Эдуард Тополь - Свободный полет одинокой блондинки
Впрочем, она улыбнулась:
— Бонжур, мсье…
Но и улыбка ее была заискивающей, как у нищих.
Нумизмат, не отвечая, открыл замки на стальных жалюзи-решетках своей лавки и с грохотом поднял эти решетки, представляя витрину на обозрение публики. А затем вошел в магазин, так и не удостоив Алену даже стандартным «бонжур».
Алена тем не менее вошла в магазин следом и положила на прилавок квитанцию.
Но нумизмат, схватив квитанцию, тут же порвал ее с выражением негодования на лице, бросил обрывки в корзину, достал из ящика тугрик и гневно швырнул его на прилавок перед Аленой.
— Это фальшивая монета! Как вам не стыдно!
— Как фальшивая? — испугалась Алена. — Что вы, мсье!
— Я ее проверил, это подделка!
— Да это настоящий тугрик, клянусь! — Алена разглядывала свой тугрик. — А почему он такой блестящий?
— Потому что я его очистил. Оказалось, что это не золото, а медный сплав. Увы, мадемуазель, вы хотели всучить мне фальшивку. Оревуар! Убирайтесь в свою Россию! Идите, идите, пока я не вызвал полицию!
Алена, потрясенная, вышла из лавки.
Но полчаса спустя, когда открылся ювелирный магазин, старик ювелир, рассматривая в лупу Аленин тугрик, открыл ей глаза:
— Детка, это же совсем не та монета, которую вы мне показывали вчера!
— Как не та?
— Та была-таки золотая! Больше того, я проверил по каталогам: она таки очень дорогая. Очень! Двенадцатый век! Вы знаете, сколько она стоит? Я даже боюсь вам сказать. Там написано: пять тысяч долларов!
— Ско… сколько?! — ахнула Алена.
— Да, да! Пять тысяч! По каталогу. Ах, я дурак, не купил у вас! Старый дурак! А нумизмат — он, конечно, подменил ваш тугрик. Какой негодяй! Теперь вы видите, мадемуазель, среди кого нам приходится жить?! И я здесь с двадцать седьмого года! Боже мой, как я выдерживаю?!
Алена чуть не плакала:
— Что же мне делать?
— Что делать! Что делать! Тебя обокрали, ты должна заявить в полицию! Я буду на твоей стороне!
— Я не могу идти в полицию, мсье, у меня виза кончилась.
— Что?! — Старик изменился в лице. — Нелегалка? Тогда пардон, мадемуазель, я в это не вмешиваюсь! Гуд бай! До побачення! — И он почти вытолкал Алену из своей лавки.
Алена, однако, не могла примириться с грабежом. Конечно, будь с ней Красавчик или хотя бы Андрей, этот мерзавец нумизмат дорого бы заплатил за свою наглость! Но ладно, она и сама справится!
Шумно распахнув дверь, Алена решительной пантерой вошла в лавку нумизмата. Нумизмат, стоя за прилавком, поднял на нее глаза.
— Мсье, — сказала Алена ледяным тоном, — вы меня обокрали. Вы подменили мой тугрик.
Он усмехнулся:
— Мадемуазель, какой тугрик? Вы что-то путаете. Я вижу вас первый раз в жизни.
Такого поворота Алена не ожидала.
— Мерзавец! — только и нашлась она. — Ты за это заплатишь! — И достала из сумки пустую бутылку.
Но нумизмат уже снял телефонную трубку.
— Алло! Полиция…
Алена все поняла и стремглав выскочила из лавки.
