Джумпа Лахири - Низина
Из этого он сделал заключение: она пригласила его только ради своего краеведческого общества, а не по какой-либо еще причине. Но спустя несколько дней она вдруг сама позвонила:
— У вас все в порядке?
— Да. А почему вы спрашиваете?
— Да вы в тот день выглядели каким-то потрясенным. Я не хотела вам мешать.
Она позвонила, чтобы пригласить его еще на одну экскурсию. Не на спектакль и не на концерт, от которых он, скорее всего, отказался бы. Она сказала, что помнит, как на похоронах Ричарда он упоминал, что любит пешие прогулки по велосипедной трассе. А она, оказывается, была членом походного клуба, раз в месяц устраивавшего экскурсии к местным памятникам природы.
— Мы в следующий раз встречаемся у Большого Болота, вот я и подумала о вас, — сказала она перед тем, как спросить, готов ли он присоединиться.
Глава 3
Листва на деревьях гинкго пожелтела. В это пасмурное утро только она ярко выделяется в городском пейзаже. Дождь лил всю ночь, опавшая листва особенно сильно усеяла каменные плиты дорожки. Плиты неровные, со всех сторон на них напирают корни. Верхушек деревьев вообще не видно из окон комнаты Белы, расположенной на две ступеньки выше над землей. Их видно, только если выйти на крыльцо.
Квартал представляет собой ряды домов, выстроенных лицом друг к другу. Дома по большей части нежилые, только несколько из них заселены. Бела оказалась здесь случайно. Вообще-то она жила в другой части штата, к востоку от Олбани, а сюда приезжала каждую субботу за продуктами на фермерский рынок. И кто-то на рынке сообщил: здесь запросто можно снять комнату.
То есть ей выпала хорошая возможность задешево поселиться на некоторое время в Бруклине. Тут она и работу себе нашла. Хорошая работа — превращение заброшенной детской площадки в огород. Ей помогают после занятий школьники. Она учит их вскапывать грядки, правильно удалять сорняки, сажать подсолнухи вдоль ограды, объясняет разницу между грунтовыми овощами и парниковыми. Бела уже сумела привлечь к этому труду и граждан постарше, а теперь добровольцы все прибавляются.
Еще десять человек живут с ней в доме, рассчитанном на одну семью. Писатель, ювелир, программист. Разные профессии. Одни только закончили колледж, у других за плечами вся жизнь. Каждый из них живет сам по себе, по своему расписанию, но готовят еду для всех, по очереди. У них общая кухня, общие коммунальные счета, общий телевизор, общее хозяйство и обязанности. Ванную по утрам они занимают тоже по очереди, по графику. По воскресеньям готовят еду все вместе.
Люди здесь до сих пор говорят о стрельбе, произошедшей несколько лет назад средь бела дня на углу у аптеки. Тогда погиб четырнадцатилетний мальчик, его родители живут через дорогу. Местные жители теперь обходят эту аптеку стороной, и папы по утрам провожают своих детей в школу.
Один из домов в конце квартала затянут реставрационной сеткой. Там, рядом с нетронутым цветником, полным ходом идут работы. Фамилия подрядчика на табличке итальянская, но трудятся там выходцы из Бангладеш. Они говорят на языке, на котором разговаривали друг с другом родители Белы, этот язык она в детстве понимала лучше, чем английский, но не слышала с тех пор, как мать ушла из семьи.
Уход матери постичь было так же трудно, как иностранный язык, который становится понятен во всех своих сложностях и нюансах только после долгих лет изучения. Но поскольку остается все равно чужим, то не бывает понят до конца.
Она не понимает толком смысл разговоров этих людей. Только отдельные разрозненные слова. И произношение у них какое-то другое. Но она все равно каждый раз замедляет шаг, когда проходит мимо стройки. У нее нет болезненных воспоминаний детства, но эта деталь из ее прошлого, до боли родная и вместе с тем какая-то чужая, заставляет ее приостановиться и задуматься. Ей интересно, вспомнит ли она когда-нибудь этот язык, сможет ли сказать что-нибудь на нем.
Иногда она видит этих рабочих во время перекура на крыльце. Они болтают о чем-то, шутят, смеются. Один из них почти старик — его белая борода достает почти до груди. Ей интересно, как давно они живут в Америке, приходятся ли друг другу родственниками, нравится ли им здесь, обязаны ли они вернуться в Бангладеш или могут остаться здесь навсегда. Она представляет себе, как они живут все вместе, в одном доме, как вечером ужинают вместе, едят рис руками, ходят в мечеть в Куинсе.
И что они думают о ней? О ее линялых серых джинсах, о ее ботинках без шнурков. О ее длинных волосах под воротом свитера, не всегда завязанных в хвост. О ее лице, не знающем макияжа, и сумке через плечо. Что они думают о ней, эти люди, которые могли быть ее соотечественниками, если бы страна когда-то давно не распалась на части.
