У смерти два лица - Фрик Кит
Мартина присаживается на корточки рядом с Пейсли и показывает на работницу парка, которая стоит на берегу в нескольких метрах перед нами и командует лодками на озере.
— Пола Эймс, директор парка Херрон-Миллс. Очень хороший специалист.
Я обвожу взглядом озеро. Посреди воды, ближе к тому берегу, что выходит на мельницу Арлинг, чем к отгороженному мелководью, женщина с длинным багром что-то говорит в рацию. Она слишком далеко от меня, чтобы расслышать ее слова, но в других лодках люди поднимают рации к уху, а потом лодки начинают двигаться в ее сторону. Один из сидящих в первой подошедшей лодке поднимает что-то похожее на огромный фонарь и светит в воду.
На берегу прямо перед нами с треском оживает рация Полы Эймс, и пчелы вдруг замолкают.
— Эй, Пола, кажется, мы что-то нашли. Похоже на небольшую лодку на дне. Глубина тут метров девять, плюс-минус, так что нам понадобится водолаз.
Гудение пчел сменяется шепотками в толпе. Я слышу бормотание: «пропавшая лодка Кэтрин Хант…», «думаешь, она решила покататься по озеру?..» и «Зоуи…», «Зоуи…», «Зоуи…»
Мои глаза прикованы к сверкающей поверхности озера. Уши перестают воспринимать звуки. Темной, бездушной волной накатывает воспоминание. Я стою на коленях на берегу, передо мной расстилаются черные жадные воды. Холодный ветер хлещет по щекам, тошнотворное ощущение от избытка виски и бог знает чего еще в желудке. Истошный визг Кейли в ушах, ее руки, цепляющиеся за меня и пытающиеся оттащить назад.
Тело Зоуи в воде. Уходит все глубже и глубже.
— Анна? — Пейсли смотрит на меня снизу вверх.
Я заставляю себя улыбнуться и сказать, что все хорошо. У нас все хорошо.
Когда приезжает полиция, нам всем сказано уходить, разойтись по домам, выметаться. Мы идем к выходу из парка вместе с остальной толпой. Мартина болтает без умолку, а Пейсли держит нас обеих за руки.
— Мы не знаем, что они там найдут, — уверяю я Пейсли, хотя голос у меня — лишь бледное подобие обычного. — В такой солнечный день от фонаря толку мало. На дне озера может оказаться что угодно. Просто большой камень.
Но это не камень. В холодной глубине души я это знаю. Там, в той лодке, лежит Зоуи. Ноги подкашиваются, и Мартина еле успевает схватить меня за руку, не давая упасть.
— Я отведу тебя домой, — говорит она. — Ты плохо выглядишь.
— Со мной все в порядке, — бормочу я, хотя это не так.
Я больше не могу держать эти факты в разных коробочках. Зоуи написала мне в декабре. Она дала мне свой номер. Рассказала мне о своей жизни.
В новогоднюю ночь она исчезла. В новогоднюю ночь я была в отключке…
— Я отведу Пейсли к миссис Беллами и объясню, что ты плохо себя чувствуешь. Тебе надо поспать.
Я слабо киваю. Пейсли берет меня за руку и желает поскорее поправиться. Так мы и идем до самого Кловелли-коттеджа, где Мартина отправляет меня в обход к домику у бассейна, а сама ведет Пейсли к главному крыльцу.
Я каким-то образом захожу внутрь. Оставшись одна, дрожащими руками вытаскиваю телефон.
— Ты должна рассказать мне правду о новогодней ночи, — говорю я, когда Кейли берет трубку.
На том конце повисает молчание.
— Я начинаю вспоминать, — настаиваю я. — Что-то ужасное…
Я всем весом наваливаюсь на дверь домика. Ноги меня не держат.
— Анна, — наконец говорит она. — Нам надо поговорить о тех событиях. Но не по телефону.
— Ты должна мне сказать, — снова говорю я. — Мы вместе приехали в Херрон-Миллс. Что произошло с Зоуи?
— Послушай, — она говорит со мной, словно мать, пытающаяся урезонить непослушного малыша. — Я поискала эту Зоуи Спанос. Мы с ней не знакомы.
Кейли говорит уверенно. Но она лжет.
— Я все выдержу, Кей. Мы были вместе. Ты и я.
Она умерла в ту ночь.
На другом конце провода Кейли глубоко и резко вздыхает. Она пытается защитить меня, но я-то знаю. В этом звуке скрыто все то, что она не желает мне рассказывать.
— Возвращайся домой, Анна. Тогда мы сможем нормально поговорить.
