Борис Мишарин - Иллюзионист
– Извини, Василиса, танцевать не будем, я давно без женщины и боюсь не сдержать себя. Извини.
Он встал и ушел на второй этаж. Она убрала со стола, вымыла посуду и присела на краюшек стула. Краснела от собственных мыслей, не двигаясь с места. После одиннадцати заметила, что он ушел в спальню, подождала минут пять, ища причину подняться наверх и пошла. Решила, что нужно отдать ему остаток денег, а там как получится. Она постучала в дверь и вошла. Он уже лежал под одеялом. Она подошла ближе.
– Я принесла сдачу от покупки продуктов, – с трудом произнесла Василиса, вся покраснев.
Виктор молчал, пауза затянулась, и она уже была готова выскочить из спальни, сгорая от стыда, как почувствовала прикосновение его руки и вздрогнула. Рука поползла от коленки вверх, Василиса прикрыла веки и почувствовала, что он роняет ее на себя. Виктор не снял, а разорвал на ней старенький халатик. Разлетевшиеся пуговицы посыпались на пол, и она вся отдалась ему. Полежав после секса с ним рядышком несколько минут, она встала, взяла порванный халат и убежала.
Он нашел ее рыдающей в спальне первого этажа. Вошел, присел на краюшек кровати, спросил тихо:
– Ты не возражаешь, если я прилягу рядышком?
Она перестала плакать и удивленно смотрела на него сквозь слезы. А он прилег, не дождавшись ответа, и стал ласкать ее груди. Василиса снова бурно и страстно отдалась ему. На этот раз он не молчал:
– Ты будешь жить в этом доме как моя жена, а не служанка-повариха. Но готовить все равно придется – я не умею. Ты согласна, Василиса?
– Ты не считаешь меня шлюхой, которая забралась к тебе в постель ради денег?
– Нет, я так не считаю, – серьезно ответил он, – мне кажется, что я тебе нравлюсь и этим все сказано. Лишние слова ни к чему.
– Милый ты мой, – она перешла на "ты", – и сколько времени я буду служить у тебя в постели? День, год? Такие, как ты, не женятся на кухарках, и ты правильно сказал – зачем лишние слова.
Виктор встал с кровати. Бросил резко:
– Дура… Сходи в душ и возвращайся в мою спальню. Завтра поедем по магазинам, купим тебе одежду приличную и поедем в деревню к твоей маме. Посмотрим, чем можно помочь твоей семье. И не реви, слез не выношу.
Он ушел, а она, опешившая, села на постели и ничего не соображала. Ей не верилось, что все происходящее может быть правдой. Богатый мужик женится на кухарке… такое случается изредка, но только в литературе или кино. А если он говорит от чистого сердца? Но он даже о любви не заикнулся ни разу. Все мужики говорят о любви, а утром все забывают. А этот обозвал меня дурой и сказал, что поедем к маме. Так я дура и есть, а к маме просто так ехать не предлагают.
Она резко сорвалась с кровати и помчалась в душ. Вернулась обратно и не знала, что надеть – халатик был единственной домашней одежонкой из ее гардероба. Было еще два платья, в которых она ходила на учебу. Она натянула одно на голое тело и пошла. Зашла молча и легла рядом.
Он отвернулся и уснул или сделал вид, что уснул. Она плохо спала прошлую ночь, а в эту совсем не заснула. С рассветом Василиса встала и ушла на кухню, приготовила завтрак. Встретила его с затравленными глазами. Он ничего не говорил, поел молча. Потом произнес одно слово:
– Поехали.
Полдня, если не больше, Виктор возил ее по магазинам, пока она не взмолилась:
– Витенька, поедем домой, я устала. Не выспалась ночью.
Они вернулись домой, Василиса сразу же пошла на кухню.
– Сейчас я приготовлю тебе обед. Сварю солянку, ты не против.
– Против. Сейчас ты пойдешь в спальню и выспишься как следует. Потом все разговоры будем разговаривать. Она ушла в душ, вышла и попросила:
– Проводи меня в спальню, пожалуйста.
После любви она сразу же уснула и проспала до утра. Встала, как обычно, пошла готовить завтрак. Виктор встал позже обычного и к завтраку опоздал. Спустился вниз к девяти. Снова молча позавтракал и произнес:
– Сейчас поедем в ЗАГС и зарегистрируемся. Настоящую свадьбу сыграем позже. После ЗАГСа к твоей маме. В какой деревне она живет, далеко отсюда?
– Не далеко или далеко – сто двадцать километров. Я правда стану твоей женой?
– Правда, – не стал юморить он, не поймет сейчас.
Василиса ехала в машине и все время разглядывала свое обручальное кольцо с бриллиантом. Не удержалась и еще раз спросила:
– Это настоящий бриллиант?
Виктор остановил машину и повернулся к ней.
