Б А - Введение в человечность
- ...Нет, куда ему?! Нашего лидера так просто не взять... И вот новичок уже третий. Его обошли Ким и... и... и... Фродо Бэггинс? Нет, простите, это Метеор! Метеор и Ким, Ким и Метеор! Они идут вровень! Агаменон уже пятый... Позади него плетется только Майк Дуглас, аутсайдер наших бегов... Майк, Майк... Не расстраивайтесь, господин Ыумгырбеков... Будет и на вашей улице... Ай, ай, ай... Что-то случилось с Фродо Бэггинсом. Кажется, травма... Все. Финиш. Забег выиграл Метеор, вторым, с небольшим отрывом, пришел Ким Ир Сен, третий - Вихрь. Интрига, господа, ин-три-га! Кто же победит в последнем забеге?... Агамемнон только пятый... Мадемуазель Иванова, вы снимаете с соревнований своего атлета?... Травма? Как жаль, как жаль... Майк Дуглас четвертый, сегодня ему не везет. Он явный аутсайдер наших нынешних соревнований... Господа, делаем ставки на последний забег... Вы теперь сами видите предпочтения... Ким Ир Сен, Метеор и, как ни странно, Вихрь - вот наши сегодняшние фавориты! Кто победит? Господа!... Тысячу долларов на Агамемнона? Молодой человек, вы с ума сошли...
- Мои деньги, - услышал я голос Кабакова.
- Вам видней, вам видней... Если победите, вам достанется все... Двенадцать к одному, на Агамемнона... Удачи вам, молодой человек, но боюсь... Господа, приготовьте участников к последнему забегу!...
Я снова оказался на ладони у Васи:
- Ты молодчина, Агамемнон... Мо-ло-дец! Теперь не подкачай. Соперники твои сильные. Я, если честно, не ожидал таких страстей. Эта троица дает жару...
- Не беспокойся, Вася, я победю... побежду...
- Одержишь победу! Обязательно! Я верю в тебя. Кстати, коллеги не донимают?
- Нет, все тихо. Я ж аутсайдер...
- Господин Ферзиков, вы опять задерживаете забег. Дисквалифицирую! - пронзительно визгнул судья.
- Простите, - извинился Вася, - давал спортсмену предстартовый инструктаж.
Все вокруг снова засмеялись. Молодчина, Василий, выкрутился.
- Ставки сделаны. На старт... Внимание... Марш!
... Я несся так, что не только не слышал Васиного голоса, но и не видел ничего, кроме желтого пола дорожки. Лапы мои горели, они буквально не касались пола, а твердый костюм раскалился, наверное, до белого цвета. Я и сам не заметил, как оказался на финише...
- ...Господа, у нас сюрприз!... - услышал я удивленный голос рефери. - Господа, первым в финальном забеге пришел скакун Агамемнон, конюшни господина Ферзикова. Поздравляю вас, Василий!
Говорил только судья, он выкрикивал поздравления Васе и Олегу, который получал выигрыш. Топа безмолвствовала. Я почувствовал на себе тяжелые взгляды соперников.
- Самозванец! - донеслось справа.
- Он не настоящий, он рыжий, просто переоделся! - крикнул кто-то справа.
- ...Второй - Ким Ир Сен, третий - Вихрь, четвертый - Метеор... Но наш победитель!...
...Я не помню, как снова оказался в бутылке. В каком-то забытьи я трясся по черной лестнице вниз... Выскочив на улицу, мы запрыгнули в машину и рванули с места с такой скоростью, что меня вжало в холодную стеклянную стенку...
- Оторвались! - расслышал я довольный возглас Кабакова. - Васька, мы их сделали! Агамеменон, я тебе памятник поставлю! Нерукотворный...
Глава пятнадцатая. Первое столкновение с человечностью
Мы выиграли на бегах фантастическую сумму - "десять тонн баксов", как выразился Олег. Отдав тысячу долларов Любе и завезя столько же Кабаковскому отцу, у которого наш гений программизма, оказывается, занимал не только автомобиль и костюм, мужчины разделили оставшиеся от выигрыша деньги поровну и, закупив в универсаме деликатесов объемом в два пакета, взяли такси и приехали домой. Быстро накрыв праздничный стол, они откупорили бутылку и начали мечтать.
- Эх, Агамемнон, теперь я с долгами расплачусь... - томно прикрыв глаза, произнес Вася.
- А я, пожалуй, в Грецию съезжу, - весело сказал Кабаков. - Кстати, на твою, тараканище, историческую родину.
- Не на мою, - ответил я. - Моя, как ты говоришь, историческая родина находится на Зине Портновой, в квартире Ферзиковых-старших.
- Ишь, обиделся! - засмеялся Олег. - Что ж ты так, тараканище, серьезно на вещи-то смотришь? Проще будь, победе радуйся! Спасибо, кстати, тебе преогромное. Есть специальные пожелания?
- Есть, - кивнул я усами.
- Выкладывай, исполним, - проговорил Вася. - Ты сегодня центральная фигура на праздничном, так сказать, столе.
Я оглядел обеденный стол второй квартиры, на котором сейчас сидел и с аппетитом откусил от плитки кусочек финского молочного шоколада. Потом хлебнул прямо с клеенки древнего армянского коньяка, благоухающего юными клопами. А что, приятный запах.
