Алексей Смирнов - Небесный летающий Китай (сборник)
– Да, мне хочется зарыться в эту траву.
* * *
Он очень хорошо запомнил тот день. Особенно то, что было д о, п о с л е же словесного выражения не имело. Д о, измененное знанием п о с л е, ныне хранило отпечаток грозного предзнаменования, гриппозной прелюдии к бреду.
В то лето выдалось несколько насквозь дождливых дней, которые в конце концов сменились просто сырой погодой. Было пасмурно, свежо, сыпучий песок пляжа напитался влагой и отяжелел от тоски. С навеса, что над крыльцом, то и дело срывались капли, баламутившие воду в уже переполненной дождевой бочке.
Его заставили надеть рейтузы, хотя он их ненавидел, считая, что в рейтузах он больше похож на девчонку. Поверх велели натянуть мрачные грубые штаны до колен. Повоевав с домашними, он, захватив пистолет, вышел на крыльцо и сразу увидел в отдалении ватагу дворовых знакомых. Предводительствовал невысокий хулиганистый пацан, у которого не хватало верхнего резца.
* * *
– Вы покидаете луг… вы продолжаете путь… и на вашем пути вам встречается поток воды, текущий через равнину… Вглядитесь в этот поток, попробуйте его описать…
– Я вижу широкую реку. Вода в ней темная, ржавая… Очень глубоко, темно… дна не видно… Течение быстрое, но не слишком…
– На ваших глазах вода светлеет, становится прозрачной и чистой. Вам необходимо переправиться на другой берег… Вы входите… вода принимает вас, она прохладна и мягка, и вы плывете, вы достигаете противоположного берега… Не трудно ли вам было плыть?
– Немножко трудно. Чувствую усталость.
* * *
Его заметили.
– Эй, толстый, иди сюда! – крикнул щербатый.
Девчонка с коленками в ссадинах прыснула.
Он рванулся с места, остановился, потом все-таки неуверенно приблизился.
– А чего ты пришел? – удивился щербатый. – Чего тебе здесь надо?
Он, опешивший, стоял и молчал, не зная, как поступить. Наверно, лучше будет не связываться и уйти подальше, спрятаться за домом и там слепить шарик из красной глины – излюбленное занятие. Он уж совсем было собрался поступить именно так, но окрик его остановил:
– Толстый, стой! Куда ты намылился? Надо сначала поздороваться!
– Здрасте, – пробормотал он чуть слышно.
– То-то, – щербатый довольно улыбнулся. – Знаешь, мы сегодня в войну играть не будем. У нас сегодня важное дело. Так что можешь оставаться с нами. Мы будем искать клад.
Клад! Он задохнулся. В глубине души он уже давно не хотел участвовать ни в каких играх. Он думал, что не сможет должным образом сыграть отведенную роль. В последнее время он испытывал облегчение, когда его отказывались взять в игру и с гиканьем устремлялись прочь, размахивая деревянными саблями и ножами. Сейчас на него ложилась серьезнейшая ответственность, и оплошать казалось делом страшным, катастрофическим по последствиям. Вдруг у него не получится искать клад так, как это принято? И тогда его снова высмеют, накормят песком, и он с ревом помчится домой – ведь в песке полно микробов и он может заболеть!
Щербатый тем временем инструктировал группу поиска.
– Ты пойдешь на поляну! Ты – к Трем Буграм! Ты – будешь копать у развилки – там, где бревно… А где твоя лопата? – неожиданно спросил он.
– У меня… дома… она пластмассовая.
Щербатый скривился.
– Не, железная нужна! Что ты пластмассовой накопаешь!
Он, сраженный, молчал.
– К тому же, – продолжал щербатый, – клад сторожат шпионы. Как ты будешь от них отбиваться пластмассовой лопатой?
Возразить было нечего. Он стоял, понурый, его опасения в который раз подтвердились, и теперь он мечтал лишь об одном – чтобы ему поскорее дали уйти и он смог бы заняться своими играми отшельника.
– Вот, возьми, – сказал щербатый, протягивая палку с вбитым гвоздем. – Ты у нас будешь сапером, а это – щуп. Шпионы могли поставить мины. Твое дело ходить вокруг и тыкать землю – нет ли мин. Как найдешь – сразу зови нас, а сам ничего не трогай.
Лучше бы ему дали уйти! С чувством горькой обиды он рассматривал дурацкую палку с ржавым гвоздем и наблюдал, как все остальные расходятся, гордо неся острые железные лопатки. Он сам виноват, сам ввязался куда не надо, и теперь будет в одиночестве бродить туда-сюда, тыча гвоздем в песок и в кочки, поросшие жухлой травой.
