Дмитрий Тростников - Знаменитость
В двух словах я объяснил, почему нам надо немедленно уехать, и что предложили Маше только что ушедшие шофера.
Крепыш с беляшами неодобрительно крякнул и велел:
– Садись в кабину!
И словно забыв про нас, он направился к грузовику, тому самому, который обгонял на шоссе. Эта машина единственная стояла с не заглушенным мотором. Все еще не веря в удачу, я подсадил Машу наверх – в кабину, и забрался сам.
– В семье не без урода, а люди обо всех шоферах думать плохо начнут, – ворчливо пробормотал наш шофер, убирая мешок с беляшами в бардачок. – Потом съем, после Гатчины на ночевку остановлюсь, – пояснил он.
– А сколько ехать? – спросил я, неистово желая как можно быстрее убираться отсюда.
– Километров десять. Дорога пустая, минут за семь домчимся…
– Не успеем, – простонала Старкова. – Бандиты нас быстрее догонят. Еще и вы пострадаете ни за что! Их бы задержать как-то!..
– Уже сделано, – недобро улыбнулся я в ответ на непонимающий взгляд Старковой.
Я успел незаметно подбросить бесовский нож прямо на широкий бампер грузовика щербатого любителя группового секса. На этом видном месте его поблескивающую металлическую ручку бандиты обязательно заметят. И я жалел только об одном – что не смогу посмотреть, как они обойдутся с этой гнидой, когда вытащат его из кабины. Потому что, сдается мне, вопросы они начнут задавать позже. Пока разберутся – минут пять точно потратят. И по сравнению с тем, что было еще несколько минут назад – сейчас наши шансы выглядели по-королевски.
Наш крепыш-водитель, энергично накручивая баранку, поглядывал на спидометр. Оценив реальную опасность, он не собирался сбрасывать скорость. И гнал, как на ралли Париж-Даккар.
– Что ты головой качаешь? – спросила Старкова, не спуская с меня счастливых глаз.
– Да вспомнил Алешины слова. Что некоторые вещи всегда возвращаются к хозяевам, – объяснил я. – Никогда бы не подумал, что этот нож вернется к Бесу! И каким странным образом – спасая нас…
– Не боишься? – вздохнула Старкова.
– Он все равно сломан, – ответил я. – Как змея без яда…
26
В захолустном дворе богом забытой Гатчины светил одинокий фонарь.
– Мне страшно заходить во двор, вдруг они там? – призналась Старкова.
– Давай подождем, надо перевести дух и оглядеться, – согласился я.
Полчаса назад, мы выскочили из грузовика на окраине города. В благодарность спасшему нас водителю мы только могли попросить его уезжать быстрее и не останавливаться нигде поблизости.
Добираться до Витькиного дома я решил закоулками, соблюдая максимум осторожности. Я больше не надеялся, что после того, как мы оторвались от погони, опасность сошла на нет. Психованный Бес сейчас на таком взводе, что будет рыскать по улицам Гатчины хоть всю ночь, лишь бы настигнуть упущенную добычу. Фары и рев мотора догоняющей черной «Волги» животным страхом уже сидели у меня в подсознании. Поэтому мы пробирались самыми темными уголками ночного, малознакомого города, и не заплутали только каким-то чудом.
Но чем ближе мы приближались к Витькиному двору, тем сильнее меня мучил другой страх. Мысленно все время я прокручивал в голове ту мгновенную картинку, которая врезалась в память, когда мы бежали мимо переезда. Женский силуэт на заднем сиденье «Волги». Я изо всех сил надеялся, что просто почудилось. И это не Ева Томашевская, которая знает адрес Витькиной квартиры. Но все равно, сейчас, когда мы стояли перед двором Витькиного дома, заходить было страшно. После того, как Бес умудрился остановить электропоезд, подставив под локомотив собственную машину никаких иллюзий, что он отступится, не осталось и в помине. Чтобы хоть немного соблюсти осторожность, я все-таки решил зайти в обход – через соседний переулок, и проходной подъезд.
В переулке было так темно, что пришлось ступать наугад. Ориентируясь только на пятна света, которые отбрасывали на землю зашторенные окна квартир на первых этажах. Там, где были только тюлевые прозрачные шторки, блики получались желтые и яркие. В других окнах шторы были из плотного кумача, и свет оказывался тусклым и красным, как в специальных каптерках у фотографов.
В проходном подъезде, двери которого мы с трудом нащупали, света не было вовсе. Бредя впотьмах, мы преодолели несколько ступенек, сначала вверх, потом вниз. Я осторожно приоткрыл дверь во двор, чтобы не скрипнула. Старкова ждала у меня за спиной, сдерживая дыхание.
– Идем? – спросила она шепотом. – Двор пустой?
– Погоди, шум какой-то, – прислушался я.
Шум мотора мерещился мне неоднократно, пока мы пробирались по городу. Я надеялся, что снова почудилось. Но это был шум подъезжающей машины. И в ту же секунду, бок черной «Волги» промелькнул буквально в метре от двери нашего подъезда.
