Франсуа Ларошфуко - Мемуары
Обзор книги Франсуа Ларошфуко - Мемуары
Ларошфуко Франсуа
Мемуары
Франсуа де Ларошфуко
Мемуары
Перевод А.С. Бобовича
I
(1624-1642)
Последние годы правления кардинала Мазарини я провел не у дел, на что обыкновенно обрекает опала; тогда я описал те волнения времен Регентства, {1} которые произошли у меня на глазах. Хотя участь моя изменилась, досуга у меня нисколько не меньше: я захотел использовать его для описания более отдаленных событий, в которых по воле случая мне нередко приходилось участвовать.
Я вступил в свет незадолго до опалы королевы-матери, Марии Медичи. {2} Король Людовик XIII, {3 } ее сын, отличался слабым здоровьем, к тому же преждевременно подорванным чрезмерным увлечением охотой. Недомогания, которыми он страдал, усиливали в нем мрачное состояние духа и недостатки его характера: он был хмур, недоверчив, нелюдим; он и хотел, чтобы им руководили, и в то же время с трудом переносил это. У него был мелочный ум, направленный исключительно на копание в пустяках, а его познания в военном деле приличествовали скорее простому офицеру, чем королю.
Правил государством кардинал Ришелье, {4} и своим возвышением он был обязан лишь королеве-матери. У него был широкий и проницательный ум, нрав крутой и трудный; он был щедр, смел в своих замыслах, но вечно дрожал за себя. Он задумал укрепить власть короля и свою собственную, сокрушив гугенотов и знатнейшие фамилии королевства, чтобы затем напасть на Австрийский царствующий дом и сломить могущество этой столь грозной для Франции державы. Все, кто не покорялись его желаниям, навлекали на себя его ненависть, а чтобы возвысить своих ставленников и сгубить врагов, любые средства были для него хороши. Страсть, которая издавна влекла его к королеве, {5} превратилась в озлобленность против нее. Королева чувствовала к нему отвращение, а ему казалось, что у нее были другие привязанности. Король был от природы ревнив, и его ревности, поддерживаемой ревностью Кардинала, было бы совершенно достаточно, чтобы восстановить его против королевы, даже если бы бесплодие их супружества и несходство характеров не способствовали тому же. Королева была привлекательна, ей были присущи мягкость, доброта, обходительность; в ее характере и уме не было и тени притворства и при всей своей добродетельности она тем не менее не почитала себя оскорбленной вниманием поклонников. Ее и г-жу де Шеврез {6} издавна связывало все то, что сближает два существа одного возраста и одинакового образа мыслей. Эта близость породила столь важные события, что я считаю необходимым сообщить здесь о некоторых из них, происходивших до того времени, о котором я буду рассказывать.
Г-жа де Шеврез была очень умна, очень честолюбива и хороша собой; она была любезна, деятельна, смела, предприимчива. Она умело пользовалась всеми своими чарами для достижения своих целей и почти всегда приносила несчастье тем, кого привлекала к осуществлению их. Ее полюбил герцог Лотарингский, и всякому хорошо известно, что в ней - первейшая причина несчастий, которые столь долго претерпевали и этот государь и его владения. {7} Но если дружба г-жи де Шеврез оказалась опасной для герцога Лотарингского, то близость с нею подвергла не меньшей опасности впоследствии и королеву.
Двор находился в Нанте; в ближайшем будущем ожидалось бракосочетание Месье {8} с м-ль де Монпансье. Эти дни, предназначенные, казалось бы, для радости и веселья, были омрачены делом Шалэ. {9} Он вырос в ближайшем окружении короля и был его главным гардеробмейстером; внешность Шалэ и его ум были отменно приятны, и он был чрезвычайно привязан к г-же де Шеврез. Его обвинили в том, что он умыслил на жизнь короля и предложил Месье отказаться от намеченного брака, чтобы затем, вступив на престол, жениться на королеве. Хотя это преступление не было в полной мере доказано, Шалэ отрубили голову. Кардиналу, желавшему припугнуть королеву и дать ей почувствовать, что не следует пренебрегать его страстью, не доставило особых усилий убедить короля, будто она и г-жа де Шеврез знали об умысле Шалэ, и достоверно известно, что при этом убеждении король оставался до конца своих дней.
