Яков Рахманов - Судьба, или жизнь дается человеку один раз…
Через десять лет сын предложил мне перебираться обратно к матери, чтобы ему с подругой поселиться в моей квартире (мы с Ариной такой расклад событий предвидели на пару лет раньше). Мы станем как бы родителями после пенсионного возраста и потенциальными бабушкой и дедушкой ребенка этой парочки.
С одной стороны, странно, а с другой — не совсем понятно: все мои приятели и друзья за единичным исключением живут семьями, а меня угораздило оказаться без двух семей. Меня никогда не тяготила семейная жизнь, можно сказать, несмотря на бесконечные странствия я по натуре семейный человек. Мне нравилось возвращаться домой, куда я старался всегда что–нибудь притащить и стремился устроить не ординарное убранство семейного гнезда. Мне не было в тягость, а даже напротив доставляло удовольствие, приготовить что–нибудь вкусненькое. Я совершено спокойно оставался с малолетним ребенком, когда супруга бывала в командировках. У нас в доме всегда была всякая ползающая, плавающая и летающая живность от маленькой гуппешки до крупной породистой охотничьей собаки, при этом им хорошо жилось, иначе бы все они не плодились. Как бы имелось все, что необходимо для существования нормальной семьи. Тем не менее, семья распалась. Чего еще я не додавал, что–то ускользнуло от моего внимания или невнимания, и оно послужило причиной распада семьи? Или я слишком часто и надолго пропадал в свои многочисленные экспедиции? Однако это мне ни разу не ставилось в упрек. Мы расставались без разборок и трагедий, продолжали и продолжаем дружески общаться и я так же что–нибудь привожу им из заморских стран и добычу с охоты и рыбалки, а они периодически тоже чем–нибудь балуют меня. Я имею приятелей и подруг, к которым могу заявиться так же, как и они ко мне, в любое время и безо всякого повода, но, тем не менее, почти никогда этим не пользовался. Я никогда не чувствовал так называемого одиночества. Я вполне самодостаточен, и мне всегда хватает своего ego, любимого дела, моих музыки, охоты, рыбалки и путешествий по стране. Черт его знает, может, эта самодостаточность ощущалась в семейном кругу, и женам было неудобно и тяжело пробиться внутрь этой скорлупы, отделяющей их от меня, и они чувствовали себя одинокими и обделенными полноценным супружеским вниманием. Иным женщинам не достаточно просто заботливости, устроенного быта, сексуальной привязанности и даже материнства, им необходимо всегда ощущать себя любимыми или они должны души не чаять в своем супруге до конца жизни, или они, или их должны желать и ждать.
Настоящая любовь — это наивысшее счастье, чувство и состояние полного, высшего удовлетворения, даже, несмотря на то что любовь может быть трагической. Большинство из нас, к великому сожалению, это счастье обходит стороной.
ЭПИЛОГ Ну и вот на носу семидесятилетие! Пожил, полюбил, попутешествовал. Вырастил сына, построил дом, посадил дерево — жизнь прожил не зря? Думается, что не впустую. Осуществились почти все детские мечты, хоть и не стал штурманом дальнего плавания, но побывал на мостике корабля во всех океанах, давая капитанам задание на маршруты для плаваний. Всю жизнь занимался только любимым делом, которое дало возможность объездить добрую часть Земли. Побывал в геологических экспедициях от самого края Чукотки до Западной Украины и от Прибалтики до Кавказа. Прошел по морям от Аляски до юга Австралии и Маврикия, на кораблях обогнув Землю от Чукотского до Северного моря. На машине исколесил Алтай, Аляску, Камчатку, Сибирь от Новосибирска до Бурятии и родное Приморье, на машине же и на поезде проехал всю страну от Владивостока до Дербента. Нашел вторую родину — Вьетнам и более тридцати лет посещаю ее почти ежегодно, где меня радостно встречают вьетнамские друзья и коллеги. Исследовал кораллы и рифы от Австралии до Африки. В общем–то, добился известных успехов в науке, получив не только все регалии и чины, но и известность, в том числе за рубежом (между прочим, дважды попадал в издание «Who is Who?»), опубликовав полтора десятка научных, научно–популярных книг, атласов и фотоальбомов, посвященных исследованию рифов и проблемам, возникающим при их сохранении, а также популяризации значимости рифовых экосистем для населения планеты и крайне необходимой заботе об их сохранности.