Кроме языка и оттенка кожи, эти люди больше ничем не похожи на ее отца. И все-таки, глядя на них, она вспоминает его: как он там сейчас в Род-Айленде?
А еще она вспоминает об отце, когда видит Ноэля. Этот мужчина живет в том же доме, что и Бела, со своей подругой Урсулой и их дочкой Виолеттой в мансарде, куда Бела никогда не поднималась. Урсула, симпатичная женщина с прикольной стрижкой, работает поваром в ресторане и кормит семью, а Ноэль занимается ребенком.
По утрам Ноэль ведет Виолетту в детский садик, а через несколько часов забирает, потом он и Виолетта идут в парк, где он учит девочку ездить на велосипеде. Он бежит за ней, держит за шарф, которым специально обматывает ей не шею, а грудь. Он подогревает дочке обеды, а иногда специально для нее жарит гамбургер на решетке на заднем дворе.
Виолетта не сердится на Урсулу за то, что ее почти всегда нет дома. И Ноэль не сердится. Они целуют ее по утрам, когда она уходит, и бросаются к ней с объятиями, когда она возвращается вечером и приносит иногда из ресторана разные вкусные десерты. У Виолетты не обычное отношение к Урсуле — не такое, какое обычно бывает к матерям. Они видятся редко, но от этого их чувство родства только крепче. Виолетта ждет, когда у матери будет свободная минутка. Так ждала когда-то и сама Бела.
Иногда Ноэль с Урсулой стучатся в дверь Белы и зовут ее к себе еще раз поужинать — уже поздно вечером, когда Виолетта уже спит. «Еды полно, пошли!» — говорят они. Бутерброды с сыром, салат, который Урсула обычно перемешивает прямо руками. Урсула очень устает на работе, приходит оттуда немножко взвинченная, поэтому любит отдохнуть вечером в тихой компании на троих, послушать музыку, рассказать о событиях за день.
Беле нравится проводить с ними время, и она старается сделать для них что-нибудь хорошее. Сидит с Виолеттой, когда Урсула с Ноэлем уходят в кино. Однажды водила Урсулу в свой общественный огород, где та насобирала всяких кулинарных травок и подсолнухов для своего ресторана. Но Бела старается не привыкать к этому общению, чтобы не быть от него зависимой. Например, отказалась поехать с ними на пикник на Файр-Айленд в день рождения Урсулы. Она вообще дружит со многими молодыми семейными парами, не только с Ноэлем и Урсулой. С парами, которые уделяют ей время, приглашают в свою компанию. Но такие отношения напоминают ей, что она одинока.
Она легко сходится с людьми везде, где бывает. Но потом идет своей дорогой и больше не видится с этими людьми. Она не может представить себя половинкой такой пары или вообще членом какой-то семьи. У нее никогда не было более или менее продолжительных любовных отношений.
Она не испытывает горечи или зависти, когда видит Ноэля, Урсулу и Виолетту вместе. Наоборот, смотреть на эту счастливую троицу ей приятно. Ведь даже до ухода матери она, мать и отец никогда не были настоящей семьей. Мать не хотела семьи. Теперь Бела это поняла.
Навещая отца прошлым летом, она узнала: он кое с кем встречается. Не с кем-то, а именно кое с кем. Миссис Силва когда-то преподавала у них в школе историю. Но Белу отец и ее учительница попросили в тот день, когда они отправились вместе позавтракать в ресторан, звать ее просто Элизой.
Она была порядком удивлена, узнав об их отношениях. Ее это даже чуточку покоробило, хотя отец сыграл самую важную роль в ее жизни, а учительница незначительную. Поначалу Бела даже расстроилась, но потом поняла: так относиться нечестно с ее стороны, ведь она крайне редко видится с отцом, до сих пор отмеряет для него маленькие порции своего внимания.
Бела видела, как он нервничал, когда сообщал об этом, боялся ее отрицательной реакции, а может, и воспользуется этим как поводом для дальнейшего отдаления. Чувствуя его нерешительность, она не хотела усугублять его страх и постаралась ободрить, сказала: рада тому, что он нашел себе спутницу жизни.
На самом деле Элиза Силва ей всегда нравилась. После окончания школы Бела, конечно, забыла о ней, но теперь вспомнила, как всегда ждала ее уроков. Только она приехала к отцу прошлым летом, то сразу догадалась: у него с Элизой что-то есть. Догадалась по их виду, как на том завтраке в ресторане отец склонился к Элизе и читал ее меню, хотя мог бы взять и свое. И Элиза советовала ему, что взять из блюд. От Белы тогда не ускользнула какая-то особая безмятежность их лиц. Между ними уже образовался союз, какого никогда не было у отца с матерью Белы.