– Та самая! – отшатнулся я, в темноте затылком наподдав в лицо Маше.
– У-ххх! – прошипела Старкова, схватившись за ушибленное место.
– Это Бес! – узнал я. – Прямо к нам идет!
Хлопнув дверью «Волги», Бес и пара его «шестерок» сразу уверенно направились в сторону нашего проходного подъезда. «Это все!» – успела мелькнуть у меня мысль.
– Не тот подъезд! – окликнул бандита из машины женский голос. Бес развернулся и направился к тому подъезду, где нас должны были дожидаться Витька Зяблицкий и Алеша.
И я поймал себя на мгновенном подлом счастье, как будто бы нож сейчас пролетел мимо моей шеи.
– Успели бы выйти из подъезда, и каюк, – тихо выдохнула Старкова. – Там же Алеша! Они сейчас к нему пойдут! – спохватилась она.
– Может, догадаются двери не открывать? – предположил я.
– Господи! Надо же что-то делать! Нельзя вот так стоять! – Взмолилась Маша. – Надо милицию вызвать!
Я понимал, что вызов милиции навсегда срывал нашу запись, которая после стольких безнадежных попыток, наконец, могла состояться. И для милиции это будет повод дать ход моему делу с поддельным магнитофоном. Но другого выхода не было. Я слишком хорошо знал повадки своего чудаковатого друга. Зяблик с Алешей ждали нас, значит, могут открыть не спросив.
– Вызывай! – велел я. – В квартиры стучись – может у кого-то есть домашние телефоны?
Маша немедленно принялась звонить и стучать в квартиру на первом этаже.
– Откройте! Надо вызвать милицию! У вас есть телефон? – кричала она.
– Ага, так прямо и открыл! – раздался из-за двери недоверчивый голос. – Может вас там целая банда приготовилась!
– У нас товарища убивают! – умоляла Старкова.
– Не надо мне никаких ваших товарищей! – отозвался сварливый голос.
– Сволочи! – не выдержала Старкова.
– Вот теперь точно милицию вызову! Еще и оскорбляют! – принялся возмущаться задетый за живое хозяин квартиры. Он явно успел перепугаться и дверь не откроет.
– Стучись в другие квартиры, этажом выше, – велел я.
Старкова умчалась выше, и принялась молотить в двери и объясняться с хозяевами следующей квартиры на втором этаже.
На улице одна за другой хлопнули дверцы автомобиля. Я выглянул во двор. Взревел мотор и черная «Волга» уехала, выдав фонтан грязи из-под колес. Я не ждал, что бандиты отвалят так быстро.
Цепенея от нехорошего предчувствия, я бегом преодолел двор, и лестничные пролеты Витькиного подъезда. Дверь в квартиру стояла незапертой. Я еще успел подумать, что входить надо осторожнее – вдруг не все подручные Беса ушли? В квартире действительно мог остаться кто-то из бандитов.
Поэтому я с оглядкой сделал шаг в прихожую и позвал:
– Витек?! Ты здесь?
Никто не отозвался. Однако, показалось, как будто в комнате что-то шумнуло. Словно рассыпалась детская пирамидка из кубиков.
И тут я увидел кровь. На обоях в прихожей была смазана кровь. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – здесь кто-то вытер о стенку окровавленную ладонь. Не в силах поверить в страшное, я ринулся в комнату. И сразу увидел источник недавнего шума.
Витька лежал в том небольшом пространстве, которое оставалось свободным на полу, между диваном и горой технического хлама. У него судорожно дрыгалась нога, попинывая носком коробку с радиодеталями, и они погромыхивали. Мой друг лежал на боку, завалившись лицом вниз. Алеши нигде не было.
Я бросился к Витьку, и повернул его. Зяблик зажимал рукой шею, и кровь пузырилась у него между пальцами. Он силился что-то сказать, но только всхлипнул и закатил глаза.
– Витя, держись! – заорал я в ужасе от одной только мысли, что мой лучший друг вот так, прямо сейчас может умереть у меня на глазах. Я даже не думал об ужасе потери. А просто панически боялся, самого мига смерти. Что сейчас, руками, поддерживающими Витьку, я почувствую его агонию.
– Двери не закрыл… – виновато пробормотал Витька и задергался от боли.
Я посмотрел вниз и понял, почему лужа крови из-под Витьки так быстро успела натечь под диван. Бок, на котором он лежал, тоже был располосован. И когда я попытался повернуть друга на спину – наткнулся на нож, валявшийся под ним. Это был тот самый нож-бабочка со сломанным лезвием. И я понял, почему Зяблик еще жив. Бес полоснул его этим коротким обломком, который не доставал до сердца. Оставив здесь, как визитную карточку тот самый проклятый нож, который я вернул бандиту, считая, что остроумно направляю погоню по ложному следу. Я в ужасе отшвырнул эту дрянь подальше за барахло – чтобы только не видеть.
