Джонатан Эймс - Проснитесь, сэр!
– Твоя правда, – согласился Тинкл. – Даже не верится, что я мог позабыть… Хотя до этой минуты не представлял, какое это потрясающее название.
– «Затерянные в космосе» очень красивое название, – сказал я. – По-моему, любое название со словом «затерянный» всегда хорошо… Можно назвать его «Затерянный в космосе Рай», довольно забавно смешав две среды обитания, или просто «Затерянные».
– Слово «космос» тоже очень красивое, – заметил Тинкл. – Космос. Космос. Космос. Слышите, как красиво? Так и слышу голос Керка: «Звездный путь – последняя граница», – в начале «Звездного пути»,[75] и теперь слышу, как это прекрасно… Хорошо бы посмотреть сейчас серию из «Затерянных в космосе». Давно я его не видел. Странно. Меня иногда всей душой тянет к телесериалам.
– Я считаю, фильм надо назвать «Затерянные маньяки», – сказал Мангров.
– И это мне тоже нравится, – сказал Тинкл.
– Очень сильно звучит, – сказал я. – Как насчет «Трех затерянных маньяков»?
– Нет, – сказал Мангров. – Просто «Затерянные маньяки».
– Правильно, – сказал я. – Не совсем обычно для фантастических фильмов, но, по-моему, хорошо.
Удовлетворенный нашей совместной работой над названием Мангров чиркнул спичкой, расточительно затянулся, пустил трубку по кругу. Потом мы прополоскали полные дыма легкие с помощью виски Тинкла. Я был весьма доволен, что пока еще, кажется, оставался в сознании. И срыгнуть не хотелось, что несколько раз случалось со мной в колледже, когда я смешивал выпивку с марихуаной и в одном примечательном случае испортил белый смокинг, в котором на первых курсах ходил на все вечеринки, превратив его в фетиш в честь своего героя и коллеги по Принстону Ф. Скотта Фицджеральда.
Мангров извинился, пошел в ванную и почти сразу вернулся. Я обратился к обоим:
– Вы когда-нибудь замечали, ребята, что, когда кто-то другой идет в ванную, кажется, будто он вообще там не задержался.
– Я замечал, – сказал Тинкл.
– Я тоже, – сказал Мангров. – Хоть меня удивляет, что вы это только сейчас заметили. После марихуаны время обычно течет по-другому. Растягивается. Одна минута кажется десятью.
– Может быть, в ванной усиливается ментальная реакция на марихуану, – сказал я.
– Может быть, – сказал Мангров. – Так или иначе, думаю, что нам надо поехать к источнику в городе, посмотреть, есть ли там серотонин. Возможно, там на самом деле есть литий. Хорошо было бы.
– У меня есть машина, – сказал я. – Я всех довезу. Видел сегодня минеральный источник рядом с библиотекой.
– Поехали, – сказал Тинкл, пришедший теперь в хорошее настроение и полный жизни.
– Моя машина послужит спасательным челноком, раз наш космический корабль разбился, – сказал я.
– Да, воспользуемся спасательным челноком, – сказал Мангров.
– Ты, Реджинальд, будешь командором, поскольку все равно как бы главный над нами, – сказал я.
– Я главный?
– По-моему, да. В тебе есть что-то трагическое, героическое, отличающее вожака.
– Да, ты наш вожак, – подтвердил Тинкл.
– Мы – нечто вроде космической морской пехоты, – сказал я. – Ты, Алан, будешь нашим научным руководителем. В роли научного руководителя экспедиции Алана Тинкла Алан Тинкл.
– Согласен, – согласился Тинкл.
– А я буду сержантом, потому что поведу спасательный челнок. Не знаю, есть ли в морской пехоте сержанты, но в космической морской пехоте, возможно, есть.
– По-моему, правильно, – признал Мангров.
С тем наша отважная космическая команда высыпала из особняка – мы никого не увидели, все еще были у Хиббенов, – и нырнула в спасательный челнок, прежде известный как «шевроле-каприс-классик». Запустив двигатель, приготовившись к отправлению, я сказал:
– По-моему, будущее космических путешествий – в спирали. Прежние челноки и ракеты летали по прямой. Но если им действительно хочется преодолевать большие расстояния, они должны вращаться или ввинчиваться, как штопор, повторяя движение Земли и Солнца. Спираль идет внутрь, а прямая наружу. Я читал в научном разделе «Нью-Йорк таймс» об энергии спирали.
– Ну, потом набросаете докладную записку для НАСА, сержант, – сказал Мангров. – Апока – веретеном, вперед!