67
Несколько часов она в прострации сидела на бульварной скамье. Жизнь не удалась, и жить было незачем и не на что. Одно дело — приехать в Ниццу и ждать здесь любимого принца — ради этого можно было и посуду мыть в кафе, и два месяца простоять Нефертити и в дождь, и на солнцепеке. Но если он ее бросил, если после всего, что она для него сделала, он просто уехал…
А вокруг кипела беспечная курортная жизнь: красивые загорелые люди катались на яхтах, скутерах, роликах и велосипедах… смеялись и флиртовали за столиками уличных кафе… плавали в море… загорали и играли в волейбол на пляже… летали и парили на планерах и парашютных креслах… и проносились мимо Алены в роскошных открытых машинах… Иные из этих машин притормаживали возле Алены, и сидящие в них компании махали Алене руками, зазывая «мадемуазель блонд» поехать с ними…
Алена не реагировала, Патрисия Каас беззвучно страдала и рыдала в ее душе, а глаза ей слепили тысячи солнечных тугриков, серебривших морскую гладь.
Но вдруг Алена что-то вспомнила, снова лихорадочно полезла в свою сумку, порылась в ней и достала помятую открытку, на которой была сфотографирована модная дама с зонтиком на фоне красивой виллы. Некоторое время Алена разглядывала эту открытку и читала полустертый адрес:
WILLEFRANCHE-SUR-MER, Av. Foch, 17, villa «MARGO».
Затем встала со скамейки, подошла к краю тротуара, подняла руку. И тут же возле ее ног затормозили сразу четыре машины.
Уже через сорок минут одна из этих машин остановилась на авеню Фох в Вильфранше. Алена сличила виллу на фотографии с той, что была перед ней за крашеными воротами с номером 17 и надписью «VILLA “MARGO”» и убедилась, что нашла то, что искала. За воротами был небольшой двухэтажный дом, окруженный кипарисами, розовыми кустами и цветочными клумбами. Под навесом из дикого винограда стоял красный спортивный «мерседес», в глубине двора работал садовник, а возле небольшого бассейна, лежа в гамаке, загорал молодой мускулистый мужчина, смахивающий на Бандераса. Рядом с ним, с закрытыми глазами и с косметической маской на лице, лежала в шезлонге сухопарая дама в широкополой соломенной шляпке и купальном костюме.
Алена попрощалась с веселой компанией молодых французов, которые подвезли ее сюда, подошла к калитке и позвонила.
Калитку открыла служанка, Алена представилась ей, показала открытку.
Служанка, взяв открытку, по песчаной дорожке поспешила к бассейну, доложила сухопарой даме о визитерше.
Дама осторожно сняла с глаз косметические тампоны, медленно открыла глаза, взяла открытку, встала и, постукивая свое лицо подушечками пальцев, пошла к Алене. Алена вглядывалась в нее, пытаясь найти сходство с бабой Феклой, но в отличие от Феклы у дамы была стройная фигура, хорошие ноги, прекрасные маникюр и педикюр, модная прическа и ни одного седого волоса. Высокие каблуки босоножек, прямая спина и откинутая голова подчеркивали ее аристократизм и надменность. Смерив Алену взглядом с головы до ног и обратно, она высокомерно произнесла:
— Бонжур…
— Здравствуйте, — ответила Алена по-русски. — Извините, вы Маргарита?
— Уи, я Марго. Маргорита… — с акцентом ответила дама. — А ты?
— Я внучка Феклы, вашей сестры. Привезла вам привет…
— От Феклы? — в сомнении сказала дама. — Расфе она жива?
— Конечно.
— Сколько ше ей годы… лет?
— Как вам. Она на минуту старше.
Маргарита смутилась:
— Гм… Да, конешно… Ну хорошо, заходи, раз приехала. А пошему она мне не пишет? — Маргарита повела Алену к бассейну, русский язык довольно быстро всплывал в ее памяти. — Ты останешься обедать? Что ты делаешь во Франции? Карлос! — позвала она мужчину в гамаке и повернулась к Алене: — Только, ради Бога, не говори ему, что ты мне внучка. Ты мне племянница. Нет, лучше кузина… — А подойдя к «Бандерасу», сказала ему по-испански: — Карлос, mi amor, познакомься. Это моя кузина, она только что из России. — И снова повернулась к Алене: — Как, ты сказала, тебя зовут?
