Полумрак - Книга Натаниэля
Гамлет сплюнул.
– Не понимаю, зачем кидать их в рот с пояса, – сказал он.
Могильщик перестал копать и облокотился на черенок лопаты.
– Потому что это что-то, чего другие не умеют? – спросил он.
Гамлет снова сплюнул.
– В жизни и так много мелких ролей, милорд, – сказал могильщик, – хочется, чтобы они были хотя бы со словами.
CLV
Гамлет нагнулся и за глазницу подцепил облепленный сырой землей череп…
– Эх, Горацио, – сказал он негромко, отчищая его, – а ведь это была чья-то голова…
– БЛЯ, ПОКОЙНИК! – могильщик пронесся вверх чёрной молнией.
Гамлет поднял глаза, посмотрел на Горацио, потом на свисающего с нижней ветви ближайшего дуба могильщика.
– Смотри-ка, – сказал Горацио с мечтательным выражением, – взлетел стрелой. У страха глаза велики. Как точен, как лаконичен датский народ в определениях. Как просты и как ёмки его штампы и предрассудки…
– Уберите это! – крикнул могильщик, – Немедленно уберите покойника!
Гамлет спрятал череп за спиной.
– Как могильщик может боятся покойников?… – осведомился он.
– А зачем ему ещё рыть такие глубокие ямы?… – осведомился могильщик.
Гамлет уселся на кучу выброшенной из могилы земли.
– Как я уже говорил, – сказал он, озирая слегка покачивающегося могильщика, – это была чья-то голова. Может, моего дядюшки?…
– Что Вы, принц, – сказал Горацио, – король жив и здравствует.
– Ну тогда моего папы?…
– Папа Ваш в фамильном склепе похоронен, откуда он тут-то.
– Да какая разница, в конце концов, – сказал Гамлет, пристально глядя в орбиты, – чей он, вид-то от этого не поменяется. Эй, могильщик! Чей череп?
– Не мой, – сказал могильщик, его лицо все больше наливалось кровью, – я только за свой отвечаю.
Гамлет шмыгнул носом.
– Ну может это был Йорик, – сказал он, – дурак папашин, он и старый, и жил неподалеку.
– Йорик не умер пока, – сказал Горацио радостно, – так что если это его, он очень, очень живучий. Или невнимательный.
Гамлет посмотрел на него.
– Что значит «не умер пока»? – спросил он, подняв брови.
– Пока живой значит.
Гамлет посмотрел на череп, на Горацио, на разрытую могилу, пошевелил большим пальцем ноги.
– Надо же, – сказал он, – Йорик… я когда-то так на нем катался…
Горацио и могильщик притихли и повернулись в его сторону.
– Что?! Что?! – воскликнул Гамлет. – На спине катался, когда маленький был, как на лошадке! Что вы пялитесь?! По тронному залу! Все смеялись!
Горацио и могильщик переглянулись. Гамлет аккуратно положил череп рядом с собой.
– Не-не, – сказал могильщик, – мне тут не надо. Забирайте. И челюсть поищите.
– Да на кой он мне? – удивился Гамлет.
Могильщик пожал плечами – что довольно трудно, когда висишь на не очень толстой ветке спиной вниз. Дуб слегка заколыхался.
– Ну подарите Йорику, – сказал он, – будет у него запасной.
Гамлет не ответил.
– Одна голова хорошо, а две головы лучше, – мудро заметил могильщик и рухнул прямо в вырытую им яму.
CLVI
– «…и если вы решили бежать, бегите немедленно, сей же час…» – читал Редактор без выражения.
Он поднял глаза и посмотрел на Автора. Автор посмотрел на Редактора. Редактор протер очки и продолжил чтение.
– «Пусть багаж снесут вниз незаметно, например в ранний час»… – прочитал Редактор еще полстроки.
Он снова поднял глаза.
– Пусть?… – спросил он. – Пусть снесут?…
Автор заерзал.
– Можно «пускай». – предложил он.
Редактор вздохнул и отложил рукопись.
– Скажите, Вы понимаете, что у нас Модный Глянцевый Журнал?… – задал он ещё один вопрос.
Автор снова заерзал.
– Честно говоря, не очень, – признался он.
– И какую же часть Вы не понимаете?… – осведомился Редактор.
Автор кинул взгляд на стопку свежих номеров на столе Редактора, осторожно взял один.
– Я вот насчет глянцевого не понимаю, – сказал он, – бумага-то матовая.
Редактор вздохнул.
– Ну да, ну да, – сказал он, – Журнал Глянцевый по духу. С матовой читать легче.
Автор осторожно положил номер обратно.
– Тогда понимаю. – сказал он тихо.
Редактор снова взял рукопись.
– Ну и что мы с Вами будем делать?… – спросил он задумчиво.
Автор оглянулся.
– Ну можем стену покрасить, – ответил он так же задумчиво, – или поиграть в города. Или у меня есть череп голубя, с ним что-нибудь придумать. Он на шнурочке, чистый уже, без голубя. Или…
Редактор вздохнул еще раз, торопливо и громко. Автор умолк.
