Грэм Джойс - Правда жизни
– Я что хочу сказать, – произнесла Марта, – немного мужского общества нам бы не помешало, правда, Кэсси?
– Ну конечно!
– Мам, я не хочу лишнего шума.
– Какой шум? Никто и не собирается шуметь. Угостим его сэндвичем с колбасным фаршем, чаем напоим – побалуем парня. Не будет никакого шума. Чего нам шуметь-то?
Правда жизни
– Я хотела сказать, – умоляюще проговорила Бити, – не надо, чтобы все девочки приходили. Понимаешь?
– Я, да ты, да Кэсси, ну и, конечно, малыш Фрэнк. А больше никого и не будет.
– Ладно, я позову его, – пообещала Бити.
– Ур-а-а! – подпрыгнула от радости Кэсси.
Фрэнк, до сих пор висевший у нее на плече, выскользнул из-под руки. Марта подалась вперед, пытаясь поймать его, но не успела. Бити выпростала руку, но тоже – мимо. Фрэнк приземлился носом в ковер.
4
Вначале Бернард Стоукс слегка покраснел от смущения. Не слишком ловкий в светских беседах, он постепенно разогревался. Как и обещала Марта, были поданы сэндвичи с колбасным фаршем и соленьями, чай, свежий салат и помидоры из теплицы Олив, – да и сама Олив явилась. Заняла место за столом и Аида. Между тем, по чудесному совпадению, зашли старые девы Эвелин и Ина с блюдом маринованной свеклы. Юна принесла дюжину яиц с фермы, Бити без единого слова взяла их и поставила варить – только тут она улучила минуту, чтобы упрекнуть Марту, в очередной раз наполнявшую чайник:
– Мам, ну я же просила!
– Я ничего не говорила, – прошептала Марта, пряча за широкой спиной этот обмен репликами от других дочерей. – Это, наверно, Кэсси.
Но Кэсси тоже ничего не разболтала. В этом не было необходимости. Просто Олив увидела, как Бити крахмалит блузку. Юна заметила, что Марта протирает лучшую посуду. Это было все равно что разослать приглашения, отпечатанные на тисненых карточках. Разумеется, узнали о предстоящем визите и Аида, и Эвелин с Иной. В конце концов, речь шла о том, подходит ли парень нашей Бити.
Бернард пришел в туфлях, начищенных до блеска, его румяное лицо сияло чистотой. Каштановые волосы были зачесаны на одну сторону с какой-то неимоверной тщательностью, усердно приглажены водой и расческой. Его впустили в дом, торопливо провели через залу – он успел лишь бросить взгляд на старика, сидевшего в кресле с высокими подлокотниками и читавшего газету. Старик, не отрываясь от чтения, махнул рукой. И дальше, в глубь дома. Его усадили во главе стола – почетный гость. Со всех сторон за ним ухаживали заботливые женские руки.
И правда, с того дня, как из Дюнкерка в обгоревших лохмотьях вернулся Уильям, а Олив упала в обморок, в дом еще не входил ни один молодой человек. Но людей не хватало, отпуск был короткий, и вскоре Уильяма снова вызвали на службу. Ровно через пять лет Уильям все еще был в Германии, в составе победоносных оккупационных сил. Но до возвращения в армию он успел оставить Олив подарочек из Дюнкерка: здоровенькую девчушку, которую назвали Джой, – теперь ей было четыре года и три месяца.
Тем временем Бернард говорил и потихоньку привыкал к тому, что на него нацелены восемь пар глаз: Марта глядела приветливо и беспристрастно, Аида – украдкой, недоверчиво, у Эвелин и Ины глаза бегали, у Олив взгляд был влажный, искренний, у Юны – веселый, даже насмешливый, у Кэсси – ластящийся, а у Бити – мрачный и защищающий. В ответ Бернард разговорился:
– Отстраивать заново надо, понимаете, восстанавливать. Смотреть на это как на благоприятную возможность. То есть с городом, конечно, случилась жуткая беда, но посмотрите – трущобы убрали. Теперь нужно подумать о том, чтобы построить приличные дома для трудящихся.
– Еще хлеба с маслом, Бернард?
– Возьмите еще салата, Бернард. Бити вроде говорила, вы собираетесь стать аркитехтором.
– Очень вкусно, миссис Вайн. Да, я очень хочу стать архитектором. В нашем городе нужно многое построить.
– А ведь наверно… – заговорила Аида, – там, поди, кучу экзаменов сдать надо?
– Да, вы правы. И я надеюсь, что сдам их и поеду учиться.
– Так все просто? – удивилась Аида. – Не знала, что так все легко.
– Чайку подлить, Бернард?
– Да, спасибо. Теперь простым людям открываются новые возможности. Вот увидите. Вы, наверное, слышали, о чем говорят демобилизованные. Хотят выбрать лейбористское правительство. Нам нужно построить государство, которое годилось бы не только для наших героев, но и для их детей.
– Сначала нужно вышвырнуть всю эту компашку, – сказала Юна.
