Инсаф Давлитов - Чеченская пыль
– Эй, мужики, вы чего? – возмущается Тайга. – Хорош борзеть, жрать давайте.
– Не стоял бы ты там, – спокойно отзывается шеф-повар. – У нас уважительная причина. Снайпер по кухне работает.
– И что теперь? – не понимает Павлик. – Сухпаем, что ли, нам питаться? Спасибо, наелись уже.
Раздобревший от выпитого Вован машет рукой:
– Вон в тех котлах пошерудите. На вас хватит. А по поводу снайпера… Размажут его сейчас. Командир расчет АГС обещал задействовать.
Тайга смотрит на ближние холмы, поросшие редким лесом. Где-то там сидит сволочной стрелок и зарабатывает бабки. Можно, конечно, отловить его, но кто будет этим заниматься? Тем более он наверняка не один, а под защитой автоматчика.
– Уж лучше из танка в “зеленку” шарахнуть. Сразу в себя придут.
– Ага-ага, – улыбается Тайге Вован. – Иди бате это скажи. АГС и то дождаться не можем. Вмажете, что ли?
Павлик к спиртному еще не привык. Ну и ладно, нечего молодежь портить. Тайга же охотно спрыгивает в окопчик и принимает побитую эмалированную кружку:
– Ну будем, мужики!
– Давай! Будем! За нас! – вразнобой поддерживают его кухонные работники, протягивая свои посудины.
Самогон проваливается в Тайгу моментально. Эх, хорошо! Пора и провиант поискать. Чувствуя себя слегка навеселе, контрач шарит по котлам.
Дзинь! Дзинь! Дзинь! С поварского инвентаря сыпятся искры, как будто электросварка фурычет. Тайга присаживается за грудой ящиков и достает сигарету. Затягивается приятным горьким дымком.
– Бронебойными, падла, бьет, – делится наблюдениями.
– А ты что думал? – доносится из окопчика хмельной голос Вована. -
Мы люди крепкие. Боится, гад, что обычные не возьмут.
Докурив, Тайга намечает пути отступления.
– Ладно, братва! – прощается с пацанами. – Лучше в следующий раз зайду.
– Пока! – смеются в окопчике. – Каску одолжить?
Тайга опускается на землю, переползает к дощатому складу, а оттуда, по канавке, добирается до стоянки бронетехники. Здесь уже можно распрямиться. Павлик сидит за старым, облезлым танком, ковыряется в ногтях штык-ножом.
– Вот и поели, – грустно произносит он.
– Ничего, сейчас начпрода за жабры возьмем. Пошли!
Начпрода они находят в его владениях, за позициями штатной минометной батареи Родионова. Матерый вор начинает отнекиваться, но не тут-то было. Этот ублюдок Тайге слишком много должен. Недавно под соседним селом сожгли полковой грузовик с продовольствием. Водитель и двое солдат, приняв неравный бой, погибли. А начпрод, паскуда, бросил оружие и смылся. Потом сказки всем рассказывал, как его
“контузило”. А в том ГАЗ-66 закадычный дружок Тайги ехал. После боя ему, еще дышавшему, голову отрезали.
Тайга ощущает приступ бешенства. Редко это случается, но уж если накатит… Он стаскивает с ноги сапог и наотмашь бьет эту складскую крысу в жирную грудь. Плевать, что тот офицер. Начпрод пищит, умоляющее закрывается от побоев руками. С удовольствием бы
“застучал” Тайгу, но знает: проживет после этого недолго.
Контрачей из его партии здесь хватает, подловят ночью в сортире и зарежут или в башку выстрелят из автомата через скатанное одеяло.
Тайга еще пару раз оттягивает сжавшегося в комок урода тяжелым сапогом. Пытается успокоиться. Живучая все-таки мразь. У другого бы уже давно кости потрескались, а этому хоть бы что.
Напарники набирают жестянок с тушенкой и кашей, рыбных консервов, сухарей. Еще берут несколько пригоршней пакетиков с крупяным киселем. Ужас как соскучились по сладкому.
– Не жалко начпрода? – спрашивает Павлик, когда они идут к месту своей “трудовой вахты”. – Видал, как рука у него обвисла? Наверное, ключицу ему сломал.
– А чего его жалеть! – цедит Тайга. – На войне таких гадов в первую очередь мочить следует.
– Не знаю, не знаю, – с сомнением качает головой его напарник. – Наш все-таки, свой человек. Не то, что эти…
Примерно через час с той стороны, куда ушла колонна, доносятся интенсивные взрывы, начинается беспорядочная стрельба. Старуха-война проснулась, зачавкала, стерва слюнявая.
– Так и есть, – напрягается капитан. – Встретили, уроды…
На ВОПе по тревоге облачаются в бронежилеты, нахлобучивают стальные шлемы, занимают огневые позиции, впиваются из амбразур в заранее пристрелянные подступы к своей “точке”, спешно заводят бронетранспортер. Ильдар с новым знакомым оставляют хозработы до лучших времен. Вэвэшник бежит на свое боевое место, мотострелок же лезет на броню. Он тоже готов идти на выручку зажатой где-то братве.
