Саша Нерозина - Секретный дневник русского олигарха
– Есть новости по Амиру и Пугалу? – спросил Келли Люси, как только все вышли из комнаты.
– Нет, ничего, – Люси покачала головой. – Они оба, кажется, исчезли бесследно. Фоторобот Пугала с описанием возможного шрама или родимого пятна на его левой ноздре вызвал целый ажиотаж. Мы получаем тонны телефонных звонков с якобы возможным местонахождением Пугала. Людям делать нечего, вот они и звонят. Полагаться на то, что кто-то увидит Пугало на улицах, – трата времени. Наш лучший вариант – это поймать их при выезде из страны. Хотя я уверена, что их здесь давно уже нет.
– Лично я думаю, что Галинский вместе с Пугалом выехали из страны в тот же день, когда он якобы умер, наверняка замаскировавшись и с поддельными паспортами. Да, почти забыл… «Революция», – изменил тему Келли. – Я поговорил с моим источником в финансовом мире, и он поделился довольно интересной информацией. В настоящий момент на банковский счёт «Революции» течёт огромное количество денег со всего мира. Банк «Революции» находится в Уругвае. В этой стране один из самых высоких уровней секретности банковских операций в мире. Единственная возможность рассекретить чей-либо счёт в их банках, это если доказать, что владелец счёта сколотил свой капитал криминальным путём, причём криминальным по Уругвайским меркам. То есть деньги Галинского и «Революции» надежно защищены, как ни в одной другой стране. А кстати, Уругвай где находится? – спросил Келли.
– Проверяешь моё знание географии?
– Уругвай находится в Южной Америке, – сообщил Келли. – Не туда ли летал Вадим на свой медовый месяц? Наверняка он там был, решая какие-то финансовые дела Галинского. А тебе сказки рассказывал.
– С ним всё ясно, он Галинского не сдаст, тот, видимо, ему очень хорошо заплатил. Он скорее в тюрьму пойдёт, чем выдаст босса. Между прочим, одна интересная деталь, – Люси подпёрла подбородок рукой и продолжила непринуждённо: – Вадим прилетел в Лондон из Южной Америки на частном самолёте Галинского, который, кстати говоря, вылетел туда спустя несколько часов после взрыва. И летел самолёт не порожняком, а с двумя пассажирами. Какие-то бизнесмены, имеющие дела с Галинским, их полёт был запланирован заранее. Я связалась с аэропортом Лютона, из которого они вылетали, и там подтвердили, что их имена были переданы секретарём Галинского ещё за две недели до этого.
– Ну и кто эти люди? – поинтересовался Келли. – Не загримированные ли Галинский с Пугалом.
– Кто их знает? По паспортам израильтяне, двое престарелых ортодоксальных хасидских дядечек с пейсами и в шляпах. – Люси тоскливо посмотрела на Келли. – Мы никогда не найдем концов в этом деле, да, Келли? – сказала она пессимистично и тяжело вздохнула.
– Видимо, нет. – Келли ласково погладил Люси по голове. – Таков уж был план Галинского – подразнить нас, зная, что мы будем бессильны что-либо сделать без прямых доказательств. Он и пальчики свои на люке оставил наверняка для того, чтобы ещё больше над нами поиздеваться. Гений!
– Гад!
Келли засмеялся.
– Ну так что мы делаем теперь, госпожа Грин? Какой план?
– Пятница – мой любимый день недели. Расследование продолжается. Но обещай мне, Келли: сегодня вечером, несмотря ни на что, мы с тобой напьёмся до беспамятства.
– Обещаю!
Глава 37
Будущий солон и подвал
Галинский положил золотую ручку от Тибальди на стол. Он только что закончил писать последний параграф; его секретный дневник был закончен. Почти двадцать лет его жизни были охвачены этим дневником, его самые большие достижения и самые гениальные трюки фигурировали здесь. Он часто представлял, как однажды кто-то наконец прочтёт его дневник и по достоинству оценит его ум, гениальность, неординарность и поразительные таланты. О величии ума Галинского будут сложены легенды, о нём будут спорить, им будут восхищаться. Секретный дневник Галинского обязательно должен был быть прочитан, для этого он и был задуман. Именно поэтому Галинский принял решение оставить дневник в комнате-сейфе, где его обязательно должны найти после его фиктивного убийства. Для этого он решил спрятать его в одной из пуленепробиваемых ячеек в стене, которая защитит его от взрыва.
