Михаил Барановский - Чужие сны
– Да. «Нельзя ждать милости от природы»! Слушай, а ведь это мысль – поехать в Сочи! Вот еще что – поступки! Надо совершать красивые, отчаянные поступки.
– Да! И смотреть взглядом тигра!
13Дома я весь вечер стою перед зеркалом, репетируя «взгляд тигра». Ночью мне снится рыба. Она плавает в реке, а я пытаюсь ее поймать голыми руками. Рыба все время выскальзывает. Мне кажется, ей это нравится, потому что она никуда не уплывает. Мне кажется, рыба издевается надо мной.
А утром, проснувшись, сразу беру подзорную трубу и направляю ее на юг. Я надеюсь увидеть Полину, но Сочи в густом тумане, все побережье от Туапсе до Адлера окутано сплошной дымкой. Я нахожу это глубоко символичным. «Все в тумане. Все в тумане», – думаю я. Я умываюсь, завтракаю вареным яйцом, выпиваю чашку кофе и снова беру в руки подзорную трубу.
Подумать только! Все, что я успеваю: умыться, позавтракать вареным яйцом и выпить чашку кофе. Вот и все! А солнце за то же самое время рассеивает туман, прогревает воздух и воду на несколько градусов по Цельсию на всем побережье от Адлера до Туапсе!
И вот я вижу ее. Полину. Она стоит на берегу. И с берега машет кому-то рукой. Вот тот, кому она предпочла меня. Этот Алик – настоящий культурист. Он катается на водных лыжах. Одной рукой он держит трос, другой – машет Полине. Неужели ей на самом деле так важны эти бицепсы-трицепсы? Неужели эти квадратики на прессе что-то значат для нее? Когда я учился в седьмом классе, я тоже занимался бодибилдингом, раз уж никто не захотел учить меня музыке. Тогда у меня тоже намечались квадратики на прессе. В столь нежном возрасте так много всего намечается – даже квадратики на прессе! Если бы все эти годы месяц за месяцем, неделя за неделей, день за днем я продолжал качать пресс, ох, и долго бы всем пришлось отыскивать десять различий между моим прессом и булыжной мостовой. Если бы тогда я мог подумать о том, что для девушки, которую я люблю, это будет так важно! Кто же мог такое предположить! Мне и в голову не могло прийти, что моему интеллекту, моему богатому внутреннему миру и виртуозному владению саксофоном она предпочтет пересчитывать квадратики на прессе (я уж не знаю, что она там с этими квадратиками делает, мне и думать-то об этом противно!).
И тут: что я вижу! Алика подбрасывает на волне, и он падает, продолжая держаться за трос. Далее все происходит в лучших традициях французского кинематографа. Под напором воды с него слетают плавки. И вот на виду у всех голая задница Алика бороздит акваторию Черного моря, становится предметом всеобщих насмешек пляжников и оборачивается неловкостью для Полины. Мне совсем не смешно, и я вовсе не хочу злорадствовать. Мне просто неловко наблюдать за этим в подзорную трубу, и я перевожу ее на наш город.
Совершенно случайно я замечаю, что за столиком в кафе сидит Ирина и беседует с какой-то девушкой. Видимо, со своей подругой. Я вижу, что Ирина нервничает. Она часто моргает и почесывается. Удивительное дело – раньше я тоже все время моргал и почесывался, когда волновался. А сейчас нет. Сейчас я, бывает, просто рассматриваю свои ногти или накручиваю волосы на палец. Но так как я недавно подстригся, то накручивать особо нечего.
– Как ты думаешь, с какой скоростью надо разогнать автомобиль, чтобы врезаться во что-нибудь и сразу умереть? – спрашивает Ирина у своей подруги.
– Бог с тобой, что ты такое говоришь?! Это же совсем новая машина! – говорит. – К тому же не твоя, а Яна.
– Никому нет до меня никакого дела!
– Ну что опять случилось? Стой, что это у тебя на лбу? Ой, ужас! Это что, тебя Ян так приложил?
– Да нет, псих один в консерватории.
– Безобразие! Уже и в консерватории рожи бьют! Кошмар, куда страна катится!
– При чем тут страна?!
– Ты что, новости не смотришь? Я вчера посмотрела. Вообще жуть, что делается: пожары, наводнения, забастовки, эпидемии, техногенные катастрофы! А тут еще, оказывается, и в консерватории черт знает что творится!
14– Ба, ты не знаешь, к чему снится рыба? – интересуюсь.
– А что за рыба?
– Ну, типа трески, хотя я не уверен.
– Да нет, живая или готовая?
– Живая.
– А, это к беременности – не обращай внимания.
– Ты уверена?
– Абсолютно.
– Ладно, хорошо. Ба, займи мне денег, пожалуйста.
– На что тебе?
– На один красивый и отчаянный поступок.
– Не пугай меня…
– Мне надо в Сочи. Там Полина.
– То, что Полина в Сочи, меня не удивляет. Тем ветром, что у нее в голове, ее могло занести и в Петропавловск-Камчатский, а вот что тебе там делать?