Капитан его не гонит.
Выбрасывая из-под колес комки засохшей глины, БТР выходит на дорогу.
Механик-водитель старается вовсю. Благо машина в хорошем состоянии.
Подшаманили недавно, заодно выкрасили. И все равно подмога опаздывает. Стрельба и грохот впереди прекращаются, воцаряется тишина.
Ильдар со страхом ждет встречи с теми, кто ушел на помощь блокированным в далеком селе товарищам. Черные клубы дыма все ближе.
Вот становится видно и разбитую технику. Это уже металлолом, восстановлению “коробочки” не подлежат. Худшие опасения подтверждаются. Дело – дрянь. Колонна вдоволь накупалась в собственной крови. И колонны уже нет, совсем нет.
Прибывшие оцепенело смотрят на останки машин, на разбросанные тела, на дорогу, исковерканную воронками. Снова, уже в который раз с начала войны, появляется противное чувство нереальности происходящего.
Постепенно становится понятно не все, но многое. Нападающие обрушились на транспорт из “зеленки”. Они пропустили головной дозор и сосредоточенным огнем нескольких РПГ уничтожили один из танков. И, похоже, выбраться экипаж не смог, в пепел превратился. Прибило танкистов на месте кусками разорванной брони. Когда солдаты спешились и залегли в кювете, боевики привели в действие фугасы на обочине. Одним махом, особо не напрягаясь, уйму бойцов на тот свет отправили. То ли артиллерийские снаряды это были, то ли куски труб, начиненные взрывчаткой и поражающими элементами. Многие из погибших ребят имели изрядный боевой опыт, а тут такое… Все это время зенитная установка наугад кромсала заросли, но невидимые пулеметчики или снайперы, стреляя практически в упор, быстро выбили расчет грозного четырехствольного оружия. Уцелевшие танк и БМП, положив несколько снарядов в кусты, подобрали живых и начали уходить с места засады. Но и их сожгли. В машинах сдетонировала боеукладка, башни посворачивало и раскидало во все стороны.
– Из огнеметов по ним шарахнули, а когда народ полез из горящих машин, взяли пленных, – подытоживает капитан.
И все равно он в недоумении. Почему напали именно в этом месте?
Слишком далеко, чтобы блокировать подход подкрепления к захваченному селу. Неужели другие бандиты были, “коммерческие”? В темном омуте войны водятся и такие экземпляры. Разжились оружием, боеприпасами, захватили уцелевших солдат и быстро ушли. Сделали бизнес, одним словом. Рабы и оружие здесь – ходовой товар. За них платят вожделенными долларами. Ну а доля мертвецов распределяется между оставшимися боевиками.
Вэвэшники начинают собирать убитых. Раненых нет совсем. Видимо, их добили на месте. Ильдар находит троих друзей со следами контрольных выстрелов в голову. Перед каждым замирает, мысленно прощается:
“Пока, Санек. Пока, Андрюха. Пока, Рафаэль”. Заряжающему с зенитки, уже мертвому, боевики старательно расплющили, растоптали пальцы рук.
Видать, пацаны с “зушки” успели наделать из духов фарш. Обнаруживают и изуродованного радиста, сидящего в ямке. Его грудь разворочена, с внутренней стороны каски еще срываются тягучие красные капли, исковерканная аппаратура забросана окровавленными ошметками. Черная шутка, прозвучавшая утром в пункте временной дислокации, материализовалась. Он подорвал себя вместе с радиостанцией.
– Слышь, пехота! – окликают Ильдара. – Кто это?
Ильдар подходит. Смотрит на обезглавленное тело, на отделенную голову. Это его командир. Залитый кровищей лейтенант связан по рукам и ногам. Перед казнью он был тяжело ранен. Ильдар впервые видит человека, принявшего такую мученическую смерть. Он и прежде об этом слышал, но отказывался верить. Думал, что “старики” просто байки травят, пугают молодых. Оказывается, это правда.
– Скоты, ублюдки поганые!..
Как скотину зарезали, сволочи… Пристрелили бы лучше, как остальных.
Издеваться зачем? Ствол его автомата медленно поднимается. Вэвэшники разбегаются и бросаются на землю. Что, если боец не в себе? Крыша, например, поехала? Тогда рядом с шальным вооруженным солдатом лучше не находиться. В “зеленку” улетает короткая очередь. От боли в груди
Ильдар скрючивается. Все-таки дают о себе знать поврежденные ребра.
Рядом возникает капитан. Он отбирает у Ильдара оружие и подсумки с боеприпасами, отвешивает крепкую оплеуху:
– Прекращай истерику! Еще не хватало своих подстрелить.
