Дафна Дю Морье - Полет Сокола
Доехав до места, мы вышли из машины, и я попросил шофера подождать, предупредив, что мы можем отсутствовать довольно долго. При этом я говорил нарочито громко и четко, чтобы мои спутницы поняли смысл моих слов.
Наши шаги глухо раздавались во дворе Главного полицейского управления. Из справочного бюро нас провели в приемную, из приемной — в кабинет. Дежурный офицер спросил наши имена, адреса и осведомился о характере нашего дела. Когда я сообщил ему, что две англичанки желают предоставить информацию относительно женщины, убитой прошлой ночью на паперти церкви на виа Сицилиа, он пристально посмотрел на нас. В атмосфере комнаты повисла напряженность. Затем он позвонил и отдал короткое распоряжение человеку, явившемуся на его зов. Через мгновение в комнату вошли еще два офицера. Появились блокноты. Теперь все трое внимательно разглядывали поникших учительниц. Я объяснил сидевшему за столом полицейскому, что ни одна из них не говорит по-итальянски, что они — английские туристки, а я — гид от «Саншайн Турз».
— Если вы располагаете какой-нибудь информацией, относящейся ко вчерашнему убийству, то я вас слушаю. Мы не можем тратить время по пустякам.
Старшая по возрасту англичанка начала говорить, делая паузы между предложениями, чтобы я успевал переводить. В несколько бессвязном рассказе англичанки я по своему усмотрению делал купюры. Замечание о том, что, по ее мнению, равно как и по мнению ее подруги, просто возмутительно, что в наше время в Риме нет больницы или приюта, куда могла бы обратиться умирающая от голода женщина, едва ли представляло интерес для полиции.
— Вы прикасались к этой женщине? — спросил полицейский.
— Да, — ответила школьная учительница. — Я до нее дотронулась и обратилась к ней. Она что-то пробормотала в ответ. Я и моя подруга чувствовали, что она, должно быть, больна. Мы поспешили в автобус и попросили мистера Фаббио что-нибудь сделать. Он сказал, что это не наше дело и что мы задерживаем автобус.
Полицейский вопросительно посмотрел на меня. Я ответил, что это правда. И что на часах было начало десятого.
— Возвращаясь после экскурсии, вы не заметили, была ли женщина по-прежнему на паперти или нет?
— Боюсь, что не заметили. Автобус возвращался по другой дороге, и мы все очень устали.
— И вы больше не возвращались к этой теме?
— Нет. Правда, мы вспомнили о ней, когда раздевались перед сном. Мы говорили, что со стороны мистера Фаббио просто возмутительно, что он не вызвал «скорую помощь» и даже не сообщил в полицию.
Полицейский снова посмотрел в мою сторону. Мне показалось, что в его взгляде мелькнуло сочувствие.
— Пожалуйста, поблагодарите этих дам за то, что они пришли к нам, — сказал он. — Их показания весьма полезны. Для отчетности я должен их побеспокоить и, если они могут это сделать, попросить подтвердить принадлежность одежды убитой женщине.
Этого я не ожидал. Не ожидали и учительницы. Они побледнели.
— Это необходимо? — запинаясь, спросила младшая.
— Похоже, что да, — ответил я.
В сопровождении одного из полицейских мы прошли по коридору в небольшое помещение. К нам подошел служитель в белом халате. После немногословного объяснения он зашел в соседнюю комнату и вынес оттуда узел с одеждой и две корзины. Мои англичанки побледнели еще больше.
— Да, — поспешно проговорила старшая и отвернулась. — Да, я уверена, что это те самые вещи. Как все это ужасно…
Служитель, проявляя в своем служебном рвении ненасытность вампира, спросил, не желают ли дамы увидеть тело.
— Нет, — ответил я. — Этого от них не требуется. Однако для пользы расследования я могу сделать это за них.
Сопровождавший нас полицейский пожал плечами. Мне решать. Учительницы не догадывались, о чем идет речь. Следом за служителем я вошел в морг. Влекомый каким-то болезненно волнующим чувством, я словно завороженный подошел к столу, на котором лежало тело. Служитель откинул простыню, и я увидел лицо. Оно было благородно в своем мертвенном покое и моложе, чем казалось ночью. Я отвернулся.
— Благодарю вас, — сказал я служителю.
Вернувшись в комнату для собеседования, я сообщил старшему офицеру, что женщины опознали одежду. Он еще раз поблагодарил меня.
— Надеюсь, — сказал я, — что эти дамы больше не понадобятся. Завтра днем мы выезжаем в Неаполь.
Полицейский с серьезным видом занес мои слова в отчет.