– Где? В Петропавловске-Камчатском?
– Не валяй дурака! Ладно, я с тобой поделюсь одним секретом быстрого и надежного обогащения.
– Да?!
– Вот смотри. – Бабушка достает из-под скатерти обеденного стола десятирублевую купюру. – Видишь червонец?
– Слава богу, не слепой, – говорю.
– Типун тебе на язык! Что это за буквы?
– «Т», «Э», – читаю.
– Да, это мои инициалы! Тебе надо найти купюру с твоими инициалами и положить ее дома под скатерть…
– И что?
– Иногда мне кажется, что ты немного туповат. Как что? Деньги сразу и повалят. Это работает! Проверенно. Помнишь Тамару Павловну – мою соседку?
– Которая недавно умерла?
– Ну, да. Она все так и сделала.
– И умерла?
– Да, но это абсолютно не важно. Ее дочь мне рассказала, что примета все равно сработала, потому что Тамара Павловна скончалась в феврале. Так? Так! А в марте, в марте ей на книжку все равно поступила пенсия.
15Мы с Борькой идем по пляжу. Пахнет морем и шашлыками. Многие девушки загорают топлес. В смысле без лифчиков. Но я всем своим видом демонстрирую, что мне нет до этого никакого дела. А вдруг и Полина загорает топлес! Смогу ли я в этом случае с ней разговаривать? Не будет ли мой взгляд все время соскальзывать на торчащие в разные стороны соски?
А Борька идет и вертит шеей, как будто она у него без костей.
– Я так и не решил, что ей сказать, – говорю.
– А ты импровизируй. В конце концов, к чему слова? Посмотришь на нее взглядом тигра, как Рэмбо.
– Очень остроумно.
– Ты уже сделал самое главное – совершил поступок, приехал к ней. Она, как женщина, должна это оценить. А слова придут.
– Откуда они придут?
– Из богатого внутреннего мира. Смотри, вон она. Вон! Полина! Полина! – машет ей рукой!
Слава богу, Полина в купальнике и соски не торчат в разные стороны. В этом смысле все хорошо начинается.
– Мальчики, что вы здесь делаете? – удивляется, когда мы подходим.
– Так, мимо проходили…
– Нет, серьезно. Знакомьтесь – это Алик. (Алик перебинтованный в разных местах, распластался на лежаке, подставив спину солнцу.)
– Алик, это мои друзья: Кирюша и Боря.
Алик, практически не меняя позы, машет нам рукой в гипсе.
Какое-то у этого Алика очень знакомое лицо. «Где-то, – думаю, – я уже видел этого Алика. А может, у него просто такое лицо: ничем не примечательное, обезличенное лицо, лицо, каких много, просто физическое лицо».
– Ну, раз вы мимо проходили, – говорит Полина, явно сбитая с толку нашим внезапным появлением, – раздевайтесь, располагайтесь.
Я внимательно разглядываю свои ногти:
– Полина, мне надо с тобой поговорить.
– Говори.
– Наедине.
– Это не очень удобно. К тому же у меня нет секретов от Алика.
– А ты можешь допустить, что у меня есть секреты от Алика?
– С чего бы?
– Вы отойдите в сторонку, а я побуду с Аликом, – говорит Борька. – У меня от Алика тоже нет никаких секретов.
– Вообще-то мы уже собирались на обед.
– Вы идите, а я догоню чуть позже, – предлагает Алик.
– Ты обгоришь, у тебя уже спина красная.
Обо мне она никогда так не заботилась.
– Ничего-ничего… Спина – не проблема. Спина меня сейчас меньше всего волнует. Идите, идите…
Наконец мы с Полиной сидим за столиком в открытом кафе, а Борька стоит в очереди за обедом.
– Я приехал, чтобы забрать тебя от этого мутанта.
– Кирилл! – обрывает меня.
– Посмотри на него! – говорю. – Он же состоит из одних анаболиков.
– Неправда, ты так говоришь из зависти. У него прекрасная фигура.
– Ты что-нибудь слышала о законе сохранения энергии. Если в одном месте прибывает, то в другом обязательно убывает. Это же очевидно!
– Если ты приехал, чтобы говорить мне гадости, – заявляет, – то можешь уже уезжать.
Подходит Борис с подносом еды:
– Что, воркуете, голубки! А я вам принес кое-чего поклевать.
– Я волнуюсь, что Алика так долго нет, – жалуется ему Полина. – Он мог заснуть и обгореть.
– Не волнуйся, я сейчас за ним схожу, – успокаивает Борька.
– Постой, я с тобой, – говорю.
– Ты чего за мной увязался? Я специально вас оставил, чтобы вы поговорили.
– Мы уже поговорили, – отвечаю.
– И что?
– И ничего.
– Ты смотрел на нее взглядом тигра?
– Нет, это она смотрела на меня взглядом тигра.
– Он так и лежит, – говорит Борька, указывая на Алика. – Странный какой-то. Алик, ты не спишь?
