Майк Гейл - Развод
— Он сейчас смотрит на меня? — спрашиваю я, устремив взгляд в противоположную от него сторону.
— Не знаю, — уныло отвечает Джейн. — Ты хочешь, чтобы я на него посмотрела?
— Конечно.
Джейн поворачивает голову в его сторону, но тут я выхожу из себя.
— Не надо! — вскрикиваю я. — Не смотри.
— Хорошо, не буду.
Долгая пауза.
— А сейчас он смотрит? — спрашиваю я.
Джейн вздыхает:
— Если бы ты знала, как жаль, что у меня нет встроенного радара, а без него, пользуясь только своими глазами, я, к сожалению, не могу предоставить тебе эту информацию.
Я делаю глубокий вздох:
— Хорошо, не смотри.
— Ты уверена, что не надо смотреть?
— Да… мне так кажется.
— Ты абсолютно уверена?
— Нет… не совсем.
Джейн берет меня за руку и ведет по направлению к бару.
— Если мы собираемся провести весь вечер, притворяясь, что не смотрим на парней, так, может, мы для начала чего-нибудь выпьем?
23.00
— Думаешь, нам стоит попытаться склеить его? — спрашивает Джейн, когда мы с гордым видом потягиваем сидр, сидя у барной стойки.
— Не знаю, — отвечаю я. — Ты полагаешь, мне следует это сделать?
— Но он же тебе нравится, верно?
— Он видный парень.
— Тогда давай действуй.
— Я не могу так сразу. Я не такой человек, чтобы действовать по обстоятельствам, экспромтом. Необходим план действий.
— План действий, который всегда срабатывает, включает в себя сидр, черносмородиновую настойку и бесконечную трепотню ни о чем, похожую на бред идиота.
Посовещавшись, мы с Джейн надумали следующие добавления к ее обычному плану: во-первых, я подхожу к нему; во-вторых, я прошу у него зажигалку; а затем я прошу у него сигарету.
Джейн убеждает меня, что это то, что нужно.
Это немного бесцеремонно.
Это немного кокетливо.
Это гарантированная победа.
— Есть только одна проблема с твоим планом, — замечает Джейн.
— И в чем она, эта проблема?
— Ты же не куришь, верно?
Я пожимаю плечами.
— Нет, но сейчас как раз подходящий момент, чтобы начать. — Я допиваю содержимое стакана. — Пожелай мне удачи, — говорю я, сосредоточенно глядя на объект реализации задуманного плана.
— Тебе не нужно желать удачи, — отвечает Джейн. — Удача выпала на его долю, раз ты запала на него.
Воодушевленная словами подруги, я делаю глубокий вдох и пускаюсь в путь к другому концу барной стойки. На середине пути к цели, я, однако, встречаю неожиданное-препятствие и останавливаюсь. Парень, которого я никогда раньше не видела, преграждает мне путь. На нем грубые башмаки черно-красного цвета, вязаные цветные носки, шорты до колен, белая рубашка, зеленый галстук и серый жилет. За всю мою жизнь мне не доводилось видеть ничего подобного.
— Привет, — говорит парень, протягивая мне руку. — Меня зовут Джим.
Я настолько смущена, что не могу быть невежливой, поэтому я пожимаю его руку.
— Э-э-э… А я — Элисон.
— А здесь классно, верно? — спрашивает он, в его речи явно чувствуется северный акцент.
— Да, здесь здорово.
Наступает долгая пауза.
— А ты откуда? — спрашивает он.
— Из Нориджа, — односложно и резко отвечаю я.
— А я из Олдема, — говорит он, не дожидаясь моего вопроса. — Это недалеко от Манчестера, если это поможет тебе представить, откуда я взялся.
— Вы все так одеваетесь в своем Олдеме? — спрашиваю я, снова разглядывая его наряд.
— Нет, — с гордостью отвечает он. — Я оделся так по особому случаю… У тебя какая специальность?
— Английская филология, — отвечаю я, а потом гляжу в дальний конец зала на парня, с которым я намеревалась завести беседу. Он все еще дымит сигаретой и выглядит по-прежнему эффектно.
— Здорово! — восклицает Джим. — Значит, ты будешь преподавать английский?
— Я хочу стать писателем, писать романы, — говорю я, и в моих словах есть доля правды. Когда-нибудь я хотела бы написать роман.
— Здорово, — опять восхищается Джим. — А я буду изучать бизнес и экономику. Хотя, честно говоря, я не хочу работать в бизнесе.
— Тогда зачем ты собрался изучать бизнес?
— Каждый должен иметь план «Б».
— А что тогда план «А»?
— Я в музыкальной группе. Ведущий вокалист.
— А как называется ваша группа?
— Да у нас пока еще нет названия.
