Майкл ОДвайер - Утопая в беспредельном депрессняке
— И что теперь?
— Что теперь?
Мы сидели, смотрели друг на друга и хотели продолжить общение, но не знали как и страдали. Что можно сказать представителю противоположного пола? Что сделать? Хочется понравиться, но боишься сморозить какую-нибудь глупость. Не дай бог упасть в ее глазах — страшный удар по самолюбию. Можно говорить какую угодно ерунду в кругу друзей, сверстников того же пола, но с посторонними всегда надо быть настороже. Они, возможно, чувствуют себя так же неуверенно, как и ты.
Стояла оглушительная тишина, и, делая вид, что не замечаю ее и что меня необычайно интересует что-то еще неизвестно где, я лишь острее ощущал ее.
— Ты парень Сьюзен? — Ее вопрос застал меня врасплох.
— Сьюзен? Да нет, мы просто дружим.
И это было правдой, хотя мне очень хотелось куда-нибудь сходить с ней, и я даже думал, что она согласится, если я приглашу ее. Только я никак не мог набраться смелости сделать это.
— Значит, ты ничей?
«Вот черт, гибнет моя репутация, — подумал я. — В моем возрасте уже пора обзавестись подружкой. О господи, она еще решит, что я голубой или еще какой-нибудь».
— Понимаешь, я только что порвал с одной девчонкой.
— Правда? Сьюзен не говорила мне об этом.
Того не легче. Они со Сьюзен, очевидно, лучшие подруги и делятся всеми сплетнями.
— Да это было не всерьез, так просто.
О боже, сделай что-нибудь.
Пожалуйста.
— Странно, что Сьюзен ни разу не упоминала об этом.
Ну, пожалуйста.
Я никогда больше не буду врать.
Даю слово.
— А ты с кем-нибудь гуляешь?
— Я?
Ага, вот теперь ты покрутись!
— Нет, у меня пока нет приятеля. Я все еще в поиске.
Вот этого я точно не ожидал.
Она опять глотнула водки и передала фляжку мне. На этот раз я был гораздо осторожнее.
— Итак, мы с тобой молоды и свободны, — сказала она.
Почему-то мне стало с ней гораздо легче, чем до того, как я допил последние капли. Сквозь одежду я чувствовал тепло ее ноги и руки. И разве, забирая у меня фляжку, она не коснулась моей руки, даже, можно сказать, задержала ее на секунду? Я чувствовал, как во мне поднимается приятное тепло, и не имело значения, от водки это было или от близости ее полуодетого тела.
Мне было хорошо.
Кто-то хотел пройти по лестнице, и я отодвинулся, прижавшись к стене. Моя соседка посторонилась тоже. Она была совсем рядом со мной, а когда мимо нас прошли и я отлепился от стены, оказалась еще ближе.
Я посмотрел на нее.
Она смотрела на меня.
Она поцеловала меня. Ее губы были ужасно мягкими, теплыми и нежными. Я был ошеломлен — приятно ошеломлен. Я тоже поцеловал ее, постаравшись, чтобы это получилось хорошо. Ее рука очутилась на моей шее, и электрический разряд пробежал у меня по позвоночнику снизу доверху.
Так вот что значит любить женщину, подумал я.
Кроме шуток, в тот момент я искренне думал, что это оно и есть.
— Черт, — вдруг сказала она, отодвигаясь от меня.
— Что с тобой? Что-то не так?
Я не сделал ничего неправильного, не залезал никуда рукой, у меня даже встать ничего не успело. Я все время помнил наставления кардинала: «Действуй медленно, без нажима, и девчонка позволит многое. Поспешишь — отпугнешь ее и друзей насмешишь». Совет мастера.
— Что случилось? Почему ты отодвинулась?
— Мне не следовало этого делать.
— Что делать? Мы только поцеловались.
— Ну да.
— Я сделал что-нибудь не так?
— Нет.
— Так скажи мне, в чем дело!
— Сьюзен попросила меня выяснить насчет тебя. Встречаешься ли ты с кем-нибудь. Сама она ужасно стесняется мальчишек и всего этого. Она не может понять, почему ты не пригласишь ее куда-нибудь. То ли потому, что ты гуляешь с другой, то ли потому, что она тебе не нравится.
— Сьюзен попросила тебя выяснить это?
— Ну да, вроде того. Ну, не совсем попросила.
— А как?
— Ну не знаю. Просто она вот уже две недели только о тебе и говорит. Какой ты симпатичный и так далее. Но она совсем не знает тебя. Ну, мы и посоветовали ей пригласить тебя на день рождения.
— Но я первый пригласил ее к своим сестрам.
— Да, она сказала об этом. После этого ей легче было пригласить тебя.
— Так чего ж ты тогда целовалась со мной?