— Не думаю, — сказал он, — что нам снова понадобится их присутствие. У нас есть их фамилии и адреса. Желаю вам и им приятного продолжения тура.
Я мог бы поклясться, что, поклонившись учительницам, он подмигнул, но не им, а мне.
— У вас есть какой-нибудь ключ к установлению личности убитой?
Он пожал плечами:
— Вы же знаете, в город приходят сотни таких, как она. При ней не найдено ничего ценного. Убийцей мог быть такой же бродяга. Мотивом — месть. Или вор. Мы его поймаем.
Нас отпустили. Миновав двор, мы подошли к такси. Я помог моим дамам сесть в машину.
— Английские чайные, — сказал я водителю.
Я взглянул на часы. Время было рассчитано правильно. До подхода остальной группы мои учительницы могли спокойно посидеть за чашкой чаю. Когда мы прибыли на место, я расплатился с шофером, проводил женщин в английскую чайную и усадил за столик в углу.
— А теперь, — сказал я, — вы можете расслабиться.
Единственным ответом на мою дежурную улыбку послужили натянутые кивки.
Я вышел из чайной и направился по виа Кондотти в сторону бара. Мне было необходимо выпить. Перед моими глазами стояли заостренные смертью орлиные черты убитой женщины. Убитой из-за того, что я вложил ей в руку десять тысяч лир.
Теперь я был уверен, что не ошибся. Прошлой ночью она узнала меня и назвала Бео, когда я бежал через улицу. Я не видел ее больше двадцати лет, но это была Марта.
Глава 3
Когда полицейские расспрашивали учительниц, я мог бы заговорить. Мне давали такую возможность. Они спросили, была ли женщина на церковной паперти, когда мы возвращались в отель. Момент был самый подходящий.
— Да, — мог бы сказать я. — Да, я дошел до конца улицы и она была там. Я подошел и вложил ей в руку десятитысячную ассигнацию.
Я представил себе удивление, мелькнувшее в глазах полицейского.
— Десятитысячную ассигнацию?
— Да.
— Который был час?
— Вскоре после полуночи.
— Вас видел кто-нибудь из вашей группы?
— Нет.
— Деньги принадлежали вам или «Саншайн Турз»?
— Я их только что получил. В знак признательности.
— Вы имеете в виду чаевые?
— Да.
— От одного из ваших клиентов?
— Да. Но если вы его спросите, он откажется.
Здесь полицейский попросил бы дам удалиться, и дальнейший допрос продолжался бы в более жестком тоне. Я не только не мог представить свидетеля, видевшего, как одинокий варвар дает мне деньги, но не мог даже привести убедительный в глазах полиции мотив такого подарка. Получалась какая-то бессмыслица.
— Вы говорите, что вспомнили алтарный образ, который напугал вас в детстве?
— Да.
— И поэтому вложили десять тысяч лир в руку незнакомой женщины?
— Это произошло очень быстро. У меня не было времени подумать.
— Полагаю, у вас никогда не было ассигнации достоинством в десять тысяч лир. Вы выдумали всю эту историю, так как считаете, что она обеспечит вам алиби.
— Какое еще алиби?
— Алиби на момент убийства.
Я расплатился за выпивку и вышел на улицу. Начался дождь. Справа и слева от меня, словно грибы, раскрылись зонты. На меня натыкались девушки с забрызганными ногами. Застигнутые врасплох туристы толпились в дверях зданий. Мои учительницы уютно расположились в английской чайной. Погода нарушила все дневные планы, и мистеру Хайрэму Блуму придется собрать свою группу на Форуме и препроводить ее к Беппо и автобусу.
Я поднял воротник пальто, надвинул шляпу на глаза и, петляя по боковым улочкам, направился на виа дель Тритоне в римскую контору «Саншайн Турз». Было около четырех часов, и, если повезет, я мог застать своего приятеля Джованни за рабочим столом, хоть он и любитель продлить обеденный перерыв. Мне повезло. Джованни оказался на своем рабочем месте в дальнем углу комнаты и, как всегда, разговаривал по телефону. Увидев меня, он в знак приветствия поднял руку и указал на стул. Контора была почти пуста, если не считать нескольких туристов, которые нетерпеливо напирали на барьер в центре комнаты, требуя переноса заказа, замены номера в отеле и так далее.
Джованни положил телефонную трубку, пожал мне руку и улыбнулся.
— Разве ты не в Неаполе? — спросил он. — Хотя нет, что я говорю. Неаполь — завтра, к счастью для тебя и твоей маленькой компании. Рим с каждым днем становится все невыносимее. Удачная поездка?
