Саша Дэа - Девушка с повязкой на глазах
Обзор книги Саша Дэа - Девушка с повязкой на глазах
ГЛАВА ПЕРВАЯ БЕЗВОЗВРАТНОСТЬ
— Знаете…— она подошла ко мне совсем неожиданно.
— Да?
— Если смотреть на небо через прибор ночного видения, который используют в боевых действиях, то небо становится невероятно красивым. Вы в состоянии увидеть миллионы звёзд.
— Правда?
— Да. Прибор ночного видения реагирует на любое минимальное освещение и увеличивает его в несколько раз. Таким образом, пустое небо мгновенно может превратиться в усыпанное звёздами.
— Вы, наверное, думаете, к чему это я? Просто небо сегодня какое-то скучное.
— Не обратила внимания.
— Ладно, это не имеет значения. У Вас есть время?
— Как много Вам нужно моего времени?
— Много.
Я посмотрела на часы. Я никуда не торопилась.
— Я слушаю. Присаживайтесь,— я указала ей на стул.
— Я хочу попросить Вас о двух вещах. Завяжите мне глаза.
Она достала из сумки чёрную повязку. Положила её на стол и пододвинула ко мне. Посмотрела на меня. Я взяла повязку.
— Но это будет выглядеть странно со стороны.
— Я знаю.
Я поднялась, подошла к ней и завязала повязку. Больше я не могла видеть её глаз.
— Зачем Вам это?— спросила я.
— Я хочу, чтобы Вы были ей.
— Что?
— Я хочу, что бы Вы были ей.
Я молчала.
Она молчала.
Она закурила.
Я молчала.
Я подумала, что не каждый день выпадает возможность стать кем— то другим.
— Хорошо,— согласилась я.
— Не удивляйтесь ничему,— добавила она.
Я кивнула.
— Я стою в белом платье.
1. Я стою в белом платье. Точнее нет, не в белом. Белое меня бледнит. Моё платье персиковое. Оно выглядит вкусно. Оно идеально подходит мне, или я подхожу ему? Вопрос, на который мне не хочется искать ответ.
Как долго, как тщательно я готовилась к этому дню. К этому торжественному, незабываемому дню, в котором я надену платье спокойно-оранжевого цвета, застегнув на спине длинный ряд сложных застёжек, и предстану неповторимо красивой перед всеми и перед тобой. Этот день что-то новое для меня. Открытие. А для тебя?
Я решила, что мы поговорим об этом завтра.
Моё бельё тоже персиковое. Оно тебе ещё не знакомо. Представляю нашу первую брачную ночь, где ты меня расстегиваешь, развязываешь, как долгожданный новогодний подарок, и получаешь меня — верную и сладкую — но это позже. А сейчас я с лёгким макияжем, несложной прической — кудри, по– прежнему, свободно лежат на плечах, в длинном роскошном платье и с букетом в руках иду к тебе навстречу. Ты в чёрном костюме, который я подарила тебе на праздник или не на праздник, не помню. Я смотрю на тебя и испытываю момент счастья. Твое лицо выражает, как всегда, спокойствие, но я вижу, как светятся твои глаза, что ты тоже чувствуешь этот момент. Мы становимся ближе, ощущая одно и то же. Что ещё нужно от жизни? Что может быть дороже этого дня и тебя?!
Вокруг наши друзья. Оказывается, нас знает так много людей. Все они пришли поздравить, порадоваться за нас. Разделить с нами наше счастье. Не правда ли, это приятно, но, вместе с тем, так удивительно.
Не смотря на отсутствие ЗАГСа и его работников, всё происходит не менее празднично. У нас свои законы. Один из друзей встаёт на стул и объявляет нас семьёй, мы расписываемся в какой-то смешной бумажке, которую я, без сомнения, вставлю в рамку и повешу в нашей спальне.
Наша спальня — это святое. Место, где мы дарим друг другу себя. В комнате светлые тона. Цвет мягкий, добрый. Цвет родной. Кровать большая. И. совсем не скрипит— она новая. Все стены в картинах, фоторамках. И вот прибавится ещё одна.
Позже эта бумажка (документ!) идёт по кругу — каждый из присутствующих на обратной стороне ставить подпись, каждый хочет быть очевидцем — так у нас с тобой не два, а двадцать два свидетеля. Каждый произносит тёплые слова, улыбается. Но в этом веселье и в этой беспечности мы надеваем настоящие кольца и по-настоящему любим друг друга.
Кто-то из гостей подносит к нам коробку (я совсем забыла о подарках!), открывает её, и оттуда потоком вылетают бабочки. Они садятся тебе на волосы, а одна мне на нос. Ты смахиваешь её рукой и целуешь меня. Бабочки вылетают и заполняют комнату. Разные: жёлтые, красные, зелёные, коричневые. Откуда их так много в этой коробке? Я никогда не видела столько бабочек. Все бабочки мира сейчас кружатся вокруг, приветствуя нас своими крыльями. Гости отвлекаются от музыки, от своих взглядов, от еды, от нас и устремляют своё внимание к этим созданиям. Теперь, когда внимание гостей на бабочках, мы с тобой вдвоём. Уже с кольцами на пальцах и навечно вместе. Моё счастье. Моя свадьба.
