Яблоневый дворик - Даути Луиза

Я положила ноги на пуфик перед креслом. Одна штанина задралась, обнажив на лодыжке жесткий пластиковый ободок — электронный браслет, к которому я так и не смогла привыкнуть. Керри тут же отвела взгляд.

Позже я узнала от Гая, что Керри с Сэтнамом планировали летом пожениться, но из-за того, что случилось у нас в семье, отложили свадьбу. Почему он так решил, спросила я, но он не ответил и заговорил о другом. В ванной, заперев за собой дверь, я чистила зубы, яростно сплевывая в раковину. Не будем приглашать Керри и Сэтнама на Рождество, как в предыдущие годы, думала я. Вообще ни с кем не будем встречаться, разве что с Сюзанной, которая звонит мне по два раза в день. Но даже ей мы, возможно, скажем: «Прости, но в этом году нам не до веселья».

* * *

Перед Новым годом стало известно, что суд назначен на март. Затем последовала неизбежная отсрочка и перенос даты на июнь. За месяц до суда Гай организовал мне три встречи с адвокатом, чтобы подготовиться к процессу. Это был не Роберт, мой защитник, а другой адвокат, который специализировался в натаскивании свидетелей. Нам сказали, что он помимо всего прочего тесно сотрудничает с полицией и представителями власти.

Я ждала его, сидя в эркере в гостиной. В последние месяцы, практически не выбираясь из дому, я проводила здесь, на маленьком диванчике, долгие часы.

Под окнами проехал элегантный черный кабриолет с глянцевым кузовом и матовым верхом. Я поняла, что это автомобиль адвоката. Марку я не разглядела, я плохо разбираюсь в машинах. По-видимому, кабриолет сделал круг, потому что через несколько минут показался с той же стороны, только сбросив скорость до минимума, как будто водитель высматривал нужный дом. Он припарковался у тротуара. Из своего наблюдательного пункта я видела, как водитель наклонился к бардачку и достал небольшую темную сумку. Я на всякий случай отодвинулась к краю окна, чтобы он меня не заметил. Из сумки он вынул старомодное карманное зеркало с позолоченной крышкой (точно такое было когда-то у моей тети) и пригладил волосы.

Мы договорились, что в первый раз он приедет ко мне. Я догадывалась, что он хочет увидеть меня в домашней обстановке. На двух следующих встречах, которые пройдут у него в офисе, он станет вести себя гораздо жестче, будет проверять меня на прочность и даже запугивать.

Я вышла на звонок в прихожую. Одновременно из кухни появился Гай. Он бросил на меня красноречивый взгляд: не забудь, мы платим этому человеку большие деньги. Гаю известна моя склонность недооценивать чужой профессионализм. Порой я веду себя так, будто хочу показать: я не хуже вас способна справиться с вашей работой, просто у меня другая. Я так же молча дала ему понять: «Помню».

Адвокатом оказался молодой человек в очках, с крупными зубами и прилизанными темными волосами. Когда мы открыли дверь, у него уже была наготове улыбка.

* * *

Мы сидели за кухонным столом. Муж колдовал над кофеваркой. Я старательно гнала от себя мысль о том, что сейчас буду пить самую дорогую в своей жизни чашку кофе.

Размешивая сахар изящной чайной ложкой, адвокат продолжал улыбаться. Потом поднял глаза от чашки и непринужденно спросил:

— Ну что, Ивонн? Вы виновны?

Мне не понравилось, что он начал с такого дешевого трюка, но я обещала мужу, что буду честно сотрудничать. Глядя этому человеку в глаза, я спокойно, но в то же время твердо ответила:

— Нет, Лоренс, я невиновна.

Лоренс покосился на моего мужа и сказал:

— Что ж, неплохое начало, как по-вашему? — И, постучав по краю чашки ложечкой, положил ее на стол. — Я хочу, чтобы вы так же вели себя в суде. Твердо и уверенно, но вежливо. Начало очень хорошее.

Мы поговорили о судебной процедуре, и он привел нам удручающую статистику. В Гарварде проводили исследования в области формирования у людей впечатлений друг о друге. Результаты были представлены в виде круговой диаграммы. Выяснилось, что во время разговора с другим человеком ваше мнение о нем на 60 процентов зависит от его внешнего вида, на 30 — от манеры выражаться и только на 10 — от содержания его речи. Как ученый, я скептически отношусь к любой статистике, к тому же, стоило мне вспомнить тебя, как в голову лезла мысль: «А как насчет тактильных ощущений и запаха?»

