у полок с медицинскими текстами. Как нельзя более подходящее место, подумал я, заметив на футболке девицы надпись. «Библиотекари, — гласила она, — делайте это по книге».
Глава 56
Поскольку «Часослов» занял надлежащее место в коробке на полке лаборатории, я наконец соскочил с крючка Джессона. А тот, так мы с Ник, во всяком случае, надеялись, должен был сам вскоре попасться на крючок. Мы решили сыграть на многочисленных слабостях этого человека: на его безумном желании завладеть «Королевой», на его патологической ненависти и подозрительности к Штольцу, на его злоупотреблении моим доверием. Но мы также решили, что отмщение и окончательное расставание, в какой бы форме они ни произошли, не должны носить чисто материального характера. Нет, надо было осудить сам образ жизни Джессона как таковой.
Вот почему, проведя разведку и составив вместе с Ник несколько вариантов развития событий, я без ведома Джессона явился в штаб-квартиру «Штольц индастриз».
Штольц ни за что бы меня не принял, если б я не подготовил почвы заранее. Сделал предварительно несколько звонков в его офисы, после которых создалось впечатление, что я хочу продать кожаную шкатулку, которую не смог заполучить Куко. И дал понять, что исход сделки целиком зависит от личных переговоров с покупателем. К моему изумлению, это предварительное условие было принято, хотя и без особого восторга.
— Ты, — мрачно приветствовал меня Штольц. — Садись.
Сам он сидел, развалясь в кресле и положив ноги на стол размером с крыло аэроплана. Благодаря этой позе мне открывался прекрасный вид на подошвы его ботинок с пластиковыми дискоообразными набойками на каблуках и возле носков — свидетельство бережливости во всем, что особенно презирал Джессон. Не успел я начать свою речь, как Штольц водрузил на край стола песочные часы.
— Изобретение Томаса Эдисона, — сказал он. — Парень, что продал их мне, говорил, что полезно иметь этот предмет под рукой, он ограничивает время пустопорожней болтовни. Вот я и держу. У тебя три минуты.
И вдруг я ощутил абсурдность происходящего, волнение и неуверенность, что встреча увенчается успехом.
— Я… я работаю на Генри Джеймса Джессона-третьего.
— Тот колун, с которым мы снимались на фоне неандертальцев? А с чего это он вдруг решил ее продать?
— Ничего он не решил.
Глаза у Штольца сузились.
— Тогда разговор закончен, — сказал он и потянулся к песочным часам. — Ты сэкономил две с половиной минуты моего времени.
— Подождите. Хотите знать истинную причину моего визита к вам?
— Говори.
— Мистер Джессон категорически убежден в том, что содержимое кожаной шкатулки у вас.
Штольц изумленно вскинул брови:
— «Королева»? Никак шутишь, приятель?
— Отнюдь.
— И с чего он это взял?
— Ну, с одной стороны, сыграл роль тот факт, что вы интересуетесь часами. А также краткая беседа с вами на церемонии в музее. Почему-то именно она убедила его, что вы лично замешаны в краже, хотя я считаю эту идею совершенно безумной. Короче, по его мнению, вы — криминальный тип.
Штольц так и покатился со смеху, глаза превратились в щелочки.
— У этого придурка сильно развито воображение. Так ты что, правда работаешь на него?
— Работал, и поверьте, чрезмерно развитое воображение — это не единственный его недостаток. — Должно быть, горечь, прозвучавшая в моем голосе, заставила Штольца снять ноги со стола и внимательно посмотреть мне прямо в глаза.
— Ладно. Как вижу, оба мы с тобой одного мнения об этом типе. Но при чем тут шкатулка? Или я? — Он покосился на песочные часы. — Еще минутка, пожалуй, у тебя есть.
Я глубоко вздохнул и вкратце изложил ему события, предшествующие нашей встрече. Штольц слушал не перебивая и встрепенулся только тогда, когда я упомянул о фальсифицированном снимке, косвенно подтверждавшем участие Куко в иерусалимском ограблении.
— Погоди-ка секундочку. Так ты хочешь сказать, что жена разрисовала тебе задницу, а потом сфотографировала ее с целью навести подозрения на моего сотрудника?
— Вы правильно обрисовали ситуацию, мистер Штольц.
Он хмыкнул.
— Нет, я хочу это видеть.
— Буду счастлив прислать вам копию.
— Этого недостаточно. Хотелось бы увидеть в натуре.