– Пора бы уже понять дорогая, что я не бросаю слов на ветер, а любимым женщинам не дарю стеклянных побрякушек.
– Ну прости меня, Витенька, прости, никак не могу привыкнуть, что я твоя настоящая и законная жена.
Он улыбнулся и автомобиль тронулся с места.
– Лучше расскажи мне что-нибудь о своей маме и о папе, если не больно вспоминать, о сестренке, – попросил Виктор.
– Сестренка Лиза, – начала свой рассказ Василиса, – я уже говорила, что она перешла в шестой класс, учиться хорошо, мечтает научиться играть на рояле, но возможности нет. В деревне школы нет, Лиза живет в интернате зиму. В райцентре. Папа был механизатором, когда существовали колхозы, потом все распалось и работы не стало. Жили за счет своего хозяйства – свиньи, телята, коровы, огород. Продадим мясо и оденемся немножко, так и жили. Мама раньше работала дояркой, а потом тоже нигде. В прошлом году папа отравился паленой водкой и его не стало. Я закончила кулинарное училище, ты знаешь, и думала им помогать. Сено косить теперь некому, скотину придется продать. Вот вкратце все.
– Как маму зовут, ты не сказала?
– Латыпова Виктория Павловна. Она у меня еще молодая совсем, тридцать девять лет ей.
Машина подъехала к дому, Василиса выскочила пулей и забежала во двор. Лиза с матерью вышли на улицу, обнялись. Виктор стал входить, но его встретил лаем огромный пес.
– Свои, Шарик, свои, – произнесла Василиса и погладила собаку.
Он подошел в Виктору, понюхал его, видимо улавливая что-то от Василисы, и потерся головой о ногу. Виктор погладил его.
– Ничего себе… Шарик никогда не позволял гладить себя чужим людям. Невероятно, произнесла Виктория Павловна.
– Мама, – произнесла, покраснев Василиса, – это не чужой человек, это мой муж Виктор.
– Муж, какой муж, когда ты успела доченька? Он тебя силой взял что ли?
– Мама, – повторила Василиса, покраснев еще больше, – это мой любимый мужчина и муж. Мы только сегодня зарегистрировались и сразу к тебе, свадьбу потом сыграем. Так что принимай зятя, мама, и ты сестренка. Это моя Лиза, Виктор.
– Муж так муж, тут уж ничего не поделать, если вы зарегистрировались официально. Проходи в дом, Виктор, станем знакомиться. А не староват ты для моей доченьки?
– Староват, Виктория Павловна, староват и действительно тут уж ничего не поделаешь, – ответил он.
– Мама, но как ты можешь, он же мой муж, мама. И любимый, – она прижалась к нему, – подумаешь на десять лет старше – это нормально. Папа тоже был старше тебя на десять лет.
Она еще не знала его настоящего возраста. А в паспорт не вглядывалась. Виктор достал сумки с продуктами из машины, занес в дом. Обычное деревенское жилье с металлическими панцирными кроватями, табуретками и самодельным столом, накрытым скатертью. Но все чисто и уютно, это он отметил сразу.
Женщины накрывали на стол. Сели, выпили и мать произнесла:
– Ну, горько что ли…
Молодые поцеловались.
– Наверное, надо рассказать немного о себе. Я бизнесмен, человек не бедный, встретил Василису, и мы поженились. Настоящую свадьбу сыграем в городе, когда вы ко мне переедите. Затем и приехал, хватит вам в нищете жить, извините за прямоту. Скотину продадите, Шарика с собой возьмем, Лиза станет учиться в элитной школе, научится играть на рояле. Василиса говорила, что она давно об этом мечтает. Вкратце все.
Он замолчал, оценивая слушателей.
– Это как с собой заберете? А дом, хозяйство?
– Я уже сказал, Виктория Павловна – скотину продадите и дом тоже. Места в моем коттедже всем хватит.
– Дом не продашь и скотину тоже, – возразила Виктория Павловна, – денег тут ни у кого нету. Если только на мясо, но на рынке купят за бесценок. Там все чурки оккупировали, деревенским продыха не дают.
– Значит дом бросим, а скотину подарим с условием, что нас в конце лета снабдят груздями и рыжиками солеными, ягодой.
– Вы миллионер что ли, Виктор, так деньгами разбрасываться.
– Нет, Виктория Павловна, я не миллионер, я миллиардер, но живу скромно. Из роскоши у меня только личный самолет, но это даже не роскошь, а средство передвижения. Бизнес, например, требует заключить сделку в Италии, а с билетами проблемы бывают. А тут никаких проблем – сел и улетел.
– Так вы и языки знаете иностранные? – спросила Латыпова.
– Свободно говорю на английском, немецком, французском, итальянском, испанском, китайском, японском, арабском и других языках.
– Это правда что ли, доченька?
– Не знаю, мама. Я же языками не владею. Я знаю, что у Виктора лучший ресторан в городе, он его хозяин.
