Бернар Вербер - Смех Циклопа
Исидор кладет в чашку еще сахару и размешивает.
– Мне это кажется маловероятным… Правду об исчезновении этого человека еще предстоит узнать.
Он печатает несколько фраз.
– Итак, подведем итог. У нас есть: 1) орудие преступления – темно-синяя шкатулка; 2) надпись золотыми чернилами «Не читать!» и буквы «B.Q.T.»; 3) клочок засвеченной фотобумаги фирмы «Кодак»; 4) фотография убийцы в гриме грустного клоуна; 5) имя подозреваемого, произнесенное другим подозреваемым незадолго до смерти. Тристан Маньяр…
– Ну что ж, неплохо для начала. Чего нам не хватает?
– 6) мотива преступления; 7) доказательств; 8) Тристана Маньяра.
Исидор просит еще раз показать ему фотографию грустного клоуна и ищет в Интернете портрет Тристана Маньяра.
– Посмотрим, есть ли внешнее сходство.
Они сравнивают два изображения.
– Слой грима такой толстый, что черты лица разглядеть невозможно, – говорит Лукреция. – Да и красный нос не облегчает задачу.
– Не говоря уже о плохом качестве изображения с видеокамеры, которая снимала сверху. Нельзя даже понять, какого роста этот человек.
– Он точно выше Дария. Судя по телосложению, это может быть Тристан Маньяр.
– Или кто-то еще, – отвечает Исидор.
– Что вы собираетесь делать?
– Вы, Лукреция, начнете поиски Тристана.
– Разве мы не вместе будем это делать?
– Я буду вести параллельное расследование. Расследование сути, а не формы.
– То есть?
– Я уже говорил, что необходимо понять причину возникновения смеха. Все кроется именно там. Почему люди начали смеяться? Я пойду по следу к истокам этого биологически бесполезного явления.
Лукреция разочарованно вздыхает:
– Значит, мне придется работать одной?
– Мы будем рассказывать друг другу о своих достижениях.
Лукреция, скрывая огорчение, сует палец в банку шоколадно-ореховой пасты и облизывает его.
Ладно, вернемся на землю. Для начала нужно сделать необходимые покупки. Рюкзак. Трусы, лифчики, чулки. Косметичка. Помада. Духи. Лак для ногтей. Маленький револьвер калибра 7,65. Патроны. Шампунь для нормальных волос. Ночной восстанавливающий крем. Мощный фен, гостиничный слабоват. Зубная щетка. Фотоаппарат 18-115 с картами памяти. И… презервативы. Вдруг он передумает?
63
389 год до нашей эры
Греция, Афины
Зрители стоя аплодировали пьесе «Женщины в народном собрании». В этой комедии жительницы Афин собрались на площади, чтобы захватить власть и проголосовать за решительные меры, на которые никак не решались их трусливые мужья.
Сюжет был действительно смелым для своего времени.
Автор, маленький лысый толстяк, поднялся на сцену и поклонился ликующей толпе. Его звали Аристофан. Несколько месяцев назад он стал любимцем афинян. Его пьеса «Тучи», в которой он смело и открыто издевался над самим Сократом, представляла великого философа педантом-женоненавистником. В «Осах» он смеялся над судьями, коррумпированными эгоистами, и над аристократами, судившимися из-за любого пустяка.
Он не боялся никого. Раскритиковав философов, судей, аристократов, он не пощадил и своего знаменитого собрата Еврипида, осмеяв его в «Лягушках». В «Птицах» он высмеивал афинян, ссорившихся с соседями. Во «Всадниках» он замахнулся уже на главу государства, Клеона, изобразив его глупцом и тираном. «Плутос» порицал систему перераспределения богатств между аристократами и простыми людьми.
Персонажи пьес Аристофана впервые заговорили на том языке, на которым люди разговаривают в жизни. Новый автор не стеснялся в выражениях, рассуждая о задницах, о половых органах, о деньгах, о политике. Он создал новый, более динамичный театр, действие пьесы в котором прерывалось хором, музыкой, танцами. Он придумал интермедию, «парабазу», во время которой актер, играющий главную роль, снимал сценический костюм и начинал серьезно рассуждать о морали, выступая от имени автора. Этот прием превращал театр в политическую трибуну.
Все задавались вопросом, как далеко зайдет автор и когда же власти нанесут ответный удар.
Залы набивались до отказа, публика хохотала до хрипоты. Никто не решался трогать знаменитость, покорившую город. Сам того не зная, Аристофан придумал ангажированный юмор.
В тот вечер Аристофан еще стоял на сцене, приветствуя зрителей, но аплодисменты внезапно смолкли. В театр вошла группа вооруженных людей. Они перекрыли выход, подошли к сцене, связали автора и увели под неодобрительные возгласы толпы.
У чувства юмора есть границы. Терпение Клеона лопнуло, и он велел арестовать Аристофана. Через месяц состоялся суд.
Аристофана обвинили в нарушении общественного порядка и призывах к неповиновению властям. Платон выступил в качестве свидетеля и заявил, что, издеваясь над его учителем Сократом, Аристофан стал виновником его смерти. Многие театральные авторы, интеллектуалы, литераторы-завистники подтвердили вредное воздействие автора на неокрепшие умы молодежи.
Не нашлось никого, кто выступил бы в защиту Аристофана или хотя бы привел смягчающие вину обстоятельства. Приговор был вынесен. Аристофану запрещалось писать пьесы, и он должен был выплатить штраф тем людям, которых он оскорбил.
Но власти на этом не остановились.
В 388 году до нашей эры народное собрание Афин приняло закон, запрещающий любую политическую критику в пьесах. Комические театры были закрыты.
Аристофан разорился. Нищий, бродил он по улицам Афин, забытый всеми, презираемый бывшими коллегами и толпой, которую столько развлекал.
Однажды к нему подошел некто, представившийся сыном великого Эпикарма.
– Я знаю, кто ты. Я пришел помочь тебе.
– Я погибший человек, бывший сочинитель пьес. Нам пенсия не положена, – попытался пошутить Аристофан. – Я хотел изменить общество с помощью юмора и потерпел неудачу.
Сын Эпикарма повел его в еврейский квартал Афин.
– Твоя борьба – это и наша борьба. Мы поможем тебе. Мы считаем тебя героем.
– Мы? Кто это – мы?
– Нас десятки, сотни, тысячи.
Сын Эпикарма рассказал Аристофану, что принадлежит к тайному обществу, сражающемуся за свободу слова, за право смеяться над педантами, диктаторами, моралистами. Первые члены этого общества много лет назад пришли из Иудеи и поселились в катакомбах.
– Очередная еврейская секта?
– Нет, мы – защитники особой формы духовности. Мы считаем твои труды выдающимися и хотим поддержать тебя.
Аристофан отнесся к этим словам скептически, но терять ему было нечего. Он последовал за сыном Эпикарма в подземелье. Они пришли в большой зал. Там их радостно встретило около полусотни человек. Вскоре тайное общество купило Аристофану дом и создало идеальные условия, благодаря которым он смог написать свою последнюю пьесу – «Кухня Эола».
