Линн Каллен - Миссис По
Я поспешно оделась и побежала по улице к дому мистера По.
Он распахнул дверь прежде, чем я перестала стучать. На нем были пальто и шляпа. Откуда-то из задней комнаты доносились рыдания.
– Я должна была вас увидеть, – сказала я. – Благодарение Богу, вы целы.
– Дорогая моя! – Он прижал меня к себе и отпустил, лишь когда в комнату вбежала миссис По. Я виновато замерла, но она, казалось, не отдавала себе отчета в моем присутствии.
– Я боюсь! Это как в Помпее! – воскликнула она, бросаясь к мужу.
Тот оттолкнул ее руки:
– Не будь такой глупой, Виргиния, – строго сказал он, – это просто пожар.
– Эдди, не уходи!
– Возьмите ее, – сказал мне мистер По. – Горит где-то в центре. Я должен спасти рукописи.
– Думаете, ваша редакция тоже в огне? – в тревоге спросила я.
– Я был у пожарных на рынке. Дозорный наблюдатель сказал, загорелся склад на Брод-стрит, там была какая-то взрывчатка. Все, что по соседству, тоже полыхает.
– Совсем рядом с вашей редакцией.
– Не ходи! – взмолилась миссис По.
За ее спиной появилась, ломая руки, теща мистера По:
– Эдди, Эдди, ты нас пугаешь!
– Присмотрите за ними, – бросил мне мистер По.
– Ты больше меня не хочешь, – причитала миссис По. – Ты даже не прикасаешься ко мне.
Мистер По с мрачной миной передал мне жену:
– Не давайте ей выходить на улицу. – И он выскочил за дверь, оставив ее рыдать в моих объятиях.
Меня потрясло, насколько она хрупкая; казалось, ее кости были полыми. Плоти у нее было не больше, чем у воробья.
Я неловко положила ладонь ей на лоб. Он был горячим, словно ее лихорадило. За те две недели, что мы не виделись, ее состояние ухудшилось.
– Не тревожьтесь, с ним все будет хорошо.
– Он не любит меня, – рыдала она мне в плечо. – Он любит вас, а не меня.
От ее слов во мне смешались радость и ужас.
– Это неправда.
– Правда, правда, я знаю. Он все время говорит о вас. Миссис Осгуд то, миссис Осгуд се! Почему ты не делаешь, как миссис Осгуд!
– Тсс, что за дикие речи. – Я победила. Но, несмотря на это, чувствовала себя опустошенной.
Уткнувшись лицом мне в плечо, она раскашлялась. За глухими ударами собственного сердца я могла расслышать, как что-то дребезжит у нее в грудной клетке. Я не знала, какая болезнь пожирала ее быстрее – та, что в теле, или та, что в голове.
– А теперь успокойтесь, – сказала я. – Он любит именно вас. Разве он не говорил, что не сможет жить дальше, если вы за него не выйдете?
– Слова, слова, слова… Эдди – не реальный человек, он – просто сделанная из слов раковина. Не влюбляйтесь в поэтов, миссис Осгуд. Вся их любовь – всего лишь слова. – И она снова зашлась в кашле.
– Миссис Клемм, – в потрясении позвала я, – нет ли у вас чая?
Миссис Клемм, молча наблюдавшая за происходящим, поднялась, исчезла в задней комнате, а потом вернулась с бутылочкой коричневой жидкости. Миссис По отпила прямо из горлышка и опустилась на диван. Я помогла ей лечь поудобнее, сняла с нее туфли и скрестила на груди невесомые руки, но потом поспешно разложила их вдоль тела, чтобы она не лежала словно мертвая. Миссис По провалилась в пугающе глубокий сон, и я несколько раз касалась ее горла, чтобы убедиться, что она дышит. Лишь тревога за собственных детей заставила меня в конце концов уйти.
Воздух на улице помутнел от дыма, и в этом искусственном сумраке лошади ржали у себя на конюшнях. Не переставая, вопили грудные дети. Толпа на улице поредела. Не знаю, куда делись зеваки – то ли отправились посмотреть на пожар вблизи, то ли, наоборот, бежали из города. Я спешила к дому, уворачиваясь от слуг с чемоданами и рыдающих женщин. Я должна была видеть дочерей. Все мое существо до мозга костей пронизывала боль от желания обнять их.
Девочки играли в цокольной гостиной в «Акулину» с Бриджит и Кэтрин, на их лицах был написан страх. Они немедленно вскочили и бросились ко мне.
– Не волнуйтесь, – сказала я с уверенностью, которую вовсе не ощущала, – тут мы в безопасности. Пожарные не говорят, что надо эвакуироваться. – Пока не говорят. А ведь всего десять лет назад в пожаре выгорела половина Нью-Йорка. Я окинула комнату взглядом: – А где Мэри?
Бриджит и Кэтрин переглянулись.
– Не желаете ли позавтракать, мэм? – нетвердым голосом спросила Бриджит.