- Люди, я хочу вас вот о чем попросить, - начал я не очень решительно. Давно заметил, что во время праздников о делах не говорят, но удержаться не смог. - Давайте мы с вами продолжим наше победное турне... По четыре тысячи на брата - это конечно хорошо, но сами представьте, какие перед нами открываются горизонты...
- А-а, - посерьезнел Олег, - ты все об этом. Ладно, нам прибыль, но объясни мне, дураку, тебе-то какая во всем этом корысть? Ешь ты мало, дом у тебя, сам говоришь, приличный...
- Кабаков! - воскликнул я. - А мечта?! Я ведь говорил, что хочу на пьедестал взойти... Не перебивайте, пожалуйста! И, если вы такие неподъемные, я других тренеров найду. Среди людей народу, который легко зарабатывать хочет, я думаю, не так уж и мало. Как вы считаете?
- Ты, Агамемнон, успокойся, - Вася крякнул, залпом осушив рюмку коньяку, - никто от твоего предложения не отказывается. Правда, Олега?
- Обижаешь! - кивнул Кабаков.
- Надо будет в Германию ехать, поедем! С такими заработками, легко! Тут, понимаешь, в другом вопрос. Ты о себе подумай, на кого свой народ оставишь?
И точно. Ферзиков прав на все сто. Как же я о тараканах-то своих забыл, меня ж Катерпиллер правителем оставил. Эх, незадача!
Я промолчал, только нерешительно качнул усами. Вася продолжал добивать меня своими тяжелыми аргументами.
- Одно дело, питерские казино брать. Днем потренировался, вечером бега выиграл, бабки снял, приехал домой. Занимайся делами, спи, жри... Короче, делай, что хочешь или что дозволено... Нет, конечно, ни публикаций в прессе, ни сюжетов по ящику, ни пьедестала почета. Одно материальное и физическое самоудовлетворение. Мало? Зато реально и надежно. А уедем в другой город, или, того круче, за бугор? Мы-то с Олегом люди свободные, обязательствами не связанные, не меркантильные к тому же... Мы, короче, запросто... А ты? Решай сам. Но я считаю: или ты должен у себя там в отставку уйти, или с мечтой своей расставайся навсегда. Пусть она останется несбыточной и прекрасной, как сказка братьев Гримм.
- Почему братьев Гримм? - не понял я.
- Так, к слову пришлись, - улыбнулся Василий. - И еще. Ты вот мне сегодня о Золе своей рассказывал. Говорил, что любите друг друга безумно. Было дело?
- Допустим, - осторожно кивнул я одним усом, чуя подвох.
- Так если ты женщину больше жизни любишь, разве сможешь надолго с ней расстаться?
- Ее с собой можно взять, она легкая... - нерешительно проговорил я.
- А ее саму ты спрашивал? Может, она не хочет! - вставил реплику Олег.
- Ее никто спрашивать не собирается, - резко ответил я. - Баба! Как скажу, так и будет!
Мужчины переглянулись.
- Э-э, брат, так нельзя, - покачал головой Ферзиков. - Видать, не любишь ты ее, иначе б таких слов не говорил.
- Это еще почему? - оторопел я.
- А потому, - снова встрял Кабаков, - что если любишь, всегда мнение партнера учитывать должен. Женщина, если сама конечно любит - поедет, безусловно, за тобой хоть на край света, но ты обязательно должен посоветоваться. Сечешь разницу?
Я кивнул усами. Действительно, разница есть. Но закрались в мою душу и сомнения. Неужели я Золю свою не по-настоящему люблю, а так, нравится только... Задумывался ли я в эти два дня о том, какие мысли вертятся в ее крошечных мозгах? Эх, Агамемнон, учиться тебе еще и учиться жизни. Молод ты, хоть и умен. Мудрость, как Сократ говорит, с возрастом приходит. Видать, прав старик. А я раньше только на это изречение тихонько или про себя посмеивался ...
- Короче, вы меня убедили, - согласился я с людьми. - Надо все обдумать. Только вот чего я не пойму: почему я вам стабильный заработок предлагаю, а вы от него сами добровольно отказываетесь? Не по-людски как-то поступаете. На мой, конечно, насекомый взгляд.
- А потому, - отвечает Вася, - что мало ты людей знаешь. Пойми, Агамемнон, ты нам стал настоящим другом. А друзей, прости, не кидают и на бабки не разводят. Мы с нашим инсектоспикером сейчас любого таракана приручить сможем. И бегать заставим... Конечно, вряд ли он окажется таким талантливым как ты, но вероятность успеха есть, согласись?
- Ну...
- Значит, есть. Но такой поступок обернулся бы предательством по отношению к тебе, нашему другу. А дыры в совести ни за какие деньги не залатаешь. Я же хочу, за Олега говорить не стану, чтобы все между нами честно было. Тогда, поверь, и пьедестал тебе со временем сам собой возникнет, и на нашу долю настоящего счастья перепадет... Случай, Агамемнон, он великий шутник. Его ловить не надо, этот пройдоха сам без стука входит. Главное, чтобы дверные петли не скрипели, иначе испугается, развернется и уйдет...
