Александра Маринина - Оборванные нити. Том 1
— Костик, ты ведь с мамой живешь?
— Ну да, — чуть растерявшись, ответил санитар. — С мамой и с сестрой. Старшей, — зачем-то добавил он.
— У вас домашние животные есть?
— Теперь нет, — голос Костика заметно погрустнел. — У нас кот был, восемнадцать лет прожил, я всю жизнь рядом с ним был. Усыпить пришлось два месяца назад. Мама так плакала… Сестра тоже убивалась. Мы к нему привыкли, он хороший был, умный, воспитанный.
— Щенка возьмешь? — предложил Сергей. — Хороший, умный, насчет воспитания пока сказать трудно, это уж как сам сумеешь, он еще маленький совсем.
— Породистый? — спросил лучший санитар судебно-медицинского морга. — Если породистый — мне не потянуть финансово, у меня таких денег нет.
— Насчет породы ничего точно не скажу, ветеринар считает, что это порченый спаниель. Отдаю бесплатно, только лапку еще немножко подлечить надо.
— Правда? — обрадовался Костик — За так отдаете? Без денег?
— Без денег, — с улыбкой подтвердил Саблин. — Если хочешь — подожди, я его сам долечу, возьмешь, когда он будет совсем здоров. Так-то он в полном порядке, и глистов ему прогнали, и блох вывели.
— Да вы что, Михалыч, мы с мамой сами долечим, пусть мама отвлечется, будет о нем заботиться, ей полегче станет, а то она по коту нашему до сих пор горюет. Знаете, как она сказала, когда мы его усыпили? Я, говорит, все понимаю, восемнадцать лет, старый он уже, чудес не бывает, а все равно дырка в душе осталась. А когда вы щенка привезете?
— Да хоть завтра. Привезу завтра утром, ты как раз с дежурства сменишься и заберешь его домой. Хочешь так?
— Хочу, — глаза Костика возбужденно заблестели. — Я маме ничего не скажу, пусть сюрприз будет. А как его зовут?
— Коржик. Но ты, если хочешь, дай ему другое имя, какое тебе понравится.
— Коржик… — задумчиво повторил следом за Саблиным санитар. — А что? Очень даже. Пусть остается Коржиком. По крайней мере, не банально.
Ну и слава богу, подумал Сергей, шагая в сторону метро, хоть какой-то вопрос удалось решить в позитивном ключе. День можно было считать вполне удавшимся.
ГЛАВА 3
В открытое окно ординаторской врывалось беззаботное щебетание птиц, и Саблин, составляя формулировки для заключения эксперта, попутно думал о том, что надо бы устроить для тещи и дочери какой-нибудь выезд за город хотя бы на месяц, чтобы ребенок подышал свежим воздухом вдали от гари и выхлопных газов. Конечно, Юлия Анисимовна давно уже твердила о том, что их подмосковная дача — самое лучшее место для ребенка, но Сергей не спешил принимать предложение родителей. Все-таки мать не любит его жену, и уж тем более ей не за что особо любить мать Лены, Веру Никитичну, которая, по мнению Юлии Анисимовны, просто воспользовалась благоприятной возможностью, чтобы переехать из Ярославля в столицу и сесть на шею зятю под видом помощи дочери. Помощи после операции на позвоночнике от Веры Никитичны было немного, зато забот и хлопот прибавилось.
Но для того, чтобы снять дачу, нужны деньги, а их нет… И Саблин, думая о проводящей лето в душной грязной Москве маленькой девочке, чувствовал себя несостоявшимся ничтожеством, не мужиком, а тряпкой, никчемным существом, которое не может обеспечить собственному ребенку нормальные условия жизни.
Он торопился закончить заключение, пока в ординаторской никого не было: Сергей терпеть не мог, когда рядом разговаривали, что-то обсуждали, даже просто молчали, но издавали звуки — прихлебывали чай, перелистывали бумаги. Он мог работать только в полной тишине.
Когда открылась дверь и вошел коллега-эксперт, Саблин дописывал последнюю строчку. Коллега по имени Георгий Телеш, или для своих просто Гоша, с утра занял секционную для исследования трупа пятимесячной девочки, и Сергей удивился, что Телеш вернулся в ординаторскую так быстро. По его представлениям, вскрытие и исследование трупа грудного ребенка должно было бы занять куда больше времени.
— Что-то случилось? — спросил он Гошу, отрываясь от своей писанины.
— Ничего, — глаза Телеша удивленно округлились. — С чего ты взял? Что должно было случиться?
Значит, он закончил вскрытие. Ну надо же… Или Сергей так увлекся работой, что не заметил течения времени? Он бросил взгляд на часы: да нет, как он и предполагал, прошло меньше часа с того момента, как Телеш ушел из ординаторской в секционную.
— Ты ребенка вскрывал? — на всякий случай уточнил Саблин.
— Ну да, — кивнул Георгий, наливая воду в электрический чайник.
— И что оказалось?
— Да ничего особенного. Повреждений нет, асфиксия, наверное, или СВДС.
Опять СВДС — синдром внезапной детской смерти! Сергей вспомнил свои споры с матерью, несчастную Красикову, отравившуюся уксусной эссенцией. Диагностическая помойка. Когда неохота возиться — ставим СВДС, и никаких вопросов. Или асфиксию мягким предметом, под которым, как правило, подразумевается молочная железа матери. Пресловутое «присыпание», на которое тоже очень удобно свалить смерть ребенка, если он спал вместе с мамой. А если ребенка все-таки убили умышленно? Или имела место врачебная ошибка при лечении какого-нибудь заболевания?
— Какая асфиксия? — спросил он Георгия.
— Ну какая-какая… Механическая обтурационная, какая же еще? Мягким предметом, вероятно. Во всяком случае, признаков аспирации пищевых масс я не нашел.
Механической обтурационной асфиксией именовалась асфиксия от закрытия, например, ладонью отверстий носа и рта.
— А признаки асфиксии нашел? Странгуляционную борозду или следы пальцев на шее?
Георгий посмотрел на него как на недоучку и хмыкнул, дескать, элементарных вещей не понимаешь, а еще экспертом называешься.
— Я же тебе ясно сказал — асфиксия мягким предметом, а не рукой, какие там следы? Никаких следов не остается.
— Как это — не остается? Ты кожу «маской» снимал?
На этот раз Георгий смотрел на Сергея как на инопланетянина.
— Чего? Какой «маской»? Ты о чем?
— А ты не знаешь, что при вскрытии трупа ребенка нужно кожу с лица снимать «маской» и послойно исследовать? Тебе никто об этом не говорил? Или ты благополучно забыл о том, что вскрытие трупа взрослого и вскрытие трупа младенца проводятся по разным методикам? — Саблин повысил голос и едва сдерживался, чтобы не перейти на крик. Халтуры и безграмотности он не терпел и моментально впадал в ярость, сталкиваясь с их проявлениями.
Георгий вытащил из шкафа коробочку с пакетиками чая, положил два пакетика в свою чашку и со стуком поставил ее на стоящий возле окна в углу комнаты низкий столик Потом подошел вплотную к столу Саблина.