Выполняя приказ командора, мы полетели в город, не задержанные никакой космической полицией. Мне, пьяному в доску пилоту, сильно посчастливилось не сбить на довольно темной дороге ни одного невинного гражданина Саратоги, хоть позже, вспоминая события, я проклинал себя за недопустимо самоуверенное поведение за штурвалом. Но в тот момент все выглядело очень забавно, тем более что мы воображали себя космическими путешественниками в поисках серотонина, а мой «каприс» превратился в высокотехнологичный спасательный челнок.
– Командор, – сказал я, подлетая к библиотеке, – город по курсу, приборы указывают на наличие серотонина.
– Отлично, сержант, – сказал Мангров. – Сбавить обороты главного двигателя.
Под влиянием прекрасной лекарственной марихуаны мы естественно и умело перешли на жаргон космолетчиков.
Библиотека стояла чуть-чуть в стороне от Бродвея, старомодной главной улицы Саратоги – улицы того самого типа, на котором специализировалась Америка до наступления в конце двадцатого века неустанно жиревшей чумы – торговых пассажей. На моих радарах вырисовывались рестораны, бары, магазины готовой одежды, кофейни, газетные киоски, аптеки. Почти все закрыто – был вечер, – но бары и рестораны в скаковой сезон работали активно и прибыльно. Вечером в пятницу, почти в одиннадцать, жизнь кипела.
Я повернул на улицу к библиотеке, за которой лежал красивый травянистый парк с многочисленными сернистыми фонтанами.
– Подходящая посадочная площадка в двух сотнях метров от источника серотонина, – подсказал Тинкл с заднего сиденья, увидев ближайший к библиотеке фонтан.
– Спасибо, научный руководитель Алан Тинкл, – поблагодарил я.
– Кстати, по-моему, мы должны быть членами Федерации, как экипаж «Энтерпрайз», – заметил Тинкл, оказавшийся в определенной степени знатоком современной культуры, сославшись на «Звездный путь», «Дюну» и, неизбежно, «Затерянных в космосе».
– Нисколько не возражаю, – сказал я. – А вы, командор?
– Счастлив служить офицером Федерации, – объявил Мангров.
Я посадил спасательный челнок.
– Снять защиту, командор?
– Снять защиту, – скомандовал Мангров.
– Защита фотонная, – заметил Тинкл.
С помощью электронного устройства, встроенного в иллюминаторы, я снял фотонную защиту со всех четырех люков и сказал, осененный блестящей идеей:
– Командор, предлагаю, выпив из источника, вместе отправиться в инопланетную ночлежку, найти место, где у них подают опьяняющие напитки. Мы уже обсуждали с научным руководителем Тинклом возможность получить информацию о расположении оздоровительных заведений с персоналом из инопланетянок женского пола.
– Ты слишком пьян, – сказал Тинкл.
– Да, – согласился я. – Только давай останемся в образе.
– Хорошо, – сказал Тинкл. – Но я уже сказал: не могу.
– О чем идет речь, сержант? – спросил Мангров.
– Выражаясь не на языке Федерации, я говорю о возможности отправиться в какой-нибудь отель на Бродвее, посидеть в баре, выяснить, есть ли в городе бордели.
– То есть причалить к инопланетянкам? – уточнил Мангров.
– Возможно, командор. Понимаю, идея абсурдная, но я раньше сегодня об этом подумывал, и теперь, когда мы высадились и находимся в увольнительной, как моряки, она снова ко мне вернулась.
– Вы против подобного плана атаки, научный руководитель? – спросил Мангров, не высказывая своей позиции по обсуждаемому вопросу.
– Против, командор, – сказал Тинкл. – Предпочту просто напиться из источника серотонина.
– Думаю, нам всем надо просто напиться из источника, – согласился Мангров, – но можно обдумать такую возможность в качестве следующей задачи. От местных инопланетянок можно получить важную информацию. Все согласны?
– Так точно, – сказали мы с Тинклом.
– Давайте помолчим минуту, а потом направимся к источнику серотонина, – предложил Мангров, очень хорошо играя отведенную ему роль командора, отдавая практичные и в то же время вдохновенные приказы. Он хотел, чтобы мы собрались с душевными силами перед проникновением в инопланетное поселение.
Решив, что мне лучше поглядывать по сторонам во время минуты молчания, когда Мангров закрыл свой единственный глаз, а Тинкл оба (как было видно в зеркало заднего обзора), я заметил на улицах много народу, возвращавшегося после ужина или из баров. Приблизительно через минуту Мангров открыл глаз, указывая, что минута молчания кончена, и я сказал:
– Похоже, ведется активная инопланетно-гуманоидная деятельность.
– Это инопланетяне или гуманоиды? – уточнил Тинкл, слегка соперничая со мной по-братски, возможно, потому, что я вновь наступил ему на больную мозоль, предлагая пойти в бордель, чего, может быть, делать не следовало, хотя у меня были благие намерения.
