Андрей Шляхов - Черный крест. 13 страшных медицинских историй
Ксении было жаль дядю, а еще больше было жаль себя и своих радужных надежд. Увы, что-то менять было уже поздно – через год с небольшим учеба заканчивалась.
«Работать легче, чем учиться», – утверждали и студенты, и преподаватели.
Как бы не так – учиться можно и не особо напрягаясь, но так же, не напрягаясь, работать врачом-педиатром невозможно. Все больше и больше Ксения убеждалась в том, что ей присоветовали наихудший вариант выбора. Однажды не выдержала и высказала все матери:
– Со взрослыми работать проще – они хоть жалобы свои изложить могут. И разбираться с ними проще, и вообще... на фига мне сдалась эта медицина? Грязь, нищета плюс ответственность большая.
Мать поджимала губы и отворачивалась – неблагодарная, мол, мы с братом все для тебя делали, из кожи вон лезли, а ты...
Настоящий ужас начался во время интернатуры. В первый же день каждый интерн получил по палате.
– Ваши наставники не будут вмешиваться в ваши действия, пока они будут правильными, – сказал профессор Кушнирский, заведовавший кафедрой педиатрии. – У нас учат плавать так – берут за шкирку и бросают в воду!
«И каждый день бьют палкой по голове», – забыл добавить профессор.
Интернам доставалось за каждый промах, каждое неверное предположение.
– Вы уже врачи! – постоянно напоминали преподаватели. – И не терапевты, а педиатры! Ответственность на вас огромная! По факту любой детской смерти автоматически открывается уголовное дело!
– Придурки! – шипели «полноценные» врачи, недовольные тем, что интерны путаются под ногами. – Клоуны! Вас бы только в кино показывать! Нет, мы были другими...
Медсестры хамили в открытую. Каждой медсестре приятно уесть врача, тем более зная, что никаких последствий этот поступок за собой не повлечет. И вообще – после гибели дяди Паши мир стал таким недружелюбным, что Ксения через день рыдала ночью в подушку.
– Замуж бы тебе, – вздыхала мать.
– Уймись, советчица, – осаживала ее Ксения.
Ну а как было не плакать? Ладно, пусть она, чисто случайно, проглядела, что в крови у малолетнего пациента резко подскочил уровень креатинина. С кем не бывает? Что, теперь убивать ее за это?
Уж лучше бы убили, чем так позорить, устраивая публичную выволочку, более походившую на экзекуцию.
– Что это?! Что это, я вас спрашиваю?! – орал Кушнирский, потрясая злосчастной историей болезни. – Недомыслие? Нет, не недомыслие, а халатность! Преступное пренебрежение своими обязанностями! Пренебрежение долгом врача!
Можно подумать, что сам никогда не ошибался.
– Александр Леонидович в силу присущей ему деликатности выразился очень мягко, – взвивалась коршуном доцент Алтунина. – Я скажу, не смягчая, это – преступление! Пропустить развитие почечной недостаточности...
– Я вообще-то молодой специалист, проходящий интернатуру! – напомнила с места Ксения.
Зря вылезла – накинулись всей стаей и заклевали чуть ли не насмерть, проявляя коллегиальность. Ксения еще курсе на третьем подметила, что все врачи обожают две вещи – тыкать окружающим в глаза своим стажем, забывая о том, что можно всю жизнь есть картошку, но так и не стать ботаником, и рассуждать о том, какие тупые придурки все их коллеги.
С того дня Ксению «взяли на контроль». Палату отобрали и стали использовать как кафедральную девочку на побегушках. «Пойди найди анализ...», «Отведи больного на УЗИ, заодно и посмотришь...», «Напиши выписку, а то мне некогда».
С выпиской случилась следующая неприятность. Ксения торопилась уйти домой пораньше (был день маминого рождения) и ошиблась – перепутала в двух выписках диагнозы. У врачей из поликлиник сразу же возникли вопросы, они начали звонить в стационар, где снова поспешили раздуть из мухи слона и поиздеваться над бедной девушкой.
К концу интернатуры Ксения поняла, что надо уметь приспосабливаться к обстоятельствам. Работа в стационаре ей определенно не подходила – тяжело, канительно, опять же ночами она предпочитала спать, а не работать. Ну, если и не спать, то хотя бы заниматься любовью, а не приемом новых больных. Вывод напрашивался сам собой – отправляться работать в поликлинику, на участок.
Беготни в поликлинике было много, но зато на приеме ежедневно приходилось отсиживать всего лишь по три часа.
Никаких ночных дежурств – это же здорово! Ночами в больницы везут все самое сложное и противное.
Резко вырос статус – здесь, в поликлинике, Ксению никто не шпынял. Замечания, если и делались, то мягко, деликатно, без обидных обобщений и выводов. Участковых педиатров администрация берегла как могла, потому что их не хватало.
И работалось не в пример легче. Хотя бы потому, что все мало-мальски сложное и непонятное было принято срочно госпитализировать – пусть коллеги в больнице разбираются, им положено. Главный врач поликлиники требовал от участковых одного – вовремя насторожиться и не пропустить развития чего-нибудь опасного.
Ксения не пропускала, чуть что – укладывала на стационарное лечение. Не всегда с правильным диагнозом, но это уже мелкие частности. Иди разберись так с ходу на вызове или во время приема...
Можно сказать, что в поликлинике Ксении понравилось. Насколько ей вообще могло нравиться в медицине. Уже немного битая жизнью и коллегами, она была на хорошем счету. В первую очередь потому, что никогда не грубила ни пациентам, ни их родственникам, а это для участкового врача поистине великое достоинство.
Главный врач Зоя Григорьевна однажды даже соизволила намекнуть:
– Вы так хорошо ладите с людьми, Ксения Юрьевна, что я подумываю, как бы использовать ваш дар в интересах всей поликлиники, а не одного участка.
«Двух», – хотела было поправить Ксения, потому что бегала она по двум участкам, получая, разумеется, как за один, но не стала. Зачем попусту портить отношения с руководством, тем более когда у тебя появляются некоторые перспективы.
Перспективы? Как бы не так! Кому-то там, наверху, должно быть, стало завидно, и он подложил Ксении Юрьевне новую свинью. Огромную такую свинью...
Однажды Ксения умоталась на вызовах (дело было зимой) и госпитализировала малыша, больного скарлатиной, в хирургию. С диагнозом «острый аппендицит». С кем не бывает – сорок человек на приеме, восемнадцать вызовов... тут, как говорится, псориаз с геморроем спутать не сложно, не то что скарлатину с аппендицитом.
«Скорой помощи» в эпидемию тоже достается – приехавшая по вызову Ксении бригада согласилась с диагнозом и отвезла ребенка вместе с матерью в стационар.
Волну погнал хирург, дежуривший в приемном отделении. Как же – обидно ему показалось, что разбудили среди ночи по такому поводу. А кто тебе вообще дал право спать на дежурстве? Право отдыха – это одно, а право сна – совсем другое. Да и не из дома вызвали, а из соседнего кабинета. Помешали традиционному акту любви с дежурной медсестрой? Ничего – настоящего мужика обломы только закаляют!
