Дуглас Кеннеди - Пять дней
— Может, мысль о разводе тоже приходила вам в голову? — предположил он.
Теперь я напрягла плечи и поджала губы.
— В жизни не все так однозначно… как вы сами сказали.
— Пожалуй, теперь я переступил черту дозволенного.
— Значит, мы квиты. Честно говоря, я была бы рада оказаться на вашем месте.
— Простите, что нагрузил вас финансовыми подробностями сделки. Чистейшая глупость с моей стороны.
— Но ведь вы рассказываете все это мне потому, что до сих пор пытаетесь понять, способны ли пойти на такой шаг… Естественно, вас гложут сомнения. И я бы мучилась сомнениями, будь я на вашем месте, ведь это важное решение.
— Вы правы, но лишь отчасти. Рассказываю я вам все это еще и потому, что никто, даже мой самый близкий друг, капитан полиции, не знает о моих планах. И потому, что я могу быть с вами откровенным. И… а откровенничать с женщиной… в общем, в этом у меня мало опыта.
Я коснулась его руки:
— Спасибо за вашу откровенность.
Он накрыл мою ладонь своей:
— Это я должен вас благодарить.
— И я тоже вам глубоко признательна.
— За что?
— За то, что заставили меня раскрепоститься. На работе все считают, что я слишком сдержанна. Я со всеми любезна, со всеми поддерживаю профессиональные отношения и всегда осмотрительна. Дэн часто говорит мне то же самое: я скрытна, необщительна.
— Для меня это новость, — сказал Ричард, не выпуская моей руки.
— Вы меня еще не знаете.
— За несколько часов о человеке можно узнать очень много.
— Вот и я теперь знаю, что вы намерены купить эту квартиру.
Убрав руку с моей ладони, Ричард глянул на верхние этажи красновато-коричневого дома и, понизив голос почти до шепота, произнес:
— Надеюсь, так и будет.
«Почему должно быть иначе?» — хотела спросить я, но сдержалась и вместо этого просто сказала:
— Я тоже на это надеюсь.
Ричард снова обратил на меня свой взгляд:
— Итак… есть какие-нибудь мысли по поводу того, что нам делать дальше? То есть если, конечно, вы хотите…
— …продолжить прогулку? Нет, я хочу покинуть элегантную Коммонуэлс-авеню, вернуться в свой мерзкий отель и пойти на пятичасовой семинар об усовершенствованных методах колоноскопии… хотя сама я колоноскопию не делаю.
— Зато звучит так романтично.
Я рассмеялась, потом сказала:
— Если вы не против, я хотела бы теперь посетить музей или художественную галерею, ведь дома такой возможности у меня нет. И я предпочла бы посмотреть то, что не смогу увидеть в Мэне. Слышали про ИСИ?
— Новое здание на набережной?
— Точно. Я читала статью о нем в каком-то журнале. Институт современного искусства. Современный, авангардный, потрясный. И с видом на залив.
— Где конечно же полно людей в черном — современных, авангардных, потрясных.
— Ну… заодно поглазеем на местную городскую богему.
— Вы в вашем наряде прекрасно впишетесь в их среду.
— А вы, думаете, не впишитесь?
— Я в моем наряде буду смотреться там как самый занудный…
— Измените свой внешний вид, — сказала я, снова брякнув, не подумав.
— Что? — спросил он, глядя на меня в замешательстве.
— Измените. Коварный глагол, да? Если вам не нравится ваш наряд, смените его.
— И как вы себе это представляете?
— А вы как думаете?
Ричард поразмыслил с минуту. Потом сказал:
— Безумная идея.
— Но вы ведь ее не отвергаете?
— Что ж… «Изменить» рифмуется с «удивить». А удивить — значит…
— Может, это вовсе не так удивительно, как вам кажется.
Глава 5
Синонимы слова «наугад»: неумышленно, необдуманно, непроизвольно, невзначай, наобум, случайно.
Случайно. По воле случая. Как, например: события постепенно приняли новый, непредвиденный, непредсказуемый оборот. Вот так же произошло и мое знакомство с Ричардом. Нас с ним свел случай. А потом мы случайно еще раз встретились с ним в кинотеатре. И договорились пообедать вместе. А обед плавно перетек в совместную прогулку, то есть дальнейшие события, как и все, обусловленные случайным стечением обстоятельств, стали развиваться по непредусмотренной траектории. И то, что мы с Коммонуэлс-авеню пришли на Ньюбери-стрит, — это тоже абсолютно алеаторное стечение обстоятельств… хотя алеаторность подразумевает намеренную случайность, поэтому, пожалуй, это наиболее верный синоним для характеристики сложившейся ситуации. Ибо в основе случайности все равно лежит выбор. А это, в свою очередь, означает, что у каждой случайности есть определенный подтекст, но этот подтекст проявляется лишь благодаря цепной реакции, когда одно событие влечет за собой другое. Вот и нас такая цепочка якобы случайных событий привела в исключительно элегантный, стильный квартал Бостона — на Ньюбери-стрит, где мы только что остановились перед витриной салона (ибо это явно не «магазин»), торгующего очками.
— И как называется это место: оптика, линзы, магазин офтальмолога, очечная лавка? — спросила я.
— Пожалуй, просто «Очки»… чего уж тут мудрить…
— И то верно, раз здесь продают очки.
— По-моему, мне здесь не место, — сказал Ричард. — Посмотрите на продавца.
За прилавком стоял обритый наголо мужчина с ультрамодным пенсне на носу и большими круглыми черными серьгами в ушах.
— На вид вполне дружелюбный, — заметила я.
— Ага, из Берлина двадцатых. Такой посмотрит на меня…
— И увидит потенциального покупателя. Все, прекратите дергаться и просто…
Я открыла дверь и буквально впихнула его в салон. Продавец поприветствовал нас отнюдь не с холодной надменностью, а очень даже радушно.
— Полагаю, судя по тому, что жена втолкнула вас сюда, вы не очень настроены примерить на себя новый стиль.
Ричард не поправил его относительно «жены». Но и не стушевался от того, что продавец заметил его смущение.
— Вы правы, — подтвердил он. — Я существую вне стилей.
Продавец — на прилавке перед ним стояла именная табличка: «Гэри: Оптометрист» (неужели есть такое слово?) — заверил Ричарда, что он «здесь среди друзей», и затем живо приступил к своим обязанностям. За полчаса, избавив Ричарда от смущения, Гэри заставил его примерить разные виды оправ. Быстро сообразив, что его клиент понятия не имеет, как он хочет выглядеть в очках, Гэри стал показывать Ричарду всевозможные комбинации. Объяснил, что следует принять во внимание цвет кожи, волос и овальный контур лица Ричарда, сообщил, что, резкие геометрические формы придадут ему, «пожалуй, излишне строгий вид…», и убедил не возвращаться к металлическим оправам («они грубоваты, как вы считаете?»). В результате Ричард остановил свой выбор на оправе чуть овальной формы коричневатого цвета — стильной, но не броской. И она мгновенно преобразила его. Вместо нескладного страхового агента передо мной стоял элегантный профессор. Ученый муж. Мыслитель.