* * *
– … Вы видите дом… Неважно, какой он снаружи… Вы можете вообразить любой дом, какой только пожелаете, даже самый причудливый… Не пытайтесь себя ограничить, сковать… дайте волю фантазии… Вы приближаетесь к дому, вы входите внутрь…
* * *
…Он покорно гвоздил прошлогодние листья и муравьиные норы. Из рощицы доносились голоса: похоже, что многим надоело искать клад и они увлеклись чем-то другим. Он искоса взглянул на прохожего мужчину в сером плаще и синем берете. Может быть, это шпион? Но нет, тот вполне открыто дошел до соседнего дома и скрылся за калиткой.
– Эй! – послышался шепот.
Он обернулся. Щербатый, озираясь, крался к нему и прикладывал палец к губам.
– Тс-с! Слушай! – щербатый доверительно припал к его уху. – Я знаю что-то важное. Они все дураки, – он махнул в сторону рощи. – Пускай ищут. Я знаю, где лежит клад, – и щербатый выжидающе помедлил.
– Где? – ослепленный оказанным ему доверием, он подался вперед, готовый простить все прошлые и будущие обиды.
– Там! – щербатый указал пальцем в сторону холмика с встроенной железной дверцей. – Я сам видел, – шепнул щербатый. – Хочешь найти его?
Холмик с железной дверцей! То самое место, которое он старался не замечать и даже мысленно обходил стороной. По всей вероятности, там располагался либо некий заброшенный погреб, либо склад, а может быть, не нужное никому бомбоубежище. Из-за страшной притягательной силы таинственного холмика многие из ребят вечерами, в сумерках, рассказывали о нем всякие ужасные истории. Сам он таких историй ни разу не слышал, но зато дядя Володя как-то раз, сделав страшные глаза, сказал, что там живет волк.
– Надо залезть внутрь и откопать клад, – сказал щербатый.
– Пошли вместе, – сказал он и сам испугался своей смелости.
– Я не могу, – щербатый простил непрошеную инициативу. – Я однажды попробовал, но шпионы меня поймали и сказали, что убьют, если я приду снова. А ты с нами бываешь редко, на тебя никто не подумает.
Вообще-то дело было уже решенное, но волк не давал покоя – более реальный, чем какие-то непонятные шпионы.
– Но там же замок! – однако попытка увильнуть не удалась.
– У меня ключ есть, – заговорщицки подмигнул щербатый. – Думаешь, я такой дурак? Я все знаю, я хитрый.
* * *
– … Вы вошли в дом… вы видите комнаты и коридоры… Попробуйте описать то, что вы видите внутри…
– Я вижу черные, мрачные помещения… везде паутина, хлам… грязная посуда… кофейник, залитый перекипевшим кофе… на стене в прихожей висит велосипед… оцинкованное корыто… какие-то шкуры, салопы… везде пыль…
* * *
…Они подошли к дверце, которую, словно медаль за выслугу лет, с напыщенной зловещей важностью украшал громадный замок. Щербатый порылся в карманах и извлек зеленоватый ключ с множеством зазубрин.
– Ну, как? Не дрейфишь?
Сглотнуть. Вдалеке – дом, веранда, сказочная книжка с бородатыми великанами и гномами в колпаках. Отрицательно мотнуть головой.
Ключ в замке, щелчок. Дверная створка тяжела, но щербатый силен не по годам, он откидывает створку без видимых усилий.
Лестница ведет вниз, внизу – тьма.
* * *
– … Вы видите лестницу, ведущую в темный, сырой и холодный подвал… Деревянные ступени рассохлись… Но вы знаете, что именно там, именно в этом подвале сокрыто нечто важное для вас… нечто давно вами забытое, мешающее вам жить; нечто, с чем нужно раз и навсегда проститься… Вам придется сделать первый шаг… вы ступаете на первую ступеньку…
* * *
…Ноги двигались сами; мозг, не в силах принять подступивший кошмар, почти отключился. Под ногой скрипнуло.
– Быстрее. Чего ты ждешь! – донеслось сзади и сверху.
Еще шаг… еще… – и прогнившая трухлявая ступенька рассыпается в прах от давления. Он разом проваливается на целые две ступени вниз… и в этот миг дверной проем, окно в живой мир медленно закрывается. Ни щелки, ни лучика света; он бросается обратно наверх, слыша, как щербатый навешивает замок, но разрушенные ступени встречают его пустотой, ищущая стопа попадает в никуда… из кромешной тьмы на него кто-то смотрит. Он не знает, кто, он только чувствует взгляд.
* * *
– Еще один шаг вниз… Вы слышите скрип древнего дерева… вы превозмогаете себя…
Пациент побледнел. Лицо его покрылось испариной, руки сорвались в дрожь.
– Спокойнее… я с вами… Вам страшно, но вы знаете, что все, что вы делаете, необходимо… вы обязаны проникнуть в подвал… В подвале вы встретитесь с непроглядным мраком… во мраке вы нащупаете залежи давно забытого, ненужного мусора… многолетней грязи… Спокойнее… я веду вас… Вы погрузите руки в груды невостребованного барахла… вы будете рыться в истлевшей, могильной ветоши…
