Роберт Крейг - Грязные танцы
Он должен был бы ответить что-то вроде: «А почему ты думаешь, что не придется?» Но на самом деле Джейк отвечал:
– Да, дорогой, но хороший. Еда того стоит.
– Я не буду брать десерт. Я слежу за своим весом.
Джейк должен был бы ответить: «Бери десерт, с твоей-то фигурой уже поздно волноваться».
Вместо этого он сказал:
– Я думаю, у тебя прекрасная фигура.
Наташа делала мягкие игривые выпады, надеясь, что он в ответ покритикует ее. Но вместо этого Джейк выглядел искренне обиженным, и ей пришлось объяснять, что на самом деле она шутила. О его костюме: «Очень консервативный, а твой папа знает, что ты его взял у него?» Джейк уверил девушку, что костюм его собственный. О его ботинках: «Как ты добился такого блеска? Должно быть, это очень высококачественный заменитель кожи». Джейк снял одну туфлю, чтобы продемонстрировать, что это настоящая кожа. О его прическе: «Волосок к волоску! Где ты купил такой парик?» Парень был так испуган, будто Наташа и вправду думала, что он носит парик. Когда девушка поинтересовалась его работой, Джейку потребовалось двенадцать минут, чтобы объяснить, чем он занимался, но Наташа так и не вникла в суть дела. Когда она спросила его о родителях, он говорил о них обоих по-настоящему гордо и нежно. Она спросила, откуда он знает Ричарда и поразилась, как Джейк мог вещать так долго без передышки или кровоизлияния в мозг от скуки.
Наташа больше не нападала, не задавала вопросов, ничего не комментировала и не выказывала интереса ни к чему, что он говорил. Все, что Джейк ей уже рассказал, тут же забылось. Она была уверена, что ей не следует это запоминать, ибо они никогда больше не встретятся. Ты же не будешь готовиться к экзамену, который не собираешься сдавать. Приняв это решение, девушка начала рассказывать Джейку разные истории про то, как они с Анной ходили в «Аполлон» и какие там случались приключения. О невоздержанном употреблении алкоголя, непристойном поведении, угрозах и актах насилия. Ей было наплевать, если его это оттолкнет.
Глава сорок вторая
Анна так и не спросила Бренду, зачем та приехала, так как вопрос подразумевал бы, что у нее нет права находится здесь. Ей хотелось, чтобы Бренда справилась о Ричарде, это дало бы ей шанс озвучить наиболее назойливые мысли. Бог даст, Бренда посоветовала бы Анне помириться с ним.
Две женщины вели самую бессодержательную беседу, какую только возможно, обсуждая телепрограммы на сегодня и погоду в нынешнем году. Единственное, что между ними было общего, – это Наташа, так что они были вынуждены обсудить и ее. Вскоре оказалось, что каждой есть много, что сказать.
– Я тебя ненавидела, не то чтобы ненавидела, но обижалась на тебя, – заявила Бренда Анне, улыбаясь, чтобы дать понять, что все обиды в прошлом.
– Обижалась на меня? За что?
– Я все время изумлялась, почему мы Наташей не так близки, как вы с ней. Я думала, что это я должна ходить с ней везде, выпивать в барах, делать покупки.
– Было бы замечательно, если бы ты ходила с ней за покупками вместо меня. Это просто кошмар! Ей две недели необходимо, чтобы принять решение, а затем две секунды, чтобы его изменить. Если у нее когда-нибудь будут дети, она не даст им имя лет до двенадцати.
Бренда улыбнулась из вежливости.
Анна продолжила:
– Мы с Наташей были друзьями всегда. Поэтому ни у кого из нас нет других подруг. И так было всегда.
– Но вы дружите до сих пор, и это… странно. Я не знаю никого, кто поддерживал бы дружбу с тем, кто был его лучшим другом в школе. А ты?
– Это не просто дружба. Мы и подруги, и сестры и… все остальное, – Анна сказала это в надежде, что Бренда постигнет что-то о Наташе и о ней, об их дружбе.
Но это было маловероятно, ибо даже сама Анна не понимала значения сказанного. Наташа просто была частью ее жизни, такой же необходимой и важной, как ее будущее или прошлое.
– Когда я стала встречаться с Китом, я думала, Наташа будет меня ревновать, как я ревновала ее всегда.
– Ты ревновала ее? – удивилась Анна вместо того, чтобы задать более очевидный, но грубый вопрос: «Почему это Наташа должна ревновать тебя за то, что ты встречаешься с этим мерзким типом?»
– Да, потому что у нее есть ты. Но ей не было дела до Кита. Полагаю, она считала нас обреченными. Я считала, может быть, если я встречу кого-то и буду с ним встречаться достаточно долго, у меня с ним возникнет такая же близость, как между вами.
