Викас Сваруп - Вопрос — ответ
— Говорю же вам, извините. Оставьте меня в покое.
Вырываюсь и, не оглядываясь, быстро иду к постели Ниты. Шьям и его помощник из борделя сидят на стульях, точно заправская охрана, и жуют самосы, завернутые во влажную газету. Любимая, кажется, спит. Ее лицо скрывают бинты.
— Ну? — мычит сутенер, чавкая самосой. — Чего приперся, придурок?
— Я достал деньги. Ровно четыре лакха рупий. Смотри!
Машу перед ним купюрами.
Шьям удивленно присвистывает.
— Где украл?
— Не твое дело. Я пришел за Нитой. Она пойдет со мной.
— Никуда она не пойдет. По словам докторов, поправки ждать четыре месяца. И раз уж ты во всем виноват, вот и плати за лечение. Понадобится пластическая операция. Между прочим, это чертовски дорого. Двести тысяч, не меньше. Так что, если действительно хочешь забрать Ниту, приноси шесть лакхов, а то мои друзья о тебе позаботятся.
Мужчина рядом с ним достает из кармана откидной нож, крутит его между пальцами — ни дать ни взять парикмахер, готовый побрить клиента, — и злорадно улыбается, обнажая зубы с пятнами паана.
Теперь я понимаю: Нита уже никогда не будет моей. Шьям ни за что ее не отпустит. Если я наскребу шестьсот тысяч, он повысит цену до десяти лакхов. Разум немеет, вокруг разливается черная тьма. К горлу подкатывает сильная тошнота. Очнувшись, я замечаю на полу вымокшую газету. С первой страницы ухмыляется мужчина и держит в руках веер тысячных бумажек. Заголовок внизу гласит: «Добро пожаловать на самое колоссальное шоу в истории телевидения! На викторину „КХМ“ — „Кто хочет стать миллиардером?“. Звоните по указанным телефонам или пишите письма — и проверьте свою удачу! Удастся ли вам получить величайший джек-пот на свете?» Внизу напечатан адрес: «Прем-Студиоз, Кхар, Мумбаи». В этот миг я точно знаю, куда мне деваться.
Выхожу из палаты, пошатываясь, будто под слабым наркозом. Запах антисептика, пропитавший больницу, больше не раздражает. Очкарик по-прежнему в коридоре. Глядит на меня с надеждой, однако молчит. Возможно, уже смирился с гибелью сына. Пакет еще у меня в руках. Подзываю безутешного отца. Тот недоверчиво приближается, будто пес, ожидающий от хозяина лакомую кость.
— Вот, возьмите, — говорю я, протягивая конверт. — Здесь как раз четыре лакха. Идите, спасайте своего сына.
Мужчина берет подарок, валится к моим ногам и заливается слезами.
— Вы не человек, вы бог!
Уныло смеюсь:
— Будь я богом, никто не лежал бы в больницах. Нет, перед вами всего лишь бывший маленький экскурсовод с огромными мечтами.
Пытаюсь пройти. Очкарик снова преграждает путь и, достав потертый кожаный бумажник, дает мне карточку.
— Это моя визитка. Отныне я ваш должник, покорный раб…
Рассеянно бросаю в ответ:
— Вряд ли мне понадобятся ваши услуги. Мне вообще никто не нужен в Агре. Я еду в Мумбаи.
Засовываю карточку в карман. Мужчина смотрит мокрыми блестящими глазами, после чего со всех ног устремляется прочь, к ближайшей круглосуточной аптеке «Гупта фармаси», за вакциной.
Уже на пороге больницы я слышу протяжный визг сирены. Джип с красной мигалкой тормозит у дверей. Из машины выскакивают инспектор и два констебля. Потом еще двое — они сидели позади. Этих я узнал. Один — охранник из дворца Свапны Деви, второй — Абдул, садовник.
Первый тычет в меня пальцем:
— Инспектор, вот он — Раджу. Парень, который обчистил сейф нашей мадам.
Начальник наставляет подчиненных:
— В комнате пацана ничего не обнаружено. Значит, ворованное при нем. Обыскать недоноска.
Констебли шарят по моим карманам. Находят упаковку жвачки, несколько сухих горошин и счастливую рупию, от которой сейчас никакого проку.
— Сахиб, он чист. Нету никаких денег, — сообщает один из помощников.
— Правда, что ли? — ворчит инспектор. — Ну да все равно, заберем его на допрос. Надо узнать, где парень был этим вечером.
— Твсюб Твсъкруч? — отзываюсь я, искривив губы.
— Не понял? Что ты сказал? — недоумевает начальник.
— Ч Шодндп, Ящс Щз Твуйбвсо.
— Ерунда какая-то, — злится полицейский. — Решил посмеяться, негодник? Вот я тебя проучу!
Тут он замахивается дубинкой, но Абдул успевает вмешаться:
— Инспектор, не бейте его, пожалуйста. Раджу, как видно, помешался после смерти приятеля. Шанкар говорил точно так же.
— А, вон оно что… Зачем тогда записали его в подозреваемые? От этого лунатика ничего путного не добьешься. Уходим, — кивает инспектор подчиненным и вновь обращается ко мне: — Извини за беспокойство, парень. Можешь возвращаться домой.