– «Пусть багаж снесут вниз». – прочитал он еще раз.
– Можно «пускай». – напомнил автор.
Редактор опять снял очки и потер переносицу.
– Скажите, Вы же наверное из хорошей семьи?… – предположил он. – Обеспеченной?…
– Да, – сказал Гамлет, немного напрягаясь, – а что? В чем дело?…
– Да нет, – сказал Натаниэль, – просто заметно. В глаза, можно сказать, бросается.
CLVII
– Эй! – воскликнул Одиссей.
Вокруг было темно и тихо.
– Я знаю, что вы там! – крикнул Одиссей. – Всё, отвязывайте!
Молчание.
Одиссей попробовал почесаться о мачту, но его привязали слишком крепко.
– Ну хватит! Хватит! – воскликнул он. – Кто-нибудь!
Его уха коснулось что-то прохладное.
Одиссей повернул голову и увидел направленный ему в лицо широкий медный раструб.
– Только не сир… – начал он.
Раструб затрубил.
– …мать!… – крикнул Одиссей очень громко, но все равно себя не услышал. В ушах у него что-то пело и звенело.
Минут через пять, когда петь и звенеть стало чуть тише, он услышал хихиканье у себя за спиной.
– Я вас слышу!… – крикнул он еще громче. – Всё, всё, пошутили и довольно! Отвязывайте!
Хихиканье смешалось с шепотом.
– Так, это уже слишком! – зарычал Одиссей. – Вот это уже пугает, между прочим!
Шептание сменилось сдавленным смехом.
– Кто сказал «воск»?! – крикнул Одиссей. – Ну, я доберусь до тебя!… Кто сказал «горячий воск»?…
CLVIII
– Ты уверен, что готов?… – спросил Натаниэль с тоскою.
– Уверен! – воскликнул Господь, подпрыгивая на месте.
– Может, еще пару сотен лет?… – спросил Натаниэль. – Ну, просто. На всякий случай. Чтобы не вламываться с бухты-барахты, здравствуйте, я ваша тетя и аз воздам…
Господь вытер пот со лба.
– Нет, – сказал Он твердо, – можешь спросить что угодно, Я – готов.
– Хорошо. – Сатана полистал блокнот. – Чему равно е?…
Господь наморщил лоб.
– Пи… – сказал Он…
– Пи мы выкинули. – напомнил Сатана.
– Да?… – в гласе Господнем появилась легкая неуверенность. – Правильно, выкинули!… Я помню, что пи было…
– Дальше, дальше что?…
– Лямбда?…
Натаниэль покачал головой.
– Пи эр квадрат. – сказал Господь уверенно. – Точно пи эр квадрат.
Сатана вздохнул.
– Эм це квадрат.
– Видишь, почти!…
Сатана вздохнул еще тяжелее.
– Я восемь, слышишь меня, восемь раз менял ее!… – воскликнул он. – Восемь раз упрощал, чтобы Ты мог запомнить! Ее же теперь детям в детском саду можно распевать – е равно эм це квадрат!… Ты все еще думаешь, что готов?…
– Ну они же могут и не спросить, – сказал Господь угрюмо.
– Но могут-то и спросить!…
– Но скорее всего-то не спросят!…
Натаниэль побледнел.
– Слушай, мы же про северные сияния не читали… – сказал он придушенно.
Господь закатил глаза.
– Это ты-то Мне ещё проверки устраивать будешь!… – воскликнул Он. – Ну откуда, откуда в Иудее северные сияния!…
Натаниэль прищурился.
– Ну-ка повтори мне границы и торговые пути Римской Империи… – сказал он.
CLIX
Фигаро взмахнул рукой, и клок волос Сатаны упал на пол.
– Осторожней! – воскликнул Сатана, ерзая на жестком стуле. – Не дрова стрижешь.
– Я демонстрирую, как ловко я могу обращаться с ножницами. – объяснил Фигаро.
– А можешь показать, как осторожно ты можешь обращаться с ножницами?… – спросил Сатана.
Фигаро хихикнул.
– Че ты волнуешься-то!… – сказал он радостно.
– А как мне не волноваться-то. – сказал Натаниэль и тихо вздохнул. – Меня беспокоит то, что в твое время все парикмахеры были одновременно хирургами. Зачем, спрашиваю я себя?… Зачем?…
– Ну кто-то же должен людям кровь пускать… – сказал Фигаро задумчиво.
– Положи ножницы! – сказал Натаниэль твердо. – Ножницы положи немедленно! Сию же секунду!…
– Уймись, – сказал Фигаро, спокойно продолжая стричь, – расслабься. Посвисти там беззаботно.
Натаниэль попробовал.
– Не получается, – пожаловался он, – губы у меня наверное слишком узкие.
– Это потому что ты их всё время презрительно поджимаешь. – заметил Фигаро. – Поэтому и вышло такое мерзкое шипение.