— Но рисунок уже поблек. Может…
— Твое время истекло, парень. Но вот что я тебе скажу. Дашь посмотреть — и заработаешь еще три минуты. А иначе уноси свою размалеванную задницу вон из моего офиса.
* * *Я уже застегивал молнию на брюках, а Штольц все еще хохотал. По всей видимости, зрелище произвело на него сильное впечатление.
— А знаешь, ты меня заинтересовал, парень. А теперь расскажи, зачем приперся? Только чтоб не врать!
— Джессон меня предал, мистер Штольц. Сбивал меня с толку во время поисков, совал нос в мои личные записи. А потом просто высмеял, изобразив в качестве героя романа восемнадцатого века.
— Сдается мне, без адвоката тебе не обойтись.
— Да нет, в суд на него я подавать не буду. Хочу уладить дело по-другому. Хочу отобрать у Джессона то, что он отнял у меня.
Штольц забарабанил пальцами по столу.
— Вор у вора дубинку украл?
— Именно. И есть ли для этого лучшее место, чем Пассаж технических чудес Фредерика Р. Штольца?
— Хочешь начистоту, малыш? Часов там нет.
— Знаю. Но не будем недооценивать мастеров, работающих у Штольца. Я, конечно, в этих делах не эксперт, но из того, что прочел о вас, сумел сделать вывод, что ваша команда вполне способна воссоздать «Марию Антуанетту».
Штольц улыбнулся:
— Ты мне льстишь. И потом, с чего ты взял, что удастся убедить твоего бывшего босса наведаться ко мне в Пассаж?
— Да он готов вскарабкаться на обмазанный жиром шест в чем мать родила, лишь бы заполучить любимую игрушку.
— И все равно проблематично. Ведь для того, чтобы изготовить хорошую копию, нам понадобится точное изображение «Королевы».
— Которое у вас имеется, — вставил я. — Ибо ваш куратор любезно предоставил мне его копию.
— Правда? — Штольцу явно начинало нравиться мое предложение. — Тогда прикажу, чтобы с него сделали копии. Но должен предупредить, Пассаж к открытию еще не готов.
— Это меня ничуть не беспокоит.
— Что еще я должен знать о нашем проекте под названием «Двойник»?
— Вот это, — ответил я и положил на стол папку с набросками, сделанными Ник под моим руководством. Он начал перелистывать страницы и смахнул песочные часы в верхний ящик стола.
— А знаешь, здорово, парень!
— Так мы оба в деле?
— Само собой. Позвоню, как только мы будем готовы показать этому колуну хитроумный фокус-покус в стиле Штольца.
Глава 57
— Теперь или никогда, мистер Джессон.
— Теперь или никогда что? — послышался ответ из глубины паланкина.
— Звонил Куко. А теперь догадайтесь, кто уехал из города на встречу с держателями акций?
— Отлично. Жду подробнейшего отчета, и как можно быстрей.
— Вы можете рассчитывать на нечто большее. Так, во всяком случае, сказал Куко. Цитирую дословно. И еще добавил: «Оба».
— Тогда прошу передать Куко мой ответ, тоже дословно. А ответ такой: «Даже речи быть не может».
— Он сообщил, что у него все готово. Я уже взял машину напрокат.
— Но это полный абсурд, — возразил Джессон. — Нам нужно время на подготовку.
— Такого момента может больше не представиться.
Шторки паланкина распахнулись.
— Но разве можно быть уверенными в том, что Штольц действительно отсутствует?
— Я знаю лишь то, что сообщил мне Куко. Нам всего-то и надобно, что подъехать к заднему входу в центральный ангар Пассажа и два раза мигнуть фарами.
— Все эти кинематографические трюки мне не по вкусу. Что, если это ловушка?
— Да не волнуйтесь вы так! Какая-нибудь лазейка всегда найдется.
В машине беспокойство Джессона лишь нарастало. Привыкший к уютным домашним креслам и паланкинам, он чувствовал себя явно неловко на виниловом сиденье малолитражного «форда». Но все его разглагольствования в адрес сиденья автомобиля — «унижающее достоинство ортопедическое кресло» — были призваны лишь замаскировать растущую тревогу и не имели ничего общего с недостатками дизайна американской машины. Джессона беспокоило другое — потеря контроля над ситуацией. Разглядывая склады и ангары, мимо которых мы проезжали на пути к Нью-Джерси, он вдруг почувствовал себя в роли, которая прежде предназначалась исключительно мне. В роли затюканного мальчика на побегушках.
