Гарольд Роббинс - Воспоминания минувших дней
— Спасибо. И не забывай, что я люблю тебя и всегда любила.
— Я тоже люблю тебя, — ответил Дэниэл, наблюдая, как Тэсс ввозят в операционную и за ней закрывается дверь.
Прошедший час показался Дэниэлу вечностью. Наконец дверь операционной открылась, и в коридор вышел улыбающийся врач.
— Поздравляю, мистер Хаггинс! — воскликнул он, протягивая руку. — У вас сын. Большой мальчик, весь в вас. Десять фунтов четыре унции.
— Правда? — Дэниэл вскочил на ноги, не веря своему счастью.
— Скоро сами увидите.
— А жена? С ней все в порядке?
— Да. Сейчас она в операционной, но через два часа мы спустим ее в палату. У вас достаточно времени, чтобы сходить за сигаретами и оповестить друзей. А когда вы вернетесь, вы сможете увидеть их.
Дэниэл глубоко вздохнул.
— Спасибо, доктор.
Выйдя из роддома, Дэниэл пересек улицу и вошел в ближайший ресторан. В зале никого не было, только за стойкой возился со стаканами бармен.
— Двойной «Джек Дэниэльс», — сказал Дэниэл, подходя к стойке.
Бармен профессиональным движением налил стакан, придвинул воду.
— Ну, как? — спросил он. — Девочка или мальчик?
— Мальчик, — ответил Дэниэл. — Как вы угадали?
Бармен усмехнулся.
— В девять утра сюда заходят только молодые отцы. — Он пошарил рукой под прилавком и извлек сигару с золотой надписью «У МЕНЯ МАЛЬЧИК». — Это вам. На память.
— Спасибо.
— Если хотите, можете взять целую коробку, — предложил бармен. — Двадцать пять штук за два доллара.
— Давайте, — согласился Дэниэл. — Выпейте за мой счет.
— Вообще-то, у меня правило не пить до полудня, — улыбнулся бармен. — Но сейчас я сделаю исключение. Я ведь из Нью-Йорка, а там сейчас уже намного больше. — Он налил себе стакан, выпил, потом выложил на прилавок коробку с сигарами. — Как назовете?
— Дэниэлом. Он будет Дэниэл Бун Хаггинс Младший.
Бармен отодвинул свой стакан. Дэниэл заказал еще одну порцию и, выпив половину, разбавил остальное водой.
— Если хотите позвонить, на углу есть телефонная будка.
— У меня еще много времени, давайте лучше еще по одной.
— Нет, спасибо, мистер Хаггинс. Мне еще целый день работать, и я хочу продержаться до конца.
— Хорошо. Спасибо еще раз.
— Если хотите позавтракать, то кухня только что открылась.
Дэниэл вдруг понял, что проголодался.
— Бифштекс и яйца с черным хлебом, — сказал он.
Бармен повернулся к кухне.
— Эй, Чарли! Давай сюда! Здесь посетитель.
По дороге в роддом Дэниэл купил букет. Дверь в палату была закрыта и, осторожно толкнув ее, он заглянул внутрь. Тэсс лежала на кровати, обложенная со всех сторон подушками.
Она успела подкраситься, но ее кожа казалась бледной и как будто прозрачной.
Дэниэл присел на край кровати и посмотрел на Тэсс. Она открыла глаза.
— Поздравляю, мама, — сказал он, с улыбкой кладя ей на грудь букет.
— Красивые, — прошептала она и замолчала, словно выбившись из сил.
Дэниэл наклонился к ней и поцеловал.
— Как ты себя чувствуешь?
— Все в порядке, только мне трудно дышать. На груди как будто обруч.
— Это скоро пройдет, — вмешалась сестра. — Мы обычно накладываем бандаж, и иногда пациентки чувствуют себя не очень хорошо. Я поставлю цветы в вазу, — добавила она, обращаясь к Дэниэлу.
Тот протянул ей букет.
— Ты уже видел ребенка? — спросила Тэсс.
— Нет. А ты?
Тэсс покачала головой.
— Доктор говорит, большой мальчик, — сказал Дэниэл. — Десять фунтов четыре унции.
— Все мои братья были такими. Мы сможем взглянуть на него? — спросила она, повернувшись к сестре.
— Именно этим я сейчас и хочу заняться.
Сестра вышла и закрыла за собой дверь.
Дэниэл встал с кровати и пересел на стул.
— Я купил коробку сигар. Видишь тиснение? Здесь написано «У меня мальчик». Это специально в честь нашего малыша.
Тэсс улыбнулась.
— Где ты был сегодня утром?
— Разве ты не помнишь? Я был здесь и даже дошел с вами до самой операционной.
— Да? Не помню. Сначала у меня все кружилось перед глазами, а потом я заснула. Я не говорила ничего неприличного?
— Ты сказала, что любишь меня. Надеюсь, это не кажется тебе неприличным.
