Дональд Крик - Мартин-Плейс
— Но где он, бог?
И, глядя, как плюющийся дымом буксир сметает звезды, Дэнни вспоминал, каким растерянным было лицо преподобного Рейди, когда священник выходил из комнаты. И как позже он сказал матери: «Из этого ничего не вышло», — и ее заключительные слова: «Из тебя тоже ничего не выйдет, если ты не побережешься».
Но почему ее пророчество должно сбыться? Еще два года — и он будет уже в состоянии содержать жену. А пока нужно каким-то образом добиться, чтобы за это время интерес Полы к нему не угас. Чем старше он будет, чем выше пост он будет занимать, тем больше будет у него шансов. Такова практическая сторона вопроса. И другая, более трудная задача: убедить ее в том, что независимо от его будущего он — человек, который ей нужен.
Постояв на мосту, Дэнни медленно пошел домой. На Глиб-роуд в тени деревьев напротив спортклуба Джека Салливена на его плечо легла чья-то рука. Он резко обернулся.
— Мо!
— Привет, Дэнни! Что это ты такой расстроенный?
— Я тебя не видел, Мо. Откуда ты взялась?
— Из-за этого дерева. Увидела тебя и подождала. Я как раз собиралась пойти домой, — прибавила она, уклоняясь от его расспросов.
— Ну, так пошли, — сказал он. — Я тоже иду домой.
Молли молча шла рядом с ним, а он думал: «Что она там делала одна? Ждала, когда Джо Таранто выйдет из клуба?»
Внезапно она сказала:
— Давай пока не пойдем домой, Дэнни. Лучше посидим в парке и поговорим.
— Ладно, Мо.
Они пробрались между огромными щупальцами старой смоковницы и сели на скамейку в тени. Молли повернулась к нему:
— А где сегодня твоя приятельница?
Пола вызывала в ней жадное любопытство, и она расспрашивала про нее при каждом удобном случае.
— Я звонил ей сегодня, — ответил Дэнни. — Хотел пригласить куда-нибудь, но она была занята.
— Хороша приятельница, если ей даже некогда с тобой повидаться!
— Ну, видишь ли, Мо… — И он рассказал ей про журнал и про Томаса Джефферсона Хикса, и она посмеялась, но больше из вежливости.
— Я прочла пару ее статеек. Все про красавцев, отдающих нафталином. Некоторые с перчиком. Ты же помогал их писать, так?
— Я помогал ей собирать материал.
— А теперь ей некогда видеться с тобой. Разве она не хочет, чтобы у вас все было всерьез?
— Пока нет, Мо.
— А почему? Или она думает, что ты для нее недостаточно хорош?
— Дело не в этом. Она сейчас поглощена своей работой.
— По-моему, она стерва. Нашел бы ты себе другую!
— Не хочу, — ответил он резко.
— Ты влюблен в нее, вот и все.
— Ну и что?
— Ты хочешь на ней жениться?
— Да. Когда у меня будет возможность содержать семью.
— Это уже хорошо — что ты хочешь. — Внезапно она наклонилась к нему. — Послушай, Дэнни, ты уже не маленький, но все равно еще многого не знаешь. Женщины нужно добиваться. И раз тебе нужна именно эта, значит добейся ее так или иначе! — Она торопливо продолжала с глубоким убеждением в голосе: — С некоторыми это легче, чем с другими, но они все на это идут, только первый раз — самый трудный… А потом она посбавит форсу. Понимаешь?
— Хватит, Мо, — сказал он, но не обиделся и не рассердился. — Я не хочу принуждать ее выйти за меня замуж, тем более таким способом.
— Почему? Не будь дураком. — Она говорила зло и презрительно. — Я ведь знаю, что думают женщины. Уж я-то знаю! Только этот способ годится для мужчин, а не для женщин. Мне бы это сообразить и не вляпываться. Как… я… вляпалась… Понимаешь?..
Она заплакала. Дэнни с тревогой заглянул ей в лицо.
— Что случилось, Мо? — Он обнял ее за плечи. — В чем дело?
— Сам понимаешь, — ответила она, всхлипывая. — Я ж тебе сказала.
Она хотела защитить его, помочь ему, заставить его осознать, что думают и чувствуют женщины. Теперь он это знал.
Наконец Молли успокоилась, и Дэнни рискнул задать вопрос:
— Кто это? Джо Таранто?
Молли страдальчески кивнула.
— И ты все еще хочешь выйти за него замуж?
— Господи, — сказала она, — а зачем, по-твоему, я на это пошла? Я же тебе объяснила. Только это не помогло, ясно? И я дурой была, что сразу не сообразила, как все обернется.
— А что он об этом говорит, Мо?
— Ничего не говорит. Я не знаю, что он собирается сделать. Я даже не знаю, что он об этом думает. Я ведь теперь его совсем не вижу.
Молли прижалась к брату, и Дэнни обнял ее крепче, поглаживая по плечу.
