Николай Наседкин - Люпофь. Email-роман.
Кстати, я звонила тебе домой полшестого, никто трубку не взял, на сотовый не смогла (так как дома оставила свою записную книжку, а номер пока не выучила).
Лёшка, прости, пусть плохие мысли не лезут тебе в голову! Залезла в Инет, думала, что там ты меня уже опять отругал. Ан нет! Даже не знаю — хорошо это или плохо. Когда ты молчишь, это страшнее всего.
Надеюсь, получить от тебя сегодня хотя бы не злое письмецо!
Прости меня! Ведь я ничего плохого не сделала! Забудь про Кольку, ПО-НАСТОЯЩЕМУ я люблю только тебя!
Алинка.
Лёше, 20 октября, 21–06 (Хреновая тема)
Твоя дура Д. Н. меня затрахала — хамит по телефону! Больше звонить я тебе не буду! И ты — дурак, что не можешь показать, кто в доме хозяин!
Алина.
Алине, 21 октября, 22–04 (Ненавижу!)
Прощай! Подробности при последней встрече.
А. Д.
Лёше, 21 октября, 22–46 (В непонятках!)
Лёш! Честно говоря, ничего не поняла в твоём однострочном письме. И прекрати пить! Ведёшь себя, как глупое дитё! Объясни всё по порядку! Ухожу на «Фабрику звёзд».
P. S. Кстати, гуляла я сегодня с Ленкой, а ты, похоже, подумал про ДРУГОЕ.
Алина.
Латункиной, 21 октября, 23–00 (Повтор)
Ещё раз на полном серьёзе: Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!!! Ты опять трахалась со своим юным вождём краснорожих! Чтоб ты захлебнулась его спермой!
Алексей.
P. S. Кстати, на твоей дебильной «Фабрике звёзд» в самую точку спел один о нашей с тобой «люпфи»: «Эта любовь была понарошку…»
[email protected], 21 октября, 23–36 (Ответ)
Уподобляться тебе и твоей Д. Н. в гадостях и низостях, свойственных вам двоим (срослись же за 20 лет мерзостями!), я не собираюсь, хотя надо было бы! Ты что, думаешь — уязвить и обидеть тебя нечем? Глубоко ошибаешься! Но делать этого всё же не буду. Я, пожалуй, доставлю тебе удовольствие захлебнуться в собственной слюне (желчи)!
Приятного аппетита!
Латункина.
Латункиной, 27 октября, 23–58 (Три соображения)
Алина, ты сегодня на вечере в библиотеке так явно демонстрировала новое обручальное кольцо на безымянном пальце правой руки, что не заметить его я не мог. Я и заметил. В связи с этим три соображения:
1) В течение одного года надевать-носить два (и больше) обручальных кольца на одном пальце — очень плохая примета (это не я, это — народ заметил).
2) Тима Несушкин — это ТВОЙ УРОВЕНЬ. Так что — поздравляю.
3) Делить тебя я больше не собираюсь.
Алексей.
[email protected], 28 октября, 0-50 (Тоже три соображения)
Алексей! А теперь мои три соображения.
1. Кто такой Тима Несушкин?
2. Да, кольцо похоже на обручальное, но это ничего не значит — просто подарок. Я привыкла на этом пальце носить твоё кольцо, и когда перестала это делать (в чём ты сам виноват!), мне стало некомфортно.
3. Не буду лукавить, играть и выёживаться — мне тебя жутко не хватает. Хотела на сегодняшнем вечере дотронуться (твой ЗАПАХ сводил меня с ума — я сидела вся МОКРАЯ!), но от тебя аж куски льда откалывались! И зачем ты тогда сел рядом со мной?
Алина.
Латункиной, 28 октября, 6-25 (Три комментария)
Алина!
1) Тима — конечно, описка. Но — характерная. Для меня оба твоих молодых партнёра по сексу (и пучеглазый Чашкин, и розовощёкий Коля) сливаются в один образ.
2) На безымянном пальце ПРАВОЙ руки у русских принято носить ТОЛЬКО обручальное кольцо.
3) Я тебя всегда просил и прошу: не используй в жизни (особенно со мной) «комплекс Аглаи». Хотела дотронуться — дотронься! Это — во-первых. А во-вторых, какого ещё ты ожидала от меня поведения, если ты до сих пор не повинилась за ужасный утрешний мэйл от 21 октября (такой вспышки злобы, притом необоснованной и несправедливой, я от тебя никогда не ожидал!)? Какой теплоты ты от меня ждала, если, зная о моей гипертрофированной мнительности и способности видеть во всём в первую очередь минус, демонстративно надела на «обручальный» палец какое-то кольцо? (Кстати, ведь это, конечно, он тебе его подарил? Ну-ну… Теперь осталось — серьги…)
Сел я рядом с тобой вынужденно (как ты могла заметить — долго менжевался): удобных мест больше не было, да и не хотелось демонстративным отстранением от тебя доставлять радость нашим с тобой «добрым знакомым», завидовавшим нашему счастью.
