Фред Стюарт - Век
— Конечно, я пригляжу за Витторио, сын мой. Но что может с тобой случиться? Ты молод и силен, — сказал падре и, поколебавшись, спросил: — Разве ты попал в беду?
— Нет, но скоро, может быть, попаду. — С этими словами молодой человек повернулся и направился к выходу.
Дон Джанмария стоял у огня, наблюдая, как молодой человек закрывает за собой дверь. «Странная птица этот Франко, — думал падре, — очень странная, но до чего же хороши часы». Он прикончил стаканчик, снова наполнил его и подошел к столу. Достав часы из ящика, дон Джанмария поднес их к глазам и залюбовался золотым корпусом.
— Хороши, — пробормотал он себе под нос.
«Интересно, что у Франко на уме?» Эта мысль не выходила у падре из головы.
Князь дель Аква был самым богатым сицилийцем. Он владел и Сан-Себастьяно, и лимонными, апельсиновыми и оливковыми рощами вокруг этого селения, обеспечивавшими работой большую часть обитателей Сан-Себастьяно. Князю принадлежали также дворец на площади Марина в Палермо, летняя вилла в соседней Багерии и еще один дворец в Риме. В пятидесятых годах, будучи представителем короля обеих Сицилий Бурбона в Париже, Джанкарло дель Аква играл на бирже и сделал состояние на акциях железнодорожных компаний. В 1860 году Гарибальди изгнал Бурбонов из Палермо и Неаполя, и Италия объединилась под властью пьемонтского монарха Виктора Эммануила II. Сначала князь, человек, недолюбливавший перемены, был против Risorgimento[4], но когда стало ясно, что новый порядок установился надолго, князь, быстро изменив позицию, выступил в его поддержку, и Виктор Эммануил, нуждавшийся в содействии со стороны сицилийской знати и особенно такого могущественного человека, как брат кардинала, князь дель Аква, удостоил Джанкарло нескольких важных дипломатических постов.
Два года назад, в 1878 году, первый король объединенной Италии скончался. По иронии судьбы, как считали некоторые, в том же году умер и злейший враг Виктора Эммануила — Папа Пий IX, добровольный узник Ватикана, оказавшийся в «плену» восемь лет назад, когда Рим вошел в состав итальянского государства. Всего за каких-то несколько лет подвластная Папе территория, занимавшая всю среднюю Италию, сократилась до ста четырех акров, составлявших площадь Ватикана. Даже Квиринальский дворец, папская резиденция, был отнят Савоями[5], когда столицу перенесли из Турина в Рим. В Квиринале поселились новый монарх — Умберто I, седоусые портреты которого впоследствии украсили миллионы жестянок с оливковым маслом, и красавица королева, фанатичная Маргерита.
Именно в Квиринальском дворце Джанкарло впервые встретил Сильвию Тосканелли. Первая княгиня дель Аква умерла в 1870 году. Она подарила князю двоих детей: молодого герцога Марсальского, прожигавшего жизнь в Париже, и дочь Фелицию, которая вышла замуж за графа Неаполитанского. В близких ко двору кругах поговаривали, что князь никогда не женится во второй раз. Не то чтобы он не мог оправиться после потери жены, просто он казался холодным и, что совсем не свойственно сицилийцам, почти равнодушным к противоположному полу человеком. Однако представленный Сильвии на балу в Квиринале князь опроверг этот слух, вызвав в обществе сенсацию. После смерти в 1859 году горячо любимого отца осиротевшая Сильвия влачила жалкое существование. Все, что досталось ей в наследство, ушло за долги. Для их уплаты пришлось продать дворец во Флоренции и виллу во Фьезоле. Лишившаяся родителей и крова, Сильвия вернулась в тесный мирок монастыря к матери Умбертине и другим монахиням. В 1871 году, когда девушке было почти девятнадцать лет, тетка по матери забрала ее из монастыря в Милан, где родственники принялись подыскивать юной красавице подходящего мужа. Такого человека, идеальную пару, по мнению родни, Сильвия встретила во время поездки в Рим.
Джанкарло влюбился в нее почти сразу, с первого взгляда, страстно ухаживал за ней около месяца, затем сделал предложение. Сильвия, не знавшая, что такое любовь, не питала к этому высокому, суховатому человеку, по возрасту годившемуся ей в отцы, никаких нежных чувств. Он даже не особенно ей нравился. Но он был умен, начитан, известен в свете и богат. Он мог проследить свое происхождение до эпохи Римской империи, вплоть до некоего Гая Публия Селевка, которому император Траян[6] пожаловал имение на Сицилии в награду за военные победы в Парфии. На фоне такой родословной, которая, кстати, отнюдь не была редкостью среди сицилийской знати, даже Тосканелли выглядели выскочками. Родственники Сильвии заставили ее принять предложение князя. Она чувствовала, что совершает ошибку, но, оказавшись в буквальном смысле без гроша, не могла противиться давлению со стороны семьи.
