Николай Байтов - Любовь Муры
12/VI. 1130.
Гайдн, — слушаю его сонату. Как часто беру бумагу, чтобы писать тебе! Написанное не отсылаю. Сейчас появилось непреодолимое желание услышать что-либо о тебе.
Кажется, окончательно перестаём понимать друг друга. Неужели так? Однако, всегда и во всём следует всё договаривать до конца. Так лучше. Недоговорённое обижает, задевает.
Из всех названных тобой в телеграмме (последняя весть о тебе) возможностей прошу тебя предпочесть 2-ю, именно «быть правдиво-резкой».
Судя по твоему молчанию (если ты только здорова), могу думать, что у тебя упало желание думать и заниматься этими вопросами. Мне очень интересно и хотелось бы услышать это правдиво-резкое слово. А ещё больше хочу услышать о тебе.
Получила от Ол-ки письмо (открытку) из Одессы, на кот. ей отписала. Ответа не получила и не знаю, будет ли она этими днями в Киеве?
Я перешла на работу в Обком Союза (пока что продолжаю работать в д/с также, нет заместителя). Новая работа переносится как тяжёлая прививка.
Бессонница, как и прежде, — крест моей жизни. Стараюсь не нервничая держать себя в руках, чтобы она не портила окончательно жизнь. Это единственное средство борьбы с этим врагом. 5 час. непрерывного сна — нечастая удача.
От жары изнываем, балдеем. Ко мне приехала Катюша с мальчиками.
До сих пор нахожусь под впечатлением мастерской игры мхатовцев. Упоена игрой Тарасовой, очарована ею. Она — совершенство чел. породы. Прекрасная фигура, чудесное оригинальное лицо, грудной голос и ко всей этой подкупающей внешности — большой талант.
Я не писала тебе по многим причинам, но главная из них — ожидала, когда у тебя определится («время всё сгладит» написала ты! а что «сгладит» — я не знаю) то или иное отношение ко мне. Думаю, что моё молчание тебя не огорчало.
Крепко тебя целую. Мура.
Если останусь на работе в Обкоме — буду бывать в Москве.
23/VI. 12 час. ночи.
Только что вернулась с вокзала, куда ездила повидать Ол-ку. Кажется, никогда ещё не хотелось так видеть её, как сегодня. Она приезжала ко мне домой и в д/с — нигде не застав меня, написала записку, что поезд её отходит в 1040 и что она будет всё это время в I кл. или в ресторане. В 10 ч. я приехала на вокзал — нигде не нашла её. Я даже заходила в вагоны. Страшно досадно, что она не написала № вагона. Оказывается, это был поезд, отправлявшийся на Баку. Куда же едет Ол-ка? По-особенному хотелось её видеть. Если ты знаешь её адрес, сообщи мне его, пожалуйста. Хочу кое о чём с ней поговорить.
На твоё письмо собираюсь позже ответить. Этими днями я отправила тебе письмо.
Почему же ты снова не спишь? Переутомилась? да и жара действует.
Эти дни возвращаюсь домой к часу или к двум, я уже совсем обезумела и от усталости и от бессонницы и начала пить, укладываясь спать… вино. Желудок (печень) стал капризничать, но засыпаю, даже голова ясней. Алкоголь, по-моему, не так разрушает мозг, организм, как люминаль и бромутал. Испытай и ты это простое средство.
Настроение, какое только может быть угнетённое, подавленное. И это случается всегда, когда начинаю «подводить итоги». Как быстро, ужасающе быстро прошла жизнь! Вот совсем недавно ещё была подростком, дальше готовилась стать матерью, родила Идочку, и все эти жизненные этапы мелькали, как на экране. Самым длинным периодом в сознании сохраняется не ближайший, а отдалённый — детство.
Мне не безразлично твоё мнение обо мне. Что это за «тайны» о моих плохих качествах! Прошу тебя сказать откровенно обо всём скверном, что ты обнаружила ещё во мне. Скажи, не щадя меня. Мне кажется, что я умею выправлять кое-что в себе. В общем, напиши, пожалуйста, без обиняков.
Горячо обнимаю тебя.
Мура.
Видела «Анну Каренину». Впечатление сильное. Прекрасно, содержательно, умно оформлены сцены.
30/VI.
Моя дорогая! Ждала с нетерпением твоего письма.
Не могу, совершенно не могу понять твоей манеры поведения со мной. Твёрдо понимаю, что обязанность друга сказать о том дурном, что увидела. Твоё влияние на меня было очень велико, вследствие его (это я знаю) кое-что выпрямилось в моём характере, а другое затушевалось. Я должна знать, что ты скверное, «принесшее тебе горе» увидела во мне. Тем более, что я по-честному ничего не подозреваю, т. е. попросту не могу догадаться, о чём можешь ты сказать мне. Это, конечно, не значит, что я обожаю себя, считая всё в себе совершенством. Полагаю, что тебе не совсем приятно говорить обо всём этом, однако следует; что и очень прошу сделать поскорей. Мне твоё мнение дорого, я не могу быть спокойной, не зная в чём дело. Я не обижусь. Поставь себя на моё место и поймёшь, что умалчивать — значит не считаться со мной и не поступать по-дружески. А я же уверена, что в своём отношении ко мне ты руководствуешься только этим (дружбой). Твоё молчание покажет, что я ошибаюсь.