— Ну, не знаю, просто само собой получилось.
— Само собой?
— Ну да. Природа берет свое.
Ничего себе.
Замучаешься с ними.
Ты думаешь, что любишь женщину, а в следующую минуту оказывается, что это ошибка.
— Вот спасибо.
— Но все равно это было хорошо.
— Да.
Мы сидели так очень долго. Мне хотелось поцеловать ее еще раз — просто чтобы убедиться, что это у нас уже было. А также хотелось встать и уйти. Я все еще ощущал ее рядом с собой, чувствовал ее руку у меня на шее и вкус ее губ. Но это было будто во сне — что-то такое, что происходило, но не в реальном мире.
— Ты ей по-настоящему нравишься.
— Ты так думаешь?
— Я знаю.
— Ну да?
— Ну да. Тебе нужно куда-нибудь ее пригласить.
— Может, и приглашу.
— Ты боишься?
— Нет.
— Тогда возьми и пригласи. Готова поспорить, что она согласится.
— Хорошо, приглашу.
— Пригласи ее прямо сейчас.
— Прямо сейчас? При всех? Ну уж нет.
— Трусишка.
— А вот и нет.
— А вот и да.
— Неправда.
— Правда.
— Это глупо.
— Тогда пригласи.
И я пригласил.
Попозже, на кухне.
Когда мы были одни.
И она согласилась.
И мы поцеловались.
И я снова любил женщину.
Когда вечеринка закончилась и гости ушли, мы занялись уборкой и стали относить грязную посуду на кухню, где родители Сьюзен мыли ее. Гости разошлись вскоре после полуночи, и я предложил свою помощь, потому что жил но соседству. Сьюзен приняла предложение и перечислила все, что надо было сделать. После этого она пошла переодеваться и оставила меня в моем кошмарном костюме со своими родителями.
14 апреля 1986 года
«X» — Хороший выдался вечерок
Я почти ничего не писал до сих пор о Ребекке и Виктории.
Ну и что с того?
Хотя они были мне как бы старшими сестрами, между нами не происходило почти ничего такого, что было бы напрямую связано с моей историей.
За исключением того, что случилось в тот вечер, когда им исполнился двадцать один год.
После дня рождения Сьюзен мы с ней официально гуляли повсюду вместе. Каждую субботу мы уходили куда-нибудь, чтобы побыть наедине друг с другом, подальше от любознательных родителей с их «посмотри, ну разве не очаровательная парочка?», а также братьев и сестер с их агрессивным «мы тоже живем здесь».
Днем я был обязан сопровождать ее, следуя в пяти шагах позади, послушно кивая и таская все то, что она закупала во время целенаправленных походов (не останавливайся, а то пропустим выгодную распродажу!) по всем без исключения магазинам на Графтон-стрит, на Генри-стрит и на прочих улочках.
Это было для меня хуже каторги.
В какой бы магазин мы ни зашли, я чувствовал себя белой вороной. Я был здесь не к месту, все это знали и смотрели на меня. Все эти продавщицы с приклеенными улыбками, излучающие радость по поводу того, что вы явились, чтобы оставить им свои наличные. Пахло в этих заведениях, как после аварии на перекрестке, где вдребезги разнесло грузовик с пожухлыми цветами, залитыми кошачьей мочой. Каждый раз, выходя на улицу, я обнюхивал свою одежду, чтобы убедиться, что от меня не несет какой-нибудь парфюмерией.
Сьюзен обожала выпить чашечку чаю в каком-нибудь шикарном отеле. То, что эта чашечка вместе с унылым сандвичем и заплесневелым печеньем стоила пару фунтов, не имело значения. Лично я предпочитал «Макдоналдс» — биг-мак и молочно-шоколадный коктейль. После этого но крайней мере чувствуешь, что поел. Немножко подташнивает, но сыт. Мы уладили наши незначительные расхождения во вкусах, договорившись чередовать эти два меню через неделю.
Но все же эта гостиничная еда была чистым мошенничеством.
А после магазинов самое то было — завалиться в кино, что мы постоянно и делали. Мы ходили только в кинотеатры первого класса — «Адельфи», «Карлтон» или мой любимый «Савой». В других мы не бывали никогда — да там и показывали то, что мы уже видели. Признаюсь, мне нравился широкий экран, и чем шире, тем лучше.
Я обожал жевать свежий горячий поп-корн, который таял на языке. Мне нравилось хохотать вместе с сотней незнакомых людей и нервничать на краешке сиденья, а лучше всего было то, что рядом сидела Сьюзен, хоть она и предпочитала слезливые романтические истории.
Бобби лез в бутылку из-за всего этого. Его злило, что я радовался жизни без него (как будто когда-нибудь было иначе).
А может, он ревновал Сьюзен ко мне?
