Зои Сагг - Девушка Online
А у вас есть подобные примеры?
Расскажите, как место преобразилось от того, с кем вы были рядом?
Желаю всем мега-весело встретить Новый год с мега-веселыми людьми!
Девушка Online уходит в offline xxx
Глава тридцать третья
Очень давно люди говорили о времени, как о живом человеке, и называли его «Отец-Время». Если верить Эллиоту, то Отец-Время был седовласым стариком с длинной бородой, который всюду носил с собой песочные часы. Мне кажется, что еще у него было очень своеобразное чувство юмора. Иначе как объяснить то, что на экзамене по алгебре, или в кресле зубного врача, или когда падаешь на сцене так, что каждому видно, что у тебя под юбкой, – каждая минута кажется часом. Но когда случается что-то фантастическое, например, первая в жизни любовь, время бежит так быстро, что целая неделя пролетает в мгновение ока.
Сегодня – утро тридцать первого декабря. Завтра мы улетаем. Завтра мы улетаем, а значит, я расстанусь с человеком, которого, кажется, полюбила. За проведенные вместе дни список доказательств того, что мы с Ноем родственные души, изрядно пополнился. Я не стала записывать новые пункты в своем блоге, чтобы больше не расстраивать Эллиота, но в мыслях добавила такие важные вещи:
• мы оба любим читать книги с неожиданным убийством в конце;
• Ной открыл для меня особенные места Нью-Йорка, о которых я сама никогда бы не узнала;
• я точно знаю, куда отведу его в Брайтоне, если он когда-нибудь туда приедет;
• ему нравятся мои фото, и он считает, что я могу организовать собственную выставку;
• когда он это говорит, я чувствую себя увереннее и талантливее;
• мы оба ненавидим селфи;
• нам обоим нравится арахисовое масло с кусочками орехов;
• рядом с ним я не могу удержаться, чтобы не сказать: «Подумать только, нам обоим нравится арахисовое масло с кусочками орехов!»
А завтра мне придется с ним расстаться, улететь за океан, назад к моим лицемерным, так называемым друзьям и к играющему в молчанку Эллиоту. Я лежу на кровати, уставившись в потолок, и меня переполняет грусть.
Не в силах больше себя мучить, я вылезаю из постели и спускаюсь вниз. Проходя по коридору, я слышу доносящийся из кухни голос Сейди Ли:
– Мне кажется, ты должен ей все рассказать.
– Нет! – голос Ноя звучит так категорично, что я встаю как вкопанная. – Не хочу все портить. Так было хорошо…
– Доброе утро, Пенни! – Я подскакиваю, заслышав голос папы, остановившегося на верхней ступени.
Мы слышим, как на кухне отодвигается стул, и в дверном проеме показывается Ной.
– Привет, Пенни. Привет, Роб. Будете блинчики?
– Спрашиваешь! – отвечает папа и сбегает вниз по лестнице.
Я через силу улыбаюсь Ною, размышляя только о том, что́ случайно подслушала.
О чем они говорили? Если обо мне, то что́ Ной должен мне рассказать?
Весь день этот вопрос не идет у меня из головы, только усугубляя волнение перед отъездом. Когда я берусь за непростое дело – укладывание вещей в чемодан – я начинаю прокручивать в голове события прошедшей недели и выискивать доказательства того, что Ной от меня что-то скрывает. За все время что мы живем у Сейди Ли, я ни разу не видела друзей Ноя. Никто ему не звонил. Правда, он сказал, что на время завязал с телефоном. Но я до сих пор не знаю, чем он занимается в свободный от учебы год. Он упомянул подработку в магазинчике в центре города, но говорил о ней в прошедшем времени. Я сажусь на чемодан и вздыхаю. Снова я выискиваю плохое вместо того, чтобы наслаждаться хорошим. Ной ведь сводил меня в художественную галерею. Представил там меня своим друзьям. Разве он поступил бы так, будь у него что скрывать? Я ведь даже не уверена, что Сейди Ли и Ной говорили обо мне. Правда в том, что мне осталось провести в Нью-Йорке всего пару часов. Нельзя омрачать их глупыми подозрениями.
Вечером мы все (кроме Беллы, расположившейся с куклами под столом) сидим на кухне и играем в американскую монополию.
– Ну что Пенни, наверное, ждешь-не дождешься вылазки на Таймс-сквер? – спрашивает папа, раздавая всем игрушечные деньги. Он всегда отвечает за банк, когда мы садимся за монополию, и всегда выигрывает. Не удивлюсь, если окажется, что эти вещи взаимосвязаны.
– Да, – отвечаю я безо всякого энтузиазма.
Мы идем на Таймс-сквер, чтобы встретить Новый год, но как только часы пробьют двенадцать, закончится год, в котором мы с Ноем встретились, и начнется год, в котором нам предстоит расстаться. Мне хочется плакать от обиды, и я решаю поискать разницу между британской и американской версиями монополий, чтобы не разреветься. Но, когда сердце рвется на части, новость о том, что в этой игре «станции» называются «ж/д вокзалами», ничуть не отвлекает.
Под столом Ной берет меня за руку. Я смотрю на него и улыбаюсь.
– Ты в порядке? – беззвучно спрашивает он.
Я киваю.
– А я вижу, что вы держитесь за руки, – напевает Белла из-под стола.
Мы с Ноем переглядываемся и начинаем смеяться.
– Знаешь, я тут подумал, – обращается Ной к Сейди Ли. – Почему бы тебе не пойти со всеми на Таймс-сквер? Я бы приглядел за малышкой.
– Я не малышка! – возмущается Белла.
– Ладно, ты большая девочка, Белла, – соглашается Ной. – Ты тоже должна отдыхать, ба.
Сейди Ли недоуменно глядит на Ноя. Я тоже непонимающе смотрю на него. Почему он хочет остаться с Беллой в наш последний совместный вечер?
– А как насчет Пенни? – уточняет Сейди Ли.
«Да, как насчет меня?» – так и хочется прокричать во весь голос.
– Я подумал, что Пенни согласится присмотреть за малышкой вместе со мной, – отвечает Ной и с надеждой глядит на меня.
Я расплываюсь в улыбке. Определенно, мне больше хочется провести вечер дома с Ноем, чем с толпой незнакомых людей на Таймс-сквер.
– Я не малышка! – взвизгивает Белла.
– Да, большая девочка, – поправляется Ной.
– Но неужели Пенни согласится пропустить праздник на Таймс-сквер? – Сейди Ли переводит на меня вопросительный взгляд.
– Я не против, – отвечаю я. – Мне так даже больше нравится.
– Правда? – Папа удивленно поднимает бровь.
Я молю о чуде у Покровителя Всех Наивных Родителей.
– Ты переживаешь из-за скопления народа? – взволнованно спрашивает мама.
Я с трудом верю в свою удачу – неужели мою просьбу о чуде так быстро рассмотрели?
– Да, – отвечаю я. И это даже не ложь: я и вправду не люблю большие скопления людей.
– Может, тогда нам всем стоит остаться дома? – предлагает мама. – Завтра рано вставать на самолет.