— Ну, может, он еще передумает, — пробормотал он, сам не веря своим словам.
— Он обещал встретиться со мной сегодня, а его мотоцикл весь вечер стоит у клуба Салливена. Значит, он и не собирался приходить.
Дэнни растерянно смотрел на уличный фонарь, подмигивающий сквозь листву, и не знал, как поступить.
— Я кое-чего отложила, — жалобно продолжала Молли. — Ведь надо будет переехать, пока они ничего не узнали. И буду работать до последнего.
— Я помогу тебе платить за комнату, — сказал он, затянутый водоворотом ее беды.
— Я ведь только у тебя и могу попросить помощи, Дэнни. Его я отдам на усыновление и начну работать, как только будет можно. Я тебе верну все деньги. Честное слово!
— Я знаю, Мо. Ну, пошли, пора домой.
— Черт! Сама не знаю, как это я сваляла такую дурочку. — Молли вытерла глаза рукой. — Ну, в следующий раз буду умнее. Поищу надежного парня.
То, чего искал он, было не таким простым, но искали они по одной причине, и поэтому, успокаивая сестру, Дэнни успокаивал и себя:
— Ты его найдешь, Мо.
Они встали. Всю дорогу до дому они не сказали ни слова.
Поднявшись к себе, Дэнни нерешительно постоял у окна, а потом осторожно спустился к прихожую и вышел. На углу Глиб-роуд он увидел, что вывеска над дверями Джека Салливена еще освещена, а у тротуара стоит мотоцикл — глянцевое самодовольное воплощение самого Джо Таранто. Дэнни вошел в клуб и растерянно остановился, засунув руки в карманы. Ему было страшно, и только упрямство помешало ему уйти. Джо Таранто, опираясь на кий, следил за шарами: жилет в обтяжку, рукава засучены, золотая булавка в галстуке, бачки тщательно подстрижены — в каждом движении пресыщенная небрежность.
Джек Салливен, медленно прогуливаясь между столами, заметил, как отворилась дверь. Теперь, искоса наблюдая за Дэнни, он подумал: быть заварушке. Он обладал особым чутьем на заварушки и репутацией рубахи-парня, которая опиралась на неуменье его клиентов отличать громкий хохот от притворного.
С настороженной неторопливостью, как борец, примеривающийся к противнику, Салливен прошел через зал.
— Здрасьте, — сказал он отнюдь не приветливым тоном.
— Добрый вечер, — кивнул Дэнни, сжимая и разжимая в карманах потные руки.
— Поздненько вы зашли. Мы через полчаса закрываем.
— Да… но…
— Я что-то вас прежде не видел. Чтобы играть у нас, надо вступить в клуб.
— Я не хочу…
— Можете, конечно, играть с приятелем. Мы допускаем посторонних, если они приходят с членами клуба. У вас есть тут знакомый?
— Нет. Дело в том…
— Играть вы не хотите. Знакомых у вас тут нет. Так чего ж вам нужно? А?
— Я только хочу повидать Д-д-джо Таранто, — оттого, что он вдруг начал заикаться, Дэнни совсем растерялся и ждал ответа, весь внутренне напрягшись.
— А! Таранто! Вы что ж, знакомы с Джо?
— Нет…
— Ах, вы не знакомы с Джо Таранто? Вы просто хотите его повидать? Ну, вон он там, смотрите.
— Мне нужно с ним поговорить, — сказал Дэнни, испытывая жгучую ненависть к Салливену, к этому залу, к необходимости, которая привела его сюда. — Я подожду, пока он не кончит играть.
Салливен смотрел на него, задумчиво поглаживая подбородок. Ну, Джо разберется. Тихо, мирно, по-хорошему. Такие пай-мальчики из воскресной школы хуже динамита. Так и напрашиваются на неприятности, а напросятся — и дело всегда доходит до полиции…
Наконец Таранто вразвалку направился к ним с кием в руке. Он оперся о кий и посмотрел на Дэнни пустым взглядом.
— Н-да?
Это пренебрежительное высокомерие разозлило Дэнни. Ему хотелось сказать что-то весомое и уничтожающее, одним ударом сокрушить невежество и самодовольство, бросавшие ему вызов с позиций не только сильных, но, по-видимому, неприступных. Он сказал:
— Меня зовут О’Рурк, Дэнни О’Рурк. Я пришел поговорить с вами о Молли. Она очень расстроена.
— Н-да?
— Она сказала, что ждала вас сегодня вечером и вы не пришли.
— Н-да?
Дэнни смотрел на тщеславное лицо и жестокие глаза. Он смотрел на обращенный только вовнутрь мир Джо Таранто — и не находил туда входа. Отчаявшись, он сказал:
— Вы ответственны за это. И вы обязаны что-то сделать.
— Н-да?
— Послушайте, я прошу вас сделать только то, что вы должны сделать. Будь в вас хоть капля порядочности, вы так бы и поступили.
Глаза Таранто прищурились. Он наклонился к Дэнни.