– Вообще-то между мужчинами и женщинами все по-другому, нежели между друзьями. Разве не так?
– Да?
– Разве не так? – повторила Анна.
Она точно знала, что разница есть. В плане мыслей Анна и Наташа были сиамскими близнецами, неразлучными потому, что они вместе выросли, вместе формировались под определенными влияниями и взаимно дополняли друг друга. Конечно, их разлучение не потребовало бы операции, но могло стать столь же фатальным; ни одна из них не знала, как ей функционировать без другой.
– А подруги у тебя есть, Бренда? Разве нет у тебя хорошей приятельницы, которой можно довериться, посплетничать и…
Бренда уставилась на Анну, затем обвела взглядом комнату, и это заставило Анну замолчать, так что тишина в результате повисла мертвая.
– У вас чудесный дом, так мне говорила Наташа, – сказала Анна через некоторое время. Это был единственный комплимент, до которого она додумалась.
– Я лучше жила бы здесь, как вы двое.
– Разве можно ужиться с кем-то, не будучи такими друзьями, как мы? – лицо Анны озарилось радостью от собственной привилегированности и от напоминания, как ей повезло с Наташей.
Она могла бы поделиться с подругой всеми своими желаниями и страхами. Не будь Наташи, у Анны в жизни стало бы меньше эмоций.
– Я не понимаю, зачем я выхожу за Кита? – сказала Бренда без предупреждения.
– Потому что ты его любишь, – заявила Анна, но это прозвучало как вопрос.
Бренда в ответ медленно закрыла глаза.
Она начала говорить о Ките. Очень скоро ее речь набрала обороты и превратилась в перечисление его недостатков и ее обид. Анна наблюдала за движением губ Бренды, но не слушала. И если бы Бренда не была так погружена в себя, она бы заметила улыбку на лице Анны. Анна думала о том, как Наташа вернется домой.
Джейка беспокоило то, что Наташа зевала по пути домой. Она надеялась, что он не станет напрашиваться в гости. Для верности Наташа упомянула, что ей на работу завтра утром, и заявила, что ей рано вставать. К тому же Анна наверняка еще не спит и смотрит телевизор.
Еще до того, как Джейк остановил машину, ее рука легла на ручку двери, чтобы сбежать, если Джейк попытается ее поцеловать.
Машина остановилась. Джейк ничего не сказал. Наташа, не зная как на это реагировать, не открыла дверь сразу.
– Я бы тебя пригласила, но…
– Нет, все нормально. У меня тоже завтра работа, как и у тебя.
Как будто не слыша его, Наташа продолжала:
– Понимаешь, Анна еще не спит, а я страшно устала…
– Тогда спокойной ночи. И спасибо за прекрасный вечер.
Выйдя из машины, Наташа пыталась придумать, как лучше рассказать Анне, что вечер прошел неудачно. Любой аргумент против того, чтобы снова встретиться с Джейком, противоречил бы тому, что она говорила Джоффри насчет намерения найти богатого парня.
Анна, с облегчением услышав шорох ключа в замке, вскочила с места, выбежала из комнаты и прошептала, прежде чем Наташа смогла что-либо произнести:
– Здесь твоя сестра.
– Бренда? – переспросила Наташа со скептицизмом, будто у нее была еще одна сестра. – Чего ей надо?
– С Китом поругалась, – предположила Анна.
– Но она всегда едет к маме в таком случае, – сказала Наташа, входя в комнату.
Она поприветствовала сестру так, будто и впрямь была рада ее видеть.
– Ты хочешь остаться здесь, потому что поссорилась с Китом?
Улыбка, изумившая Анну, появилась на лице Бренды. Бренда почувствовала облегчение, что ей не надо ничего объяснять. Она отказалась от еще одной чашки кофе, пояснив, что кофеин вкупе с волнением не дадут ей уснуть.
Две сестры легли в одну кровать. Впервые за двадцать лет. И между ними вдруг возникала та открытость, которой не хватало все эти годы.
– Если б ты знала, как я тебе завидую! – сказала Бренда.
– Да уж, есть чему завидовать. Моей ужасной работе, отвратительным парням и страшной квартире.
– Да, именно так! Да! Твоя работа дает тебе деньги, и ты никого не должна за них благодарить. И что с того, что все твои приятели были кошмаром? Это приключение, и даже в самые тяжелые времена у тебя остается надежда.
– Что хорошего в надежде?
Бренда села на постели, будто бы Наташа могла ее видеть.
– Иметь надежду – это гораздо больше, чем ты можешь себе предположить Ты принимаешь это как само собой разумеющееся. А я завидую, что ты живешь в этой квартире. У тебя здесь есть настоящая свобода. Много ли девушек из нашего района живут отдельно от родителей? Только те, кто переезжает к своему парню.