Но я ее отогнала. Я не должна думать о тебе. Я сижу у себя на кухне за столом с мужем и симпатягой-адвокатом и пью свежесваренный кофе — мой любимый гватемальский аромат, а ты заперт в камере в Пектонвилле. На секунду я разрешила представить себе, как ты лежишь в тюремной одежде на тонком матрасе, подложив руки под голову и уставившись в потолок.

— Как ей следует одеваться? — перешел к делу муж.

Он справедливо полагал, что мы не за то платим этому головастому юнцу четыреста фунтов в час, чтобы он пил наш кофе и восхищался моим сарказмом.

— Элегантно и не слишком строго, — ответил Лоренс. — Пусть присяжные оценят ее женственность.

— О боже… — прошептала я себе под нос. Даже если Лоренс меня услышал, он этого не показал. Гай послал мне еще один предупреждающий взгляд.

— Скажем, красивая, но не вызывающая блузка? — Лоренс снова улыбнулся, продемонстрировав нам свои зубы.

Тебе, мой любимый, никто не порекомендует надеть красивую блузку. Интересно, а какие советы они в подобных случаях дают мужчинам? Наверное, никаких. Вы же мужчины.

— Пока неизвестно, кто будет представлять обвинение — мужчина или женщина, — сказал Лоренс. — Если мужчина, то вполне вероятно, что помощницей у него будет привлекательная молодая женщина. Именно она будет вас допрашивать.

— Почему это так важно? — спросил Гай.

Лоренс пожал плечами.

— По той же причине, по какой насильников всегда защищают женщины-адвокаты. Чтобы присяжные думали: ага, раз этого типа защищает приятная молодая дама, значит, он не такое уж чудовище. — Он отпил кофе. — Должен отметить, весьма успешная стратегия.

Я не смогла сдержать ледяные нотки в голосе:

— Но если это известно вам, и всем судейским, и самим приятным молодым женщинам-адвокатам, то почему им все же поручают защищать насильников? — Я тоже глотнула кофе. — И никого это не смущает?

Лоренс натянуто улыбнулся: он пришел к нам не для того, чтобы со мной ссориться.

— Даже насильники имеют право на защиту… — осторожно заметил он.

— В том числе основанную на…

Гай не дал мне договорить.

— Вы хотите сказать, если перекрестный допрос будет вести женщина, присяжные скорее решат, что Ивонн виновна?

— Да.

Я коротко выдохнула и отвела глаза в сторону. Мужчины молчали, но я знала, что оба смотрят на меня. Какого черта сюда прислали этого сопляка? Позже мне объяснят, что этот сопляк — самый блестящий в своем выпуске юрист, с острым, как бритва языком.

После короткой паузы блестящий юрист предложил: — Может, сделаем перерыв? Я понимаю, что вам нелегко.

— Нет, все в порядке, — сказала я, поднимая голову. — Вы пока продолжайте, я вернусь через пять минут.

Я вышла из-за стола. Лоренс пригладил волосы. Гай проводил меня взглядом. Поднимаясь по лестнице, я слышала, как он встает и закрывает дверь на кухню. Голоса звучали приглушенно, но я догадывалась, что муж говорит что-то вроде: «Она сейчас в таком напряжении», а Лоренс понимающе кивает.

В спальне я легла на спину и вытянулась. Подложила руки под голову и уставилась в потолок.

* * *

Я вернулась к ним минут через десять. Гай сидел с угрюмым лицом. Я перевела взгляд на Лоренса. Он смотрел в стол. Я заняла свое место. Лоренс поднял глаза на меня глаза и сказал:

— Ивонн, ваш муж… э-э… посвятил меня в некоторые детали.

— Я рассказал о том, что этот тип с тобой сделал, — тихо сказал Гай.

— Я не до конца понимал, что это было настолько жестоко, — с сочувствием произнес Лоренс. — Настолько… настолько…

— Вы думали, это была забавная шутка? — резко спросила я, но тут же сбавила тон. — Как, по-вашему, это отразится на моей ситуации?