– Нельзя так поступать с мистером Черчиллем после всего, что он сделал, – возразила Аида.
– А мы, черт возьми, поступим! – воскликнула Бити, глаза ее блестели. – Сгоним старую вонючую жабу с навозной кучи!
– Ну, ну, попридержи язык! – вмешалась Марта. – Бернард не для того к нам пришел, чтобы ругань слушать. Но Бити права. Надо новых выбирать, надо.
– Не беспокойтесь, миссис Вайн. Женщины, острые на язычок, в моем вкусе.
– Но не в моем, – сказала Эвелин.
– И не в моем, – присоединилась к ней Ина.
– Я хочу сказать, что для таких, как мы, возникают новые возможности. Возьмем, например, вашу семью. Спасибо, миссис Вайн, достаточно фарша. Вы же соль земли, если можно так выразиться. И такие девушки, как Бити, достойны лучшей жизни, как и другие. Она многого может достичь.
– Аркитехтором, – повторила Олив. – Это же здорово!
– Аркитехтором, – в восхищении подалась вперед Кэсси. – Ты только представь себе, Бити, выйдешь за аркитехтора!
В повисшем молчании слышно было, как Бернард перестал жевать лист салата. Марта пришла ему на помощь.
– Кэсси, дурочка, он не свататься пришел, а на ужин. Еще свеклы, Бернард?
Но не тут-то было.
– Какая там свекла, мама, он и так весь красный, – сказала Юна.
Кэсси расхохоталась, как гиена, а за ней и все остальные – все, кроме Бити, которая пробормотала сквозь зубы:
– Боже! – Но никто ее не услышал.
Они смеялись все безудержнее – от этого могло даже стать немного не по себе. Бернард только улыбался во весь рот и переводил взгляд то на одну, то на другую из шестерых смеющихся сестер. А Марта, широко разведя руки в стороны, как бы говорила ему: «Ну, видишь, что тебя ждет?» Бернард достал носовой платок и вытер лоб, теперь уже и сам посмеиваясь. А Марта думала: «Да-да, готовься».
Со стола убрали, скатерть свернули. Может быть почувствовав, что Марта про себя уже вынесла вердикт, все сестры без слов, решительно, словно соблюдая какой-то обряд, засобирались. Бити улыбнулась Бернарду, и Бернард улыбнулся ей в ответ – он понял, что это самая подходящая минута, чтобы уйти. Но когда она помогала ему надеть куртку, а сестры торопливо убирали посуду, случилось нечто неожиданное.
– С удовольствием попил с вами чаю, миссис Вайн, – сказал Бернард. Он держался с некоторой церемонностью, как политик на собрании. – Жаль, что я так и не познакомился с господином, который сидит в зале.
Все сестры разом замерли и уставились на него. – Полагаю, это мистер Вайн, – продолжал Бернард, стряхивая с плеч перхоть – спасу от нее нет.
Они молчали, пока Марта наконец не сказала:
– Из мистера Вайна слово вытянуть – потрудиться надо.
– Ну, когда я вошел, он помахал мне рукой.
– Правда?
– Полагаю, это и был мистер Вайн?
От пронзительного взгляда Марты Бернарда пробрала дрожь.
– Ты видишь! – вскрикнула Кэсси. – Видишь!
Она бросилась к Бернарду, взяла его за руку и крепко поцеловала в губы.
Бити оттащила его от сестры к двери.
– Бернард, идем, на автобус опоздаешь! – Ей даже пришлось повысить голос. Он застыл как загипнотизированный. – Бернард!
Она вытолкала его за дверь, а Марта и шесть дочерей остались. Они прибрались, вымыли и вытерли посуду, подмели пол, поставили стулья куда положено и ушли, ни словом не обмолвясь о происшедшем. Они на эти темы никогда не говорили. Не принято у них было.
Только Юна заметила, вытирая кухонный стол:
– А ведь так хорошо все шло…
5
– А говорили, жить лучше станет. – Кэсси поморщилась: малыш Фрэнк потянул ее за сосок. – Все ведь уже кончилось. Обещали – рыбий жир у нас будет, апельсиновый сок – ну и где это все?
Марта, сгорбившись, чистила над раковиной морковь.
– Захотят, еще лет десять продержат нас на голодном пайке. Может, еще и хуже будет, пока лучшей жизни дождемся.
– Мам, когда Уильям приедет, нужно будет на стол накрыть. Как ты думаешь, может, он еще одну двоюродную сестричку или братика Фрэнку сделает? Как Джой, когда из Дюнкерка приезжал.
– Дурочка ты, Кэсси. Откуда мне знать?
– Ай! Фрэнки! Мам, у меня соски потрескались и болят! Наверное, пора начинать кормить из бутылочки.
– Я так легко вас не бросала. А вас семеро. Мне надо было железные груди иметь. Да еще мастит – от близняшек-то. Никогда кормить не бросала. Груди для этого Бог и создал, а не для того, чтоб парни на танцульках глаза таращили, как вы, наверно, думаете.