Свадьба состоялась в конце 1872 года. Проведя первую брачную ночь в слезах, Сильвия решила извлечь из своего несчастливого брака максимум пользы. Кроме того, должен же был кто-то тратить все эти деньги!
Сильвия считала испорченным день без утренней прогулки верхом, поэтому по возвращении на виллу дель Аква на следующее утро она, как обычно, спустилась в восемь часов, одетая в английскую амазонку и шелковую шляпу с вуалью. Пройдя в конюшню, находившуюся за домом, Сильвия с помощью слуг взобралась на лошадь, уселась в дамское седло, выехала галопом со двора и направилась по грязной дороге через апельсиновые рощи в западную часть деревни. Погода стояла отличная, ночной сирокко, разогнав облака, утих. Прохладный воздух бодрил, но солнце уже начало пригревать, и ничто не напоминало о далеких снегах Санкт-Петербурга.
Проскакав минут десять, княгиня увидела впереди на дороге какое-то тело и направила лошадь туда. Подъехав поближе, она разглядела лежавшего на ее пути садовника Франко.
Сильвии рассказывали, что отец братьев, Анджело Спада, один из арендаторов Джанкарло, безумно влюбился в проститутку из Палермо, которая, приворожив несчастного, выжимала из него немногие имевшиеся у него деньги, заставляя сходить с ума от ревности. Так продолжалось годами. Родив Анджело двух незаконных сыновей, она отказалась их воспитывать. «Что за чудная сицилийская история, полная неправдоподобно сильных, как на сцене, страстей, любви и ревности», — думала княгиня. Закончилась эта история тоже театрально: когда проститутка умерла, Анджело Спада, обезумев от горя, выстрелил себе в голову. Так завершилась его грешная, по местным понятиям, жизнь, и двое детей страстной парочки оказались в деревне в положении париев.
Джанкарло проникся к ним жалостью и взял работать на виллу, и очень кстати, как считала Сильвия, которая была в восторге от своего очаровательного слуги Витторио. Франко она видела меньше — не только потому, что он работал в парке, но и из-за того, что он был волнующе красив. Княгиня не любила своего мужа, но уважала его и хранила супружескую верность. Красота Франко искушала Сильвию, ее это пугало. Вот и теперь, глядя на распростертого навзничь молодого человека, очевидно, потерявшего сознание, Сильвия не могла не залюбоваться. Черты лица Франко, несколько более грубые, чем у его младшего брата, возможно, из-за разницы в возрасте, были все же божественно прекрасны. А тело… Сильвия видела его обнаженным по пояс за работой в парке и знала, как он мускулист, как гладка его кожа. «Такое тело могло принадлежать только богу, языческому богу», — думала Сильвия. Ей пришло в голову, что это вполне по-сицилийски, ведь остров просто кишел призраками греческих и римских богов, частенько посещавших развалины своих великолепных храмов в Сегесте и Агридженто. Разглядывая Франко, Сильвия почувствовала, что и внутри нее пробуждается что-то языческое.
— Франко, — позвала она.
Он застонал.
— Что случилось? — Она слезла с лошади и опустилась возле него на колени. Сняв перчатку, положила руку ему на лоб. — Тебя ранили бандиты?
Сильвия едва поверила своим глазам, увидев, что правая рука Франко, которую он подогнул так, словно упал на нее, выскользнула из-за его спины, держа пистолет. Дуло смотрело прямо в лицо Сильвии.
— Не двигайтесь, — предупредил молодой человек, про себя возблагодарив Бога, что догадался передать дону Джанмарии часы, ведь если план провалится, то десяти лет тюрьмы не миновать. Вскочив на ноги, Франко сказал почти извиняющимся тоном: — Я не хочу причинять вам вреда, госпожа, но пистолет заряжен, поэтому, пожалуйста, — он указал на лошадь, — садитесь в седло.
— Что ты затеял? — удивленно спросила она.
— Я вас похищаю, госпожа.
Брови Сильвии поползли вверх, потом она рассмеялась:
— Неужели? Это просто фантастика!
Теперь пришел его черед удивляться, но затем Франко разозлился:
— Что тут смешного?
— Неужели ты серьезно?
— Почему бы и нет?
— Не глупи, Франко. Убери пистолет, и мы обо всем забудем. Вряд ли следует напоминать тебе, что похищение считается преступлением даже здесь, на Сицилии. И суды здесь тоже есть.