Моя несостоявшаяся свадьба.
Моё рухнувшее счастье.
Она замолчала. На мгновение мне показалось, что она сейчас встанет и уйдёт. А мне стало уже интересно.
2. Я стою в чёрном платье. Чёрное меня стройнит. Скоро день твоего рождения— на улице лето, поэтому, кроме строгого чёрного платья чуть ниже колен, туфель, которые все в грязи, тёмного шарфа на голове и носового платка в руке на мне ничего нет. Никогда не думала, что к твоим похоронам буду готовиться столь кропотливо, выбирая в магазине подходящий «наряд». Жаль, что ты меня не видишь. Несмотря на весь траур— я красива.
Наших друзей нет. Как моментально все разбегаются. По делам и не делам. Может быть, конечно, они все в отпусках, и тогда им можно простить отсутствие. Пришли только несколько человек. Якобы поддержать меня. Кого ты хочешь видеть на своих похоронах?
Меня хочешь?
Много твоих родственников, некоторых я даже не знаю, но мне не обязательно их знать. Отец твой, как всегда, скован и не даёт воли эмоциям. На его щеках ни слезинки, впрочем, как и на моих. В этом мы с ним похожи— в тайной истерике. А мать твоя не отходит от тебя. Она вся в слезах. Никогда не думала, что её любовь к тебе так сильна. Одна из ваших родственниц помогает ей стоять.
Я поодаль ото всех. Мне кажется, что все эти люди не нужны. Должны быть только я и ты. Они занимают слишком много пространства рядом с тобой. Люди подходят к гробу, и каждый целует твоё лицо, так же, как каждый из наших друзей расписывался в бумажке, только сейчас каждый оставляет на тебе отпечаток своих губ. Я подхожу последняя — завершающая печать — наклоняюсь к тебе совсем белой и прикасаюсь губами к твоим холодным губам. Они неживые. Несмотря на солнце, я покрываюсь мурашками и мгновенно замерзаю. Я вожу языком по твоим губам. Хочу целовать тебя глубоко и долго, но не могу проникнуть внутрь — зубы сжаты очень сильно — мой язык не в силах с ними справится. Я дышу так тяжело, что мне кажется, я не устою на ногах. Новые туфли жмут. В них набралось много кладбищенского песка. Песок между пальцев, под пяткой — везде. Он жутко натирает. Из-за уважения к мёртвым или просто из-за лени и бессилия я не могу снять туфли.
Наверное, в тот момент я сошла с ума, так как, если бы была во здравии, я никогда бы не позволила предать твой гроб или тебя земле (не имеет значения, теперь вы — ты и гроб — это единое целое). Несколько мужчин опускают «вас». Я сдержанно стою и наблюдаю за происходящим, за тем, как мать надрывается, отец молчит, люди выпивают.
Всё это напоминает сцену из какого-то печального фильма, который мне не захотелось досматривать. Я нажала на кнопку пульта и сменила картинку на экране.
Но сейчас у меня под рукой только носовой платок, на котором нет кнопок.
Кружится голова. Уходите все отсюда! Дайте мне свободу от вас! Дайте свободу моей боли!
Тебя закапывают. «Украшают» твою могилу мёртвыми цветами— конечный штрих.
На кладбище безмерно много комаров. Они садятся на меня и питаются моей кровью. Я не замечаю их. Я замечаю только то, что тебя уже нет на поверхности земли.
Твои похороны.
Твои состоявшиеся похороны.
Девушка снова делает паузу. Я понимаю, что она даёт мне время воспринять информацию.
Я слушаю, и я знаю, что я — жива.
3. Наконец все забираются в мини-автобус, что бы ехать «праздновать» (или «отмечать») твои похороны. Все едут провожать тебя в последний путь, набивая свои желудки едой. Только я никак не могу увидеть связи между нашей пищеварительной системой и твоей смертью. Где-то заказан стол с яствами, но вряд ли там есть тарелка для меня. И даже если бы она была, я предпочла бы разбить её, нежели положить в неё салат «оливье» и съесть за твою смерть.
Все уезжают, правда, твой отец предлагает мне свою помощь, но я отказываюсь и прошу его уйти.
Я остаюсь одна. Мне больше некуда торопиться и больше не от кого скрывать свою трагедию. Я опускаюсь на колени, так как больше не в силах стоять, закрываю ладонями лицо— непроизвольный жест — и начинаю орать, а может быть выть. Не знаю. Я раскачиваюсь в разные стороны, произнося твоё имя и ещё какие-то нечленораздельные слова, пока у меня не пропадает голос. Изо рта начинает вылетать только тишина. Когда у меня больше нет крика, я слышу своё сердце. Оно с бешеной силой отдаёт в висках, руках, ногах. Моя грудь сотрясается от его ударов. А твоё сердце я больше не слышу. Оно молчит. Оно за 3 метра от меня и оно уже начало свой путь разложения длиною в месяц. Через месяц его совсем не станет, впрочем, как и всех других твоих органов. Останутся только кости и кожа, и бактерии, медленно поедающие тебя, а точнее то, что от тебя осталось.
![Евгений Лысов - Противостояние: Время в наших руках! [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)