Нехорошо проходит и твоя жизнь. О каких новых планах ты говорила мимоходом в прошлом письме? Если б можно было бы тебе устроиться где-ниб. хотя бы на месячное пребывание в природе! Почему ты пишешь, что Биночка также вернётся через некот. время, разве она снова живёт с тобой?
Я же совсем не знаю, что делать, что предпринимать. В Одессу, может быть, не поеду. Условия там плохи. В одной комнате человек по 8 дошкольниц (дом отдыха дошкольных работников) с детёнышами начиная от 3х-2х лет до 16ти. Шумно, тесно, очень пыльно, жарко. Всё бы ещё ничего, если б можно было бы там найти покой и другое общество. Помимо всего, надо порядочно уплатить (как будто бы полуплатная путёвка, а может быть и всю её надо оплатить — ещё не знаю). Дома, с приездом Кати, очень тесно. Комнату себе она не может найти. Условия здесь совсем не подходят к отдыху, кот. абсолютно необходим.
С новой службой — поздравления преждевременны. Основная-то ведь работа — детсад — остаётся. От обстановки в Обкоме — я в ужасе. Окружающие не нравятся до физ. тошноты. Выслуживанье, заискиванье, подобострастие, грубое администрирование председателя — мне невмоготу. Ко мне отношение очень хорошее, но невозможно мириться с таким окружением. Я в тоске, нет уверенности, что я не найду подобного положения и в редакции, куда тоже собиралась переходить.
Устаю, не могу собраться с мыслями, чтобы решить, как поступить с собой. С отчаянием отмечаю, как стирается организм, как появляются первые признаки настоящей старости. Страшно от мыслей, что основное, что-то главное в жизни упущено невозвратимо.
Мой период — невесёлый, тот период, когда подплываешь к последнему жизнен, этапу. Трагедия его состоит в том, что ещё слишком свежи бурления недавней молодости и нет ещё устойчивого старческого успокоения, того мудрого покоя, чем должна характеризоваться эта последняя жизненная полоска (боюсь, что его никогда у меня не будет! тем страшнее).
Пиши, пожалуйста, часто.
Обязательно, не скрывая ничего (хоть как это тебе неприятно!) напиши откровенно о том, что мучило тебя в моих свойствах. Не зная, в чём дело, я не могу даже писать тебе. Будь, если можешь, другом.
Горячо тебя обнимаю. Мура.
Пиши об этом не в форме «упрёков», а в порядке констатированья, я выросла до такого понимания. Даже больше, я очень хочу согласиться с тобой.
Что с глазами у тебя?
Не сплю я не от «одиночества», а от переутомления, хотя такое «одиночество» является, безусловно, ненормальным.
Да, чуть не забыла об этом. К-к уехал на Кавказ. У нас отношения таковы, что не располагают ко встречам.
7/VII.
Ксюшенька, не могу не поделиться с тобой не состоявшейся — увы! — радостью. Знаешь, я чуть было не выехала сегодня на экскурсию на Беломор-Канал! Днём мне в отделе предложили выехать сегодня же в Ленинград, с тем чтобы дальше сесть на теплоход. До сих пор «переживаю» и не могу успокоиться, — ведь о такой поездке можно мечтать всю жизнь и не встретить ещё подобного случая! Садовые дела не отпустили. Какое это счастье, удовлетворение видеть, наблюдать новые места и людей — тебе понятно. А ехать бы вдвоём с человеком, разделяющим переживаемые чувства (напр, с тобой и только с тобой) — особая полнота воспринимания.
В доме у нас совсем весело — приехал ещё брат с дочкой (из Жмеринки). Пробыв здесь 3 дня, сегодня он ночью (к счастью!) выедет. Получила от Ол-ки письмо — будет в Киеве числа 8–9. Цену на материал, кот. я задерживаю для неё — спустили до 1050 р. Жалею, что послала тебе телеграмму, она могла доставить тебе кое-какие хлопоты. Думаю, что Ол-ке он понравится. Купила я себе на пальто (зимнее) 3 метра вот этого материала. [Возможно, что лоскутик ткани был вложен в конверт.] Скорей он подходит к костюму. Что ты о нём скажешь, стоит ли начинать всю эту недешёвую историю из этого материала. Я всегда предпочитаю сукно. Заплатила я за него 800 р. Это — часть отпуска. Пойду только на 2 недели.
