Олег Рой - Он & Она
С детьми в своей группе Олеся на удивление быстро нашла общий язык: уже через месяц малыши плясали под ее дудку. А воспитатели – вот уж чего Лера искренне не могла понять! – не могли нарадоваться на ее дочку. «Спокойная, – говорили они, – разумная девочка». Дома Леська по-прежнему никого не слушала и устраивала еще более ожесточенные погромы, стоило взрослым хоть на мгновение отвернуться. Иногда Лере казалось, что ее дочь намеренно мстит. За что? За то, что мамы не бывает теперь рядом целыми днями? За то, что родные не отдают ей всего внимания? За то, что растет без отца? Лера не знала. Она видела только одно: Леся – это два абсолютно разных ребенка, живущих в одном теле. Как шторм и штиль на море.
Первый же утренник, посвященный Восьмому марта, расставил все по местам в голове бедной Валерии Игоревны. Вот, оказывается, что: ее дочка – актриса! Ей нужно, чтобы все внимание всех вокруг было приковано только к ней, тогда она расцветает.
Без тени смущения Леська исполняла перед публикой несложный танец с изяществом, данным ей от рождения. А когда послышались аплодисменты, Леся кланялась так долго, что Валерия побоялась, как бы у девочки не закружилась голова. И, уже уйдя со сцены, на которую тут же, согласно программе, вышли дети из средней группы, Олеся выбежала обратно. Бросила ревнивый взгляд на своих конкурентов и с энтузиазмом начала кланяться снова. Под смех и дружные хлопки родителей Лере, покрасневшей от стыда, пришлось уносить дочку со сцены.
А дальше жизнь вошла в свою колею. Олеся с удовольствием готовилась к утренникам и верховодила в группе, а Лера, уже сообразившая, что к чему, записала ее на танцы и пение, куда они бежали стремглав после детского сада. Только отзанимавшись три часа в студии, Олеся приходила домой счастливая, голодная и после ужина сразу же засыпала. И это было для всей семьи вновь обретенным раем! Бабушка с дедушкой снова были без ума от своей внучки – артистки.
В четыре года Олеся уже ездила на городские смотры художественной самодеятельности и участвовала в концертах. В шесть она выиграла на районном конкурсе приз «за артистизм», а в двенадцать самовольно ушла из студии и со сцены.
Лера была в шоке. Как это так?! Ее девочка, такая талантливая и увлеченная своим делом, вдруг от него отказалась? Все объяснилось просто. Олеся изложила суть проблемы четко, как дважды два.
– Почему ты бросила студию? – спросила Валерия.
– Мне это все надоело, – капризно тряхнула Олеся длинными волосами, – особенно репертуар.
– Почему?! – Лера никак не могла взять в толк.
– Ты думаешь, – юная звезда гневно сверкнула глазами, – интересно без конца петь про оленей, солнечных зайчиков и снежинки?!
– А о чем, – Валерия Игоревна забеспокоилась, – ты хотела бы петь?
– О любви, конечно, – сообщила Олеся и, немного подумав, добавила: – Или о сексе!
– Господи!
– Не притворяйся, – выдала девочка, – как будто ничего не знаешь! Все взрослые думают только об этом.
– Лесенька, – реплика дочери повергла бедную женщину в педагогический ступор, – но это не так. Глупость какая-то!
– Так, так, – дочь усмехнулась, глядя на покрасневшую от стыда мать, – ты просто по-дурацки живешь.
– Я?!
– Ну, конечно! – Олеся фыркнула как норовистая лошадь. – Целыми днями сидишь в своей поликлинике, не ходишь никуда, не развлекаешься!
– Но…
– Знаю! Деньги отдаем за кооператив. Тебе надо работать в две смены.
– Да…
– А ты заведи себе любовника, – предложила дочь без тени стеснения, – он пусть заработает. Или хотя бы отца моего заставь нам платить!
– Что же ты говоришь, – в висках Валерии застучало, – человек должен сам себя обеспечивать. Только так правильно.
– А я не хочу жить правильно! Понятно? – красивый рот зло искривился. – Не хочу быть бедной, как ты!
Она вышла из их общей спальни, с силой хлопнув дверью, а Лера так и осталась сидеть на кровати. Что же она упустила в воспитании дочери? Ведь только ради нее и живет…
К этой теме они больше не возвращались, и Лера постепенно успокоилась. Это все подростковое, напускное! Вокруг ребенка столько глупостей – журналы, телевидение с их сказками о красивой жизни. На экране маленький человек видит одно, а дома и в школе – другое, вот ему и кажется, что реальность устроена неправильно. Он думает: хорошо предаваться праздности, купаться в деньгах. Со всех сторон: деньги, деньги, секс, секс. Ничего. Перерастет и поумнеет. В кого ей глупой-то быть?
В начале нового учебного года, едва перейдя в седьмой класс, Олеся вдруг безапелляционно сообщила, что теперь будет приходить домой поздно. В соседней школе старшеклассники создали свою музыкальную группу, и она прошла отбор на бэк-вокалистку. Репетиции будут каждый день – им разрешили оставаться в актовом зале до восьми часов вечера, а когда настанет время концерта, она пригласит.
Как ни пыталась Валерия выпытать больше: что за ребята, как учатся, сколько им лет, – Олеся не добавила к сказанному ни слова. Только фыркнула в ответ на вопрос матери, можно ли прийти, посмотреть на репетицию.
– Лесенька, – Валерия чуть не плакала, – ты же маленькая еще!
– Только ты так и думаешь, – дочь взглянула с презрением, – а я уже взрослая! Выгляжу на семнадцать.
– Кто тебе это сказал?!
– Все!
– Но в душе ты еще ребенок! Тебе только тринадцать лет будет!
– Если не болтать лишнего, – в голосе Олеси послышалась угроза, – никто не узнает!
– Как хочешь, – тон Валерии стал суровым, – а я приду! Познакомишь меня с ребятами, и потом мы решим, можешь ты там петь или нет!
– Только попробуй, – Олеся откинула назад тяжелые волосы, – если хоть раз увижу тебя в этой школе, пеняй на себя!
– Что? – Валерия не выдержала, голос сорвался на крик: – Что ты мне сделаешь?!
– Покончу с собой!
После таких слов Олеси Лера словно остолбенела. Все! Она больше не знает, что делать. Как помочь ребенку, который изобрел такую меру наказания для собственной матери? Зная решительный характер дочери, Валерия ни минуты не сомневалась в том, что, если понадобится, Лера исполнит угрозу. Отчаяния в ней хватало.
Валерия мучилась и страдала. Пыталась найти способ договориться с дочерью, да куда там! Все слова матери Лера воспринимала как обвинения и уходила, хлопнув дверью. Ей не нужны были чужие советы, неинтересен чужой жизненный опыт, ей было плевать на других. Валерия давно чувствовала, что перестала быть для дочки авторитетом, но теперь, когда у той появился свой круг «взрослого» общения, мать просто-напросто перестала существовать. И чем дальше, тем хуже становилась ситуация.
– Как ты думаешь, – поинтересовалась как-то Леся перед сном, уже лежа в постели, – мне пойдет пирсинг?