Алексей.
P. S. Впрочем, насчёт твоего «не хватает» и моего «дотронься»: я всё же, повторяю, делить тебя больше не хочу!
P. P. S. Прости, но если ты не изменишь адресную строку, я отвечать на твои мэйлы не буду (е-мэйлы в адресной строке используют только спамеры и хакеры, рассылающие вирусы).
P. P. P. S. Ещё насчёт обручального кольца: недавно мой друг Пётр Антошкин побывал на твоей страничке в Инете, поглядел фото (он в курсе наших с тобой отношений — я попросил его высказаться о тебе) и написал мне: мол, Лёша, твоя Алина, конечно, симпатичная, но — на таких не женятся; ты в её глаза вглядись — она не из тех девочек, которые, как говорится, дожидаются своего парня из армии… Пётр, помимо того, что мой искренний друг, ещё и писатель-психолог, так что я ему верю!
Лёше, 28 октября, 7-32 (Спасибо, что ответил!)
Лёш! Всё поняла. Спасибо за утренний мэйл и внятные комментарии и объяснения.
Алина.
P. S. Передавай привет Петру и скажи, что я — хорошая, белая и пушистая! Так что пусть впредь судит о человеке по фотке осторожно — душа же там не сфотографирована, а внешность может быть обманчивой.
Алине, 29 октября, 5-29 (Туманно-осеннее)
Такое впечатление-картинка: осень, туман, озеро (море)… Ты уплываешь в каком-то челне всё дальше и дальше от берега… На берегу я. Ты уплываешь от меня… Там, рядом с тобой, уже другие люди. Ты с ними весело переговариваешься, смеёшься, кокетничаешь… Они зовут тебя «Алина», «Алинка», «Алинушка» и даже до боли знакомым «Дымка»… Они, судя по всему, притрагиваются к тебе, твоей душе… Я сижу один, в оцепенении, и уже ничего не могу поделать… На глазах моих (что уж скрывать!) — слёзы… Я понимаю, что вот-вот, ещё несколько мгновений, и твой силуэт окончательно исчезнет-растворится, твой голос стихнет для меня… И — ВСЁ БУДЕТ КОНЧЕНО!
Зачем? Почему?.. Ничего не понятно. Жить хочется, а уже НЕЛЬЗЯ…
Грустно.
Алексей.
Лёше, 29 октября, 7-24 (Арифметика!)
Лёш! Сходи на мою страничку в Инете (см. последнее добавленное стихотворение) и тогда точно определишь расстояние от А до В!
Впрочем, вот оно:
Я в твоей пищевой цепочке жду смиренно последнего часа,
жду холодной и честной точки,
в запятых быть смешно и опасно.
Ты читаешь своё решенье —
ставить точку на всём, и порядок!
Сердце выбрано для мишени.
Стой!..
Опомнись!..
Не делай!..
Не надо!!!
Алине, 29 октября, 7-38 (Почему???)
Алин, ну почему я эти строки не получил вчера вечером???!!!
Лёше, 29 октября, 7-48 (Потому что…)
Аглая я сраная!
Лёше, 29 октября, 22–10 (От Аглаи)
Спасибо! Наш вечер сегодня был совсем как прежде! Оказывается, я успела так соскучиться по твоим ласкам!.. Дышу тобой!
Аглая.
P. S. Лёш! Ты чего — тоже, что ли, на «Фабрике» зажигаешь?
Алине, 29 октября, 22–25 (О лапидарности)
Алина, милая! Мэйлы твои кратки, поведение странно, чувства фантастичны, фрейдизм концентрирован… Наверное, за это и люблю?!
За что «спасибо», родная? Расшифруй. Ты же знаешь, как я люблю понятность, разложенность по полочкам, ясность и точность. За что КОНКРЕТНО спасибо???
Если ответишь правильно, то есть честно и как мне хочется-понравится (?!), я тебя при следующей встрече расцелую до истерики (твоей). А пока ещё раз обцеловываю ВСЮ виртуально!
«Фабрику звёзд», естественно, смотрел, ибо ты меня к ней приучила. Без «Фабрики» я теперь в пятницу и не засну.
Алина, не трахайся с Колей!!!
(Так теперь я буду заканчивать все свои мэйлы!)
Между прочим, совсем кстати у замечательного писателя Гарольда Роббинса вычитал вон чего: «Мужчина может изменять жене, а она ему. Но мужчина никогда не изменяет любовнице, а она не должна изменять ему с другим любовником». Блеск!
Алексей.
Лёше, 29 октября, 22–55 (Сделано обрезание!)
