Джон Кракауэр - В диких условиях
С момента, когда я сидел на верхушке Пальца Дьявола, не прошло и месяца, а я, вернувшись в Боулдер, уже снова обшивал сайдингом таунхаусы на Спрус-стрит, то есть те же самые дома, с которыми начинал работать до отъезда на Аляску. Зарплату мне повысили до четырех баксов в час, и уже к концу лета я смог переехать из трейлера в дешевую квартирку-студию рядом с центральным универмагом.
В молодости так легко верить, что ты полностью заслуживаешь всего, чего тебе хочется, и считать, что сам Бог велел тебе иметь то, чего хочется особенно сильно. Принимая в том апреле решение отправиться на Аляску, я был таким же желторотиком, как и Крис Маккэндлесс. Точно так же, как он, я принимал свои страстные желания за откровения свыше и во всех своих действиях руководствовался какой-то малопонятной, дырявой логикой. Стоит только мне взобраться на Палец Дьявола, думал я, и все у меня в жизни наладится. Понятно, что, в конечном счете, в моей жизни мало что изменилось, но я, тем не менее, пришел к пониманию, что горам до наших надежд и мечтаний нет ровным счетом никакого дела. В результате я выжил и теперь могу рассказать вам эту историю.
Во многих важных аспектах молодой я сильно отличался от молодого Маккэндлесса. Прежде всего, я не был обладателем такого могучего интеллекта и носителем таких высоких идеалов. Но я считаю, что на нас с ним одинаково повлияли аномальные взаимоотношения с отцами. И подозреваю, что мы с ним были похожи стремлением к сильным переживаниям, безрассудством и постоянной душевной ажитацией.
Тот факт, что я во время своего аляскинского приключения выжил, а Маккэндлесс – нет, был чистым капризом фортуны. Если бы я в 1977 году не вернулся со Стикинской ледниковой шапки, люди сразу начали бы говорить обо мне точно то же самое, что сейчас говорят о нем. Они сказали бы, что я реализовал свое подсознательное стремление к смерти. Теперь, по прошествии восемнадцати лет, я понимаю, что в те времена был жертвой, скорее всего, запредельной гордыни и уж наверняка потрясающей наивности, но никаких намерений покончить с собой у меня точно не было.
На том этапе моей молодости смерть оставалась для меня таким же абстрактным понятием, как неевклидова геометрия или семейная жизнь. Я еще не осознавал ее ужасной бесповоротности, не представлял себе, сколько горя она приносит людям, в сердцах которых ушедший из жизни занимал особое место. Меня дразнила мрачная тайна смерти и, не имея возможности сопротивляться этому притяжению, я просто должен был подобраться к самому краю фатума и заглянуть на ту сторону. Даже самые смутные очертания сокрытого в этом мраке повергли меня в ужас, но увидел я там и еще кое-что – некую заповедную первобытную загадку, по притягательности никак не уступавшую сладким образам скрытого под одеждой нагого женского тела.
В моем случае (и я считаю, что и в случае Криса Маккэндлесса) все это не имело никакого отношения к желанию умереть.
Глава шестнадцатая. В глубинных районах аляски
Я искал возможности познать простоту, первобытное чувство и добродетель жизни дикаря; освободиться от придуманных привычек, предрассудков и дефектов цивилизации… и найти в пустоте и величии западной глуши более точное видение человеческой природы и истинных интересов человека. Я предпочел сезон снегов, потому что надеялся испытать сладость страданий и ощутить новизну опасности.
Эствик Эванс«Пешее путешествие, или Четыре тысячи миль через западные штаты и территории зимой и весной 1818»Дикая глушь звала тех, кому наскучил или внушал отвращение человек и дела рук его. Она не только давала возможность избежать общества других людей, но и была идеальной сценой для отправления культа, который романтические личности нередко делают из своей души. Одиночество и абсолютная свобода жизни на природе – самая лучшая среда и для меланхолии, и для экзальтации.
Родерик Нэш«Дикая природа и американский разум»Пятнадцатого апреля 1992 года Крис Маккэндлесс выехал из Картаге, сидя в кабине груженного подсолнечником грузовика «Мак». Так началась его «великая аляскинская одиссея». Через три дня он уже был в Британской Колумбии. Там он пересек канадскую границу в городке Русвилл, а потом на попутках отправился на север через Скукумчак, Радиум-Джанкшн, Лейк-Луиз, Джаспер, Принс-Джонс и Доусон-Крик, в центре которого он сфотографировал указатель «нулевой мили» Аляскинской автострады. Также указатель сообщал, что до Фэрбенкса остался 2451 километр пути.
Автостопить на Аляскинской автостраде достаточно сложно. На окраине Доусон-Крика нередко можно увидеть, как вдоль дороги выстраиваются десятки страдальческого вида мужчин и женщин, голосующих проезжающим автомобилистам большим пальцем руки. Промежуток между поездками у многих из них может затягиваться на неделю, а то и больше. Но у Маккэндлесса такой задержки не вышло. Двадцать первого апреля, то есть всего через шесть дней после выезда из Картаге, он уже прибыл на горячие источники Лайрд-Ривер, находящиеся прямо у границы территории Юкон.
На Лайрд-Ривер оборудован большой общественный кемпинг, от которого, пройдя чуть меньше километра по проложенному среди болот дощатому настилу, можно добраться до системы природных горячих ключей. Это одна из самых популярных точек отдыха на всей Аляскинской автостраде, и Маккэндлесс тоже решил сделать здесь небольшую паузу, чтобы немного перевести дух и отмокнуть в горячих водах источников. Тем не менее, искупавшись и попытавшись продолжить путь на север, он обнаружил, что удача ему изменила. Никто не останавливался. Прошло двое суток, а он, сгорая от нетерпения, так и сидел в Лайрд-Ривер в ожидании попутки.
В четверг утром Гейлорд Стаки поднялся рано. Уже в половине седьмого, когда на улице еще было по-ночному морозно, он направился по дощатому тротуару к самому большому источнику в надежде опередить всех и искупаться в одиночестве. Но, добравшись до места, он с удивлением обнаружил, что пришел не первым. Плавающий в дымящейся воде источника молодой человек назвался Алексом.
Лысый, мордатый весельчак Стаки, шестидесятитрехлетний уроженец Индианы, сорок лет проработал в ресторанном бизнесе, а выйдя на пенсию, стал время от времени подрабатывать перегонщиком автомобилей. Сейчас он вез одному из автодилеров Фэрбенкса новенький автодом из Индианы. «И мне тоже как раз в Фэрбенкс надо! – воскликнул, услышав об этом, Маккэндлесс. – Да только вот уже два дня сижу здесь, пытаясь поймать машину. Может, возьмете меня с собой?»