— Понимаю. А твои перспективы в группе каковы?
— В данный момент группа состоит из одного меня.
Я не могу удержаться от смеха:
— Так что же это за группа?
— Я наберу музыкантов. Кстати, а ты играешь на чем-нибудь?
— Нет. Ни на чем. У меня абсолютно нет слуха.
— Как жаль. С гитарой ты была бы неотразимой.
Я улыбаюсь и ничего не отвечаю. Я все еще надеюсь, что эти длинные неловкие бессловесные паузы, возникающие между нами, станут в конце концов настолько продолжительными, что я смогу отделаться от него и уйти, но он, кажется, совсем не стремится к этому.
— Знаешь, тебе надо быть осмотрительным, — говорю я через некоторое время, потому что чувствую неловкость оттого, что мы стоим здесь друг против друга и молчим.
— В каком смысле?
— В отношении плана «Б».
— Почему?
— Да потому что, если у тебя уже есть один план, может, сначала его стоит реализовать. — Я дарю ему вежливую благожелательную улыбку. — Ну, спасибо за приятную беседу.
— Класс! — отвечает Джим. — Мне тоже было очень приятно пообщаться с тобой.
Он наклоняется ко мне, как будто собираясь поцеловать меня в щеку, что уже явно лишнее. Я решаю, что легче просто не обращать внимания на этот странный зигзаг в его поведении, но в последнее мгновение он поворачивается лицом ко мне; мы смотрим друг другу прямо в глаза, и он целует меня в губы.
— Что ты себе позволяешь? — говорю я, кипя от гнева.
— Я думал, что понравился тебе.
— Интересно, что именно заставило тебя так подумать?
— Ты же разговаривала со мной.
— Ты уверен, что нравишься всякой девушке, которая разговаривает с тобой?
— Нет.
— Так почему ты ко мне прицепился?
— Ты посылала мне флюиды.
— Послушай, — говорю я, не веря своим ушам, — давай забудем о том, что случилось, потому что если для тебя это просто неприятный инцидент, то для меня — жуть какая-то.
— Хорошо, — соглашается Джим и направляется в сторону танцплощадки.
— Хорошо, — насмешливо и резко бросаю я ему в спину и, повернувшись в противоположную сторону, ищу глазами «своего» крутого мальчика. Но уже поздно. Его там нет.
— Ну, вот и все, — говорю я, подходя к Джейн.
— Может, ты встретишь его в другой раз.
— Надеюсь, — со вздохом отвечаю я. — Но сейчас мне так тошно, что впору выкурить сигаретку.
23.05
Этой девчонке из Нориджа не удалось опустить меня. Я не пал духом и сосредоточил свое внимание на других, хотя поначалу мои романтические инициативы были отвергнуты и Лиз Грей из Хаддерсфилда (а у нее аттестат почти сплошь отличный), и Менджит («Мои друзья называют меня мамой»), и Коур из Колчестера (которая вдобавок еще и от поп-групп «Нью Модел Арми» и «Левеллерс» балдеет), и Кристиной Вуд из Бата (которая искренне рада, что не попала в Кембридж и ничуть не огорчена, что Кети, ее лучшая школьная подруга, попала). Зато под конец вечера я избираю объектом своих действий Линду Брейтуэйт, с которой мне везет. Линда наполовину готка[13] из Восточного Мидлендса; у нее обалденная прическа, она любит музыку, ходит в цивильной одежде, но при этом производит впечатление законченной готки, то есть использует только черный макияж, ногти красит черным лаком, любит идиотские фильмы ужасов и верит в то, что она присоединится к сонму бессмертных. В довершение всего мы целовались в укромном уголке бара студенческого клуба. Судя по тому, как мы это делали, я посчитал это знакомство результативным.
Четверг, 28 сентября 1989 года.
8.30
На следующее утро после ночной дискотеки я шагаю по студенческому городку, направляясь на свою первую лекцию в университете. Для меня это определенное свидетельство важного свершения в моей жизни, а именно того, что теперь я — настоящий студент. На мне клетчатые брюки, башмаки фирмы «Док Мартен», футболка с нанесенным в домашних условиях призывом кампании за ядерное разоружение (для этого неделю назад в отделе уцененных товаров я купил футболку, взял черный маркерный фломастер и напряг имеющиеся у меня рудиментарные зачатки таланта художника), пиджак из магазина вещей, принесенных гражданами в благотворительных целях, и плоское кепи. Я уверен, что выгляжу прямо-таки фантастически. Мой антураж дополняет аудиоплеер, который благодаря крутящейся в нем кассете (альбом Билли Брегга) услаждает меня прекрасной музыкой, а она, в свою очередь, вселяет в меня чувство, что я нахожусь под влиянием умеренно-левого политического идеализма.