Жизнь вроде бы сложилась, а кто ее определил именно такой — судьба или я сам, благодаря характеру и здоровью, полученным от родителей? Если бы не случилась революция 1917 года, мои родители никогда бы не встретились. Они находились бы на разных социальных уровнях, имели бы различное вероисповедание и были разделены тысячами верст, поэтому мое появление на этом свете чистая случайность судьбы (или заслуга «великого вождя пролетариата»?). Может быть, моя страсть к путешествиям зародилась уже тогда, когда я был еще в чреве, а мама, будучи женой пограничника, моталась вслед за ним по всему Приморью, а проснулась тяга к путешествиям после того, как я впервые пошел в дальний поход в одиннадцать лет. Я совершенно случайно попал в геологическую экспедицию, но затем сознательно выбрал путь в геологию вопреки возникшему ранее двадцатилетнему мечтанию о военной морской службе. В общем–то, мне слабо представлялось, что такое наука, тем более морская биология и гидробиология. Изучение в геологии ископаемых кораллов и случайность, которая, вероятно, переросла в закономерность, привели меня в академический морской биологический институт. Дальнейшей судьбой я распоряжался, как мне кажется, самостоятельно за исключением одной случайности: совместной работы с американскими учеными, благодаря чему я остался не только жив, но и по–прежнему активен умственно и физически. Хотя если бы в стране не случилось закономерной перестройки, то мы, наверняка, не работали бы с американцами, но, с другой стороны, тогда была бы совсем другая экспедиция, и никто не знает, как бы она прошла.
Получается, что это была судьба, и, не смотря на смертельную опасность, на роду было написано — жить?! И все–таки кто в таком случае боролся всеми силами в барокамере, чтобы не только остаться в живых, но и выйти из нее своими ногами?
Чего больше в нашей жизни: собственной целеустремленности и настойчивости или случайностей и велений судьбы, где–то расписанных и неизбежных? Почему мы иногда отчаянно сопротивляемся судьбе, а порой слабовольно идем как бы на поводу у нее? Наверное, никогда не удастся постичь, чего тут больше — от человека разумного, от природы, от жизни или от судьбы, от бога или от лукавого (вообще–то — это мое твердое убеждение — ни тот, ни другой не существуют, иначе в мире не было столько зла при их безусловных «всезнании» и «всемогуществе»). Мне кажется, что жизнь, которую я прожил, принимая или отвергая стечение тех или иных обстоятельств, как бы не зависящих от моей воли, ответила на эти вопросы. Да, безусловно, есть какой–то фатум не только в нашем появлении на этом свете, но и в некоторых других жизненных ситуациях, но в значительной мере — эта участь (судьба) определяется и зависит от наших действий или бездействий. Сильные натуры, действуя, сами определяют свою судьбу, слабые — как правило, только плачутся и жалуются на нее или ссылаются на ее обстоятельства: Такова жизнь и ничего тут не поделаешь.
Надо обязательно делать!
Чтобы все это узнать и проверить, нужно, по крайней мере, начать жизнь сначала, но время невозможно повернуть назад, а перефразируя известное высказывание жизнь дается человеку один раз, и надо ее прожить так, чтобы… нъ было.
Ну что же, осталось побывать в Новой Зеландии и дождаться рождения новых внуков и правнуков…
Судьба или не судьба осуществиться этим желаниям — покажет жизнь.