— Хорошо, — Тэсс сжала его руку. — Я, действительно, люблю тебя. Ты всегда был так добр ко мне…
— Ты тоже хорошо ко мне относилась.
На пороге снова появилась сестра, держа завернутого в одеяло ребенка. Подойдя к кровати, она откинула одеяло с головы младенца и бережно передала его Тэсс.
— Ваш сын, миссис Хаггинс.
Тэсс осторожно приняла ребенка и поднесла его к лицу. Когда она через мгновение взглянула на Дэниэла, на ее лице сияла радостная улыбка.
— О, Дэниэл! Он совсем как…
Она не договорила. Ее лицо исказилось, на губах выступила пена, и она, опустив руки, чуть не выронила ребенка.
— Дэниэл! О, Господи, что это? — Неестественно выпрямившись, она глядела на него безумным взглядом, пыталась еще что-то сказать, но безвольно опустилась на подушку.
Сестра бросилась к стене и нажала какую-то кнопку. Зазвенел звонок, и через минуту в палате стало тесно от врачей и сестер: одни осматривали Тэсс и совещались, другие пытались наладить искусственную подачу кислорода.
Дэниэл молча наблюдал за происходящим.
— Все, — отрешенно сказал он сестре. — Вы напрасно стараетесь, ее уже не вернуть.
Сестра протянула ему ребенка.
— Пошли, сынок, — произнес он и быстро вышел из палаты.
Глава 16
Стоя под проливным дождем, Дэниэл поплотнее завернулся в плащ.
— И да возляжет пепел на пепел и пыль на пыль, — раздавался по кладбищу голос священника, такой сильный, что, казалось, здесь находится целый хор.
Дэниэл поднял голову и взглянул на темный полированный гроб из красного дерева. Капли дождя с его крышки падали в могилу. Гроб почему-то показался Дэниэлу очень маленьким, ведь Тэсс была очень крупной женщиной.
Священник обернулся к Дэниэлу.
— Помолитесь, — сказал он.
— Я не знаю молитв.
— Не имеет значения: Господь услышит вас, что бы вы ни сказали.
Дэниэл глубоко вздохнул.
— Ты была хорошим человеком, Тэсс, пусть тебе будет хорошо в раю.
Могильщики с нетерпением смотрели на священника. Их рабочий день заканчивался, и им не терпелось уйти домой. Чувствуя их настроение, священник взглянул на Дэниэла, чтобы определить, закончил ли он свою молитву, потом кивнул. Могильщики медленно опустили гроб в могилу и потянулись за лопатами.
— Подождите, — сказал Дэниэл и почувствовал на себе недоуменные взгляды. — Мы всегда сами хороним мертвых.
Могильщики расступились. Дэниэл взял лопату, ощутил знакомое прикосновение дерева, и вдруг снова почувствовал себя деревенским пареньком, работающим на шахте. Комья земли ритмично падали на покрытый цветами гроб. Земля была мокрой, работа требовала усилий, поэтому Дэниэл вспотел и немного утомился, но усталость была приятной. Он снова чувствовал свою силу, снова работал с землей.
Закончив, Дэниэл протянул лопату могильщику.
— Благодарю вас. — Тот молча кивнул.
У машины Дэниэл достал из кармана двадцатидолларовую купюру и протянул ее священнику.
— Не надо, мои услуги входят в стоимость похоронной церемонии.
— Возьмите, кому-нибудь в вашем приходе эти деньги могут сослужить хорошую службу.
— Благодарю вас, сын мой, — сказал священник. — Не расстраивайтесь.
— Я не расстраиваюсь, все мы смертны.
Подъезжая к дому, Дэниэл увидел возле самых ворот большой черный лимузин. Объехав его, он поставил машину во дворе и вошел в дом. На полу в гостиной стояли запечатанные картонные коробки. В спальне Дэниэл увидел Кристину и какую-то женщину средних лет.
— На столе в гостиной стоит бутылка бурбона, — сказала Кристина. — Выпей, тебе станет легче, а мы придем через несколько минут.
Дэниэл перевел глаза на открытый гардероб. Почти все вещи Тэсс уже были сложены в коробку.
Когда Кристина вошла в гостиную, он стоял у окна с полупустым стаканом, смотрел на дождь.
— Кто-то должен был это сделать, — произнес он не оборачиваясь. — Когда мы с Тэсс приехали сюда, тоже шел дождь. По-моему, эта погода преследует меня повсюду.
— Через полчаса приедут за вещами, — сказала Кристина. — Я заказала новую мебель для детской и раскладной диван для гостиной.
— На кладбище я был один, — не обращая на нее внимания, продолжал Дэниэл. — Я не знал ни ее друзей, ни родственников, и мне просто некому было звонить.
— Завтра с утра приедут маляры. Они сказали, что им понадобится всего один день. А мебель привезут послезавтра.