Я бросаю трубку, не попрощавшись. Мрачные образы, преследовавшие меня все лето, пляшут по стенам домика сцена за сценой.
Пейсли, плавающая в океане лицом вниз, и ее светлые волосы трепещут вокруг головки, словно нимб.
Стая воронов на ограждении балкона Уиндермера. Все качается. Падает.
Искалеченное тельце Пейсли, распростертое на заднем сиденье машины. Врывающаяся в окна темная вода.
Извивающаяся в падении девушка в длинном белом вечернем платье с бледно-желтым поясом. Ее лицо застыло в ужасе. Мое лицо. Лицо Зоуи.
Снова падение. Ограждение балкона рассыпается подо мной. Под нами.
Неясные тени в темной воде. Ночь надвигается на полосу прибоя. Тела, кажущиеся безликими в почти полной темноте.
Пронзительный визг Кейли над самым ухом. Ее руки цепляются за меня, она пытается меня оттащить.
Тело Зоуи в воде. Уходит все глубже и глубже.
И тут я понимаю. Это не разум шутит надо мной шутки. Это чувство вины раскалывает череп, просится наружу. Мой мозг пытается показать мне правду о Зоуи. О том, что я совершила.
В Бруклине мне удавалось это сдержать. Заглушить выпивкой, травкой и колесами. Но не здесь. Только не теперь.
Я падаю на кровать, прямо на покрывало, и вжимаюсь лицом в холодную белую подушку, умоляя о сне.
ЭПИЗОД СЕДЬМОЙ:
МАКС — ЕЩЕ ОДИН ФАКТОР
[ИНСТРУМЕНТАЛЬНАЯ ТЕМА «ПРОПАВШАЯ ЗОУИ»]
МАРТИНА ГРИН: Во второй части мы побеседуем с еще одним знакомым Макса Адлера. Мистер Адлер был вызван для допроса в полицейское управление Херрон-Миллс в это воскресенье, двадцать седьмого сентября. Это произошло после того, как, по моим собственным наблюдениям, в субботу, двадцать шестого числа, с детективами полиции Херрон-Миллс встретились члены семьи Беллами, бывшие работодатели Анны Чиккони, однако получить подтверждение или комментарий от семьи Беллами пока не удалось.
Возвращаясь к тому, что нам точно известно: на данный момент мистер Адлер не арестован, однако полиция считает его новым подозреваемым по делу Зоуи Спанос. Хотя обвинения с Анны Чиккони еще не сняты, судья Кастера рассматривает досудебное ходатайство о снятии обвинений как в причинении смерти по неосторожности, так и в сокрытии тела, выдвинутых против мисс Чиккони. Если это произойдет, следствие по делу возобновится как расследование умышленного убийства.
Чтобы побольше узнать о Максе Адлере, вчера я поговорила с Мишель Хит, третьекурсницей, участвующей в программе по морской биологии Университета Брауна.
МИШЕЛЬ ХИТ: Конечно, я знаю Макса. Он выпустился в прошлом году, но пока учился, на факультете биологии его было трудно не заметить.
МАРТИНА ГРИН: Скажите, что вы имеете в виду, говоря «трудно не заметить»?
МИШЕЛЬ ХИТ: Макс всегда привлекал внимание. Он не был лучшим студентом на курсе экологии и эволюционной биологии, но, пожалуй, мог бы им стать, если бы немного поумерил увлечение вечеринками. Он обаятелен, симпатичен. Я бы сказала, каждая студентка традиционной ориентации, занимающаяся биологией, прекрасно знала, кто такой Макс.
МАРТИНА ГРИН: Возвращаясь к прошлой осени — его выпускному курсу. У Макса была девушка?
МИШЕЛЬ ХИТ: Нет, насколько мне известно. Он встречался с девушкой по имени Максин, когда я была на первом курсе, но я об этом помню только потому, что их звали Макс и Максин. Но они давным-давно расстались. Той осенью ходили слухи, что он пытался встречаться с парой девушек, но я не знаю, насколько они правдивы. Мне кажется, он пытался добиться Зоуи.
МАРТИНА ГРИН: Пожалуйста, уточните для слушателей: речь идет о Зоуи Спанос?
МИШЕЛЬ ХИТ: Да, о ней. Макс был без ума от Зоуи, и это было заметно. Я не была с ней особо близка, но той осенью мы вместе делали лабораторную работу. Это было ближе к концу семестра. Пока шла работа, она постоянно получала сообщения. Мы работали в паре, а она постоянно отвлекалась на телефон. Меня это взбесило. Она извинилась и сказала, что Макс постоянно донимает ее сообщениями.