— Штдшуфс, — отвечаю я. — Фспэюск Щтдшуфс.
Сидя на постели Смиты, я рыдаю, словно ребенок. Девушка ласково берет меня за руку. Ее глаза тоже на мокром месте.
— Бедный Шанкар. Судя по тому, что ты здесь рассказал, он был аутом — необычайно одаренным, хотя и умственно неполноценным мальчиком. И надо же, какая ужасная смерть его постигла! Томас, тебе действительно пришлось пройти через ад. По-моему, ты не заслужил столько боли.
— И все же мою преисподнюю не сравнить со страданиями Ниты. Только представь, чего она натерпелась, начиная с двенадцати лет!
Смита кивает:
— Могу вообразить. Кстати, твоя любимая по-прежнему в Агре?
— Наверное. Хотя сейчас уже трудно сказать. Я не получал от нее вестей четыре месяца. Даже не знаю, увидимся ли мы снова.
— Непременно увидитесь. А теперь давай посмотрим предпоследний вопрос.
В студии загорается знак «Тишина», однако зрителям наплевать. Они показывают на меня пальцами, оживленно переговариваются. Как же, ведь я тот самый придурок-официант, поставивший на карту десять миллионов.
Ведущий произносит в камеру:
— А мы переходим к заданию номер одиннадцать, цена которого — сто миллионов! Не поверите, я просто покрываюсь мурашками при мысли о столь огромной ставке! Мистер Томас, вы сильно волнуетесь?
— Нет.
— Поразительно. Рисковать десятью миллионами рупий — и даже глазом не моргнуть! Вот это выдержка! Помните, если вы ответите неправильно, потеряете все, что заработали. Назовете верный вариант — и сто миллионов у вас в кармане! Даже в лотерею никто еще не выигрывал подобной суммы. Что же, проверим, удастся ли сегодняшнему участнику войти в историю. Итак, наш одиннадцатый вопрос будет из области… — Прем Кумар выдерживает паузу для пущего эффекта, — английской литературы!
В зале загорается надпись: «Аплодисменты».
— Скажите, мистер Томас, читали вы какие-нибудь британские книги, пьесы, поэмы?
— Могу рассказать стишок про барашка, если вы об этом.
Зрители громко смеются.
— Признаюсь, я имел в виду нечто более сложное. Но вы наверняка слышали о Шекспире?
— Шекс… как там дальше?
— Ну как же, прославленный бард с берегов Эйвона, величайший драматург, писавший на английском языке. Ах, где мои золотые студенческие годы, когда я все свободное время играл в шекспировских пьесах! Помните Гамлета?
Быть или не быть, вот в чем вопрос.
Достойно ль
Смиряться под ударами судьбы,
Иль надо оказать сопротивленье
И в смертной схватке с целым морем бед
Покончить с ними?
Но хватит обо мне. Ведь это мистеру Томасу предназначается наше следующее задание. Не забывайте, ответ на него составит астрономическую сумму — сто миллионов рупий! В какой из пьес Уильяма Шекспира встречается герой по имени Башка? Варианты: a) «Король Лир», b) «Венецианский купец», c) «Бесплодные усилия любви» и d) «Отелло».
Слышится музыкальная заставка. Я тупо смотрю на ведущего.
— Мистер Томас, если не секрет, вы хоть немного представляете, о чем мы здесь говорим?
— Нет.
— Нет? И как же вы намерены поступить? Дайте любой ответ. В конце концов, бросьте монетку. Кто знает: а вдруг удача снова не отвернется, и вы совершенно случайно получите сто миллионов? Ну, что мы выбираем?
В голове ни единой мысли. Все-таки меня загнали в тупик. Думаю полминуты, потом решаюсь.
— Беру «Спасательную Шлюпку».
Ведущий удивленно моргает: похоже, и сам позабыл, какие в этой игре правила. Наконец он приходит в себя.
— Шлюпку? Ну да, конечно, ведь ни одной из них вы еще не воспользовались. Итак, что вы предпочитаете: «Пятьдесят на Пятьдесят» или же «Звонок Другу»?
Я снова смущаюсь. К кому обратиться? Салим разинет рот не хуже меня. Владелец бара «У Джимми» столько же понимает в Шекспире, сколько пьянчуга в сторонах света. Думы обитателей Дхавари так же далеки от литературы, как помыслы полицейских от честности. Пожалуй, отец Тимоти что-нибудь подсказал бы, но его уже нет в живых. Может, и впрямь выбрать «Пятьдесят на Пятьдесят»? Рука привычно лезет в нагрудный карман рубашки за счастливой монеткой. К моему изумлению, пальцы нащупывают какую-то карточку. Вытаскиваю на свет: оказывается, это визитка. «Уптал Чаттерджее, учитель английской литературы, школа Святого Иоанна, Агра». На нижней строчке указан телефонный номер. Не могу сообразить: откуда она взялась? Я никогда не знал человека с таким… Внезапно перед глазами всплывает больница, образ непричесанного мужчины в очках, его шестнадцатилетнего сына, умирающего от бешенства, — и с губ слетает невольный радостный вопль.