Раз уж пока не поступило приказа уходить, нужно не поддаваться панике и вести себя как обычно.
– Да, пожалуйста, приготовьте яйца пашот – мне и девочкам.
Я вместе с дочерьми расположилась за столом и вступила в бой с яйцом, не понимая, как смогу проглотить хоть кусочек, когда распахнулась входная дверь. Кэтрин вскочила с места, чтобы посмотреть, что происходит. Я переглянулась с Бриджит, а шаги все приближались.
Вошел мистер Бартлетт. Прядь белокурых волос свисала на его мокрый лоб. На руках у него была безжизненно обмякшая Мэри.
– Дайте ей воды, – сказал он, пристроив свою ношу на диван. – Она наглоталась дыма. – И, не дожидаясь похвалы за геройский поступок, он ушел наверх.
– Где вы были? Что делали? – требовательно спросила я у Мэри.
Она обратила ко мне испачканное сажей лицо и вдруг ударилась в слезы. Не говоря ни слова, она просто захлебывалась рыданиями.
* * *Это казалось невероятным, однако мисс Линч собиралась, несмотря ни на что, устроить сегодня традиционный прием, и даже прислала свою служанку Лиззи сказать, что ждет нас. Что еще более невероятно, мы согласились. Даже сейчас, когда пожарные и их добровольные помощники рубили пылающие бревна и заливали из шлангов горящие склады, мы попивали чай, закусывая его печеньем, словно эти прозаические действия могли вернуть мир на круги своя. «Астор-хауз» и находящийся в нем магазин мистера Бартлетта, студия мистера Брэди, издательства Нассау, в числе которых были «Трибьюн» и издательство мистера По, – все это было почти потеряно. Собравшись, мы подсчитывали убытки, обменивались рассказами о том, что пропало, а что удалось спасти. Сегодня стена между главной и задней гостиной исчезла, все были добры, даже почти нежны друг к другу. Нас уравнял страх.
Очень поздно вечером в дверях салона возник мистер По. Лицо его было сурово. Я закрыла глаза, мысленно вознося благодарственную молитву. Он цел.
– Проходите, проходите, – запела мисс Линч, бросаясь к новому гостю и поднимая к нему свое эльфийское личико. Ее взгляд длился на несколько секунд дольше, чем позволяют приличия, в огромных миндалевидных глазах стояли слезы облегчения. До этой минуты я не понимала, что она влюблена в поэта. К тому же, в отличие от меня, она была из тех добродетельных женщин, которые никогда не позволят себе лишнего с чужим мужем. И как же я ее за это уважала!
– Сейчас горит только на западе, – объявил всем мистер По. – Все рукописи, которые были у меня в конторе, уцелели. – Он обвел собравшихся глазами. – Так что те, кто присылал мне стихи, могут по-прежнему ждать отказа.
Все рассмеялись искренним смехом людей, только что избежавших большой беды, и мисс Линч слегка боднула головой руку мистера По.
Миссис Эллет, новичок в нашем кругу, кокетливо наморщила носик:
– Да вы, мистер По, шутник.
Темноволосая, с топорными чертами лица и обвислой нижней губой, она казалась одной из тех женщин, которые с самого детства несмотря ни на что мнят себя красивыми, потому что так внушили им родители. Не обратив на нее никакого внимания, мистер По устремил на меня взгляд, и наши глаза встретились. Мое сердце подскочило, и я отвернулась, но только для того, чтобы обнаружить преследующий меня неодобрительный взгляд преподобного Гризвольда. Потом тот обернулся к мистеру По:
– Как поживает ваша очаровательная жена? День, подобный сегодняшнему, не может пойти ей на пользу, в ее-то состоянии…
– Спасибо, что поинтересовались, – сказал мистер По.
Преподобный Гризвольд, моргая, ждал продолжения. Поняв, что продолжения не будет, он отрезал:
– Ну что ж, когда приходит миссис По, наши собрания всегда оживляются. Вы должны в следующий раз ее привести, пока мы не забыли, что вы женатый человек.
– Это невозможно, – храбро улыбаясь, сказала мисс Линч. – Дорогой мистер По, могу я попросить вас об особом одолжении? Почитайте нам «Ворона»! Все мы так нуждаемся в том, чтобы отвлечься, а ваше стихотворение – и то, как вы его читаете, – отлично для этого подходит.
– Конечно же, он прекрасный чтец, – отпив глоточек чая, сказал преподобный Гризвольд. – Ведь его мать была представительницей «благородного» актерского сословия. Не умри она такой молодой, у нее был бы шанс хоть немного прославиться – ну хотя бы в очаровательном маленьком Ричмонде.
С лица мистера По слетела маска благовоспитанности, уступив место незамутненной, убийственной ненависти, и я испугалась, что он, распаленный вдобавок беспокойством о жене, может прибегнуть к насилию. После того как я повидала сегодня миссис По, в моем сердце не осталось сомнений: она умирает.