Были и другие причины, восстановившие короля и Кардинала против королевы и г-жи де Шеврез. Во Францию прибыл граф Голландский, {10} чрезвычайный посол Англии, для переговоров о браке короля, своего повелителя, с Мадам, {11} сестрой короля. Граф Голландский был молод, очень красив, и он понравился г-же де Шеврез. Во славу своей страсти они вознамерились сблизить и даже толкнуть на любовную связь королеву и герцога Бекингема, {12} хотя те никогда друг друга не видели. Осуществить подобную затею было нелегко, но трудности не останавливали тех, кому предстояло играть в ней главную роль. Королева была такова, какою я ее описал; герцог Бекингем был любимцем короля Англии, молодой, щедрый, отважный, с несравненной внешностью. Г-жа де Шеврез и граф Голландский нашли со стороны королевы и герцога Бекингема полнейшую готовность, какую только могли пожелать, пойти им навстречу. Герцог Бекингем склонил английского короля послать его во Францию своим представителем, дабы заключить брачный союз с Мадам от имени своего государя, и прибыл с большей пышностью, большим величием и великолепием, чем если б то был сам король. Королева показалась ему еще привлекательнее, чем он мог вообразить, а он показался королеве достойным любви, как никто на всем свете. Первой встречей на церемонии его представления они воспользовались, чтобы поговорить о делах, занимавших их неизмеримо живее, чем дела обеих корон, и были поглощены лишь заботами своей страсти. Это счастливое начало вскоре было омрачено. Герцог Монморанси {13} и герцог Бельгард, {14} верные поклонники королевы, оказались теперь в пренебрежении; и хотя французский двор был великолепен, его в одно мгновение затмил своим блеском герцог Бекингем. Такое поведение королевы уязвило гордость кардинала Ришелье и возбудило его ревность, и он постарался как можно сильнее восстановить против нее короля. Теперь думали лишь о том, чтобы поскорее заключить брак и, таким образом, вынудить герцога Бекингема уехать из Франции. А он, сколько мог, оттягивал свой отъезд и, пользуясь своими привилегиями посла, искал встреч с королевой и нисколько не считался с неудовольствием короля. Больше того, однажды вечером, когда двор наводился в Амьене, а королева одна прогуливалась в саду, он вместе с графом Голландским проник за ограду и затем вошел в павильон, где она прилегла отдохнуть. Они оказались с глазу на глаз. Герцог Бекингем был смел и предприимчив. Случай ему благоприятствовал, и он попытался его использовать, выказав столь мало почтительности по отношению к королеве, что ей пришлось позвать своих дам, которые не могли не заметить некоторое ее смущение и даже беспорядок, в каком оказался ее туалет. Немного спустя герцог Бекингем удалился, страстно влюбленный в королеву и нежно любимый ею. Он расставался с нею, обрекая ее на ненависть короля и бешенство Кардинала, и понимал, что они разлучаются навеки. Наконец, он уехал, так и не добившись возможности переговорить с королевою наедине, но, охваченный порывом, которой может извинить только любовь, возвратился в Амьен назавтра после своего отъезда без всякого повода и в крайней поспешности. Королева была в постели; он вбежал в ее комнату и, обливаясь слезами, пал на колени пред нею и взял ее руки в свои. Королева была растрогана не меньше его. Наконец, графиня Ланнуа, статс-дама королевы? приблизилась к герцогу Бекингему и распорядилась принести ему кресло, сказав, что не принято беседовать с королевою, стоя перед ней на коленях. Графиня присутствовала при окончании их разговора, который длился недолго. Герцог Бекингем, выйдя от королевы, вскочил в седло и возобновил свой путь в Англию. Легко представить себе, какие толки породил при дворе его столь необыкновенный поступок и какие возможности для усиления неприязни короля к королеве подарил он Кардиналу.
Таково было положение дел, когда королева Английская отправилась к королю, своему супругу. Сопровождали ее герцог {15} и герцогиня Шеврез Церемония встречи доставила герцогу Бекингему столь желанный для него случай показать себя и управляемое им королевство во всем блеске великолепия, и он принял г-жу де Шеврез с почестями, какие мог бы воздать столь любимой им королеве. Герцогиня Шеврез вскоре покинула двор английского короля и вместе со своим мужем герцогом вернулась во Францию; она была встречена Кардиналом как лицо, преданное королеве и герцогу Бекингему. Тем не менее он пытался привлечь ее на свою сторону и заставить служить ему, шпионя за королевой. Больше того, на какое-то время он даже поверил, что г-жа де Шеврез благосклонна к нему, но при всем этом, не очень полагаясь на ее обещания, принял и другие меры предосторожности. Он захотел принять их также и в отношении герцога Бекннгема; и зная, что у того существует в Англии давняя связь с графиней Карлейль, {16} Кардинал, разъяснив графине, что их чувства сходны и что у них общие интересы, сумел так искусно овладеть надменной и ревнивой душой этой женщины, что она сделалась самым опасным его соглядатаем при герцоге Бекингеме. Из жажды отметить ему за неверность и желания стать необходимою Кардиналу она не пожалела усилий, чтобы добыть для него бесспорные доказательства в подтверждение его подозрений относительно королевы. Герцог Бекингем, как я сказал выше, был щеголем и любил великолепие: он прилагал много стараний, чтобы появляться в собраниях отменно одетым, Графиня Карлейль, которой было так важно следить за ним, вскоре заметила, что с некоторых пор он стал носить ранее не известные ей алмазные подвески. Она нисколько не сомневалась, что их подарила ему королева, но чтобы окончательно убедиться в этом, как-то на балу улучила время поговорить с герцогом Бекингемом наедине к срезать у него эти подвески, чтобы послать их Кардиналу. Герцог Бекингем в тот же вечер обнаружил пропажу и, рассудив, что подвески похитила графиня Карлейль, устрашился последствий ее ревности и стал опасаться, как бы ока не оказалась способной переправить их Кардиналу и тем самым не погубила королевы. Чтобы отвести эту опасность, он немедленно разослал приказ закрыть все гавани Англии и распорядился никого ни под каким видом не выпускать из страны впредь до обозначенного им срока. Тем временем по его повелению были спешно изготовлены другие подвески, точно такие же, как похищенные, и он отправил их королеве, сообщив обо всем происшедшем. Эта предосторожность с закрытием гаваней помешала графине Карлейль осуществить задуманное, и она поняла, что у герцога Бекингема достаточно времени, чтобы предупредить выполнение ее коварного замысла. Королева, таким образом, избегла мщения этой рассвирепевшей женщины, а Кардинал лишился верного способа уличить королеву и подтвердить одолевавшие короля сомнения: ведь тот хорошо знал эти подвески, так как сам подарил их королеве.