Ах, если бы только он смог хотя бы одним глазком взглянуть на того, кто найдёт его дневник! Как много бы он отдал, чтобы увидеть изумлённые лица тех, кто будет читать этот дневник, и услышать их комментарии! Конечно, это будут толковейшие эксперты, ведь его секретный дневник был написан на русском языке и зашифрован, неся в себе одни загадки, но не признания и самообличение. Галинский был уверен, что найдутся люди, которые смогут разгадать смысл некоторых его записей, что только прибавит ему гениальности. Ведь несмотря на то, что в дневнике Галинский косвенно указывал на своё участие в тех или иных событиях, его записи сами по себе не могли являться ни доказательством, ни даже подтверждением догадок. Как и у Нострадамуса, точный смысл и значение слов Галинского были известны только ему одному, все остальные же могли только гадать или давать много различных возможных толкований.
Отречься от своей собственной жизни Абраму Галинскому было тяжело и довольно болезненно, но при этом совершенно необходимо. Его финансовые дела были отвратительны, политическая жизнь близка к концу, уже без шансов на воскрешение. В последнее время ему страшно не везло с большей частью рискованных проектов, что повлияло на качество всей его жизни.
В одном Галинский был уверен: он не мог уйти с политической и бизнес-сцены на такой печальной ноте, оставив о себе только жалкие воспоминания. Это было не для него! Поэтому он решил уйти под шум фанфар, салют и аплодисменты, привлекая внимание прессы, при этом изобличая русских политиков как врагов демократии, которые уничтожили настоящего борца за демократию – Абрама Галинского. По его расчётам, такой переполох перемешал бы все карты. Галинский, которого убили русские политиканы, предстал бы героем и символом непримиримого борца за правду, а на банковский счёт его организации «Революция» потекли бы денежные средства от его сторонников со всего мира.
Но было кое-что, с чем Галинский не мог смириться ни при каких условиях. Он даже не мог представить себя прячущимся всю свою оставшуюся жизнь, отсиживаясь где-нибудь в глубинке, незримо для всех становясь богаче с каждым днём, при этом не имея возможности получать удовольствие от этого. Этот вариант он даже не рассматривал. Он должен был быть на виду. Ему просто необходимо было быть публичным и знаменитым человеком, о котором говорят, про которого пишут, у которого берут интервью, о котором спорят. Поэтому он решил предстать перед миром как человек, которого «погибший Галинский» назначил своим преемником и руководителем «Революции», – Солоном. Имя Солон Галинский позаимствовал у древнегреческого деятеля Солона, одного из известных семи мудрецов, который был еще и поэтом, политиком и законодателем, а также основателем демократии в Афинах.
Для своего плана воскрешения Галинский решил полностью поменять имидж и внешность. Заранее запланированная пластическая операция в Южной Америке должна была дать ему новое лицо и тело, а также омолодить его минимум на десять лет. Галинский прекрасно осознавал, что пройдут многие месяцы, прежде чем он снова предстанет перед миром и прессой в своём новом обличии и с новым именем. Ему предстояло многое сделать для создания образа Солона. Он должен был научиться говорить, ходить и двигаться по-новому, приобрести новый голос и новые манеры, чтобы ничто и никогда не выдало в нём «умершего» Галинского. Работы было непочатый край, но Галинский с возбуждением, энтузиазмом и радостью смотрел на свое будущее.
По мере того, как его план начал принимать конкретные формы, Галинский перестал нервничать и дёргаться по поводу прошлого. Теперь он уже не мог дождаться начала новой жизни в качестве Солона, которая должна была стать такой же знаменательной и неординарной, как и его предыдущая.
Солон тоже начнёт вести секретный дневник, в котором он опять же будет делать зашифрованные записи о своих гениальных деяниях в хронологическом порядке. А однажды, когда Солон умрёт, весь мир наконец узнает о том, что в действительности он был Абрамом Галинским, самым выдающимся махинатором и человеком незаурядного ума и смелых амбиций. К тому времени, Галинский был уверен, Солон достигнет ещё больших высот и окажет влияние на политику многих стран, круто изменив судьбы некоторых из них. Но всё это было в будущем, а сейчас нужно было сконцентрироваться на задачах, требующих его немедленного внимания. Ведь он всё ещё был Абрамом Галинским, которого очень скоро убьют.
«…Всё в мире относительно. И кот Шредингера в ящике может быть одновременно живым и мёртвым. Но иногда это может происходить и вне квантовой механики…»
