Виктория Токарева - Можно и нельзя (сборник)
— Давай так: ты распрямляешь забор, а я плачу деньги. Я покупаю у тебя этот треугольник. Называй цену, — предложил Костя.
Эмбрион Винг смотрел недоверчиво.
— Сколько ты хочешь?
— Машину, — не мигая произнес сосед.
— Какую? — не понял Костя.
— А вот эту. — Он ткнул пальцем на сиротливую Костину машину.
В Косте толкнулась радость: не надо возиться с машиной, жечь ее, — он никогда этого не делал, и неизвестно — сумеет ли поджечь. Может загореться лес, и Костя начнет метаться среди деревьев и сам сгорит, не дай Бог…
— А зачем она тебе? — простодушно спросил Костя.
— Жена хочет учиться. Надо такую машину, чтобы не жалко разбить. А твою не жалко.
Костя сделал вид, что задумался. Потом сделал вид, что решился.
— Идет, — согласился Костя. — Бери.
— Прямо сейчас? — не поверил сосед.
— А чего тянуть…
— А ты на чем будешь ездить? — позаботился Винг.
— У меня служебная есть, — соврал Костя.
Сосед обернулся к рабочему. Это был крепкий молодой украинец по имени Васек. В поселке работали молдаване, армяне, украинцы, или, как их называли, хохлы. Дети разных народов. Они приезжали в поисках работы, и по этой миграции становилось понятно, что экономика разрушилась. Люди летят, как осенние листья, гонимые ветром перестройки.
— Переставишь забор? — спросил эмбрион Винг.
— Когда? — уточнил Васек.
— Зараз, — по-хохлацки ответил Винг. Он хотел казаться своим, свойским — так легче торговаться, сбивать цену. — За чей счет?
Этот вопрос относился к Косте. Костя готов был оплатить всю стоимость, но боялся привлечь внимание неожиданной щедростью.
— Пополам, — сказал Костя.
Эмбрион уставился в пространство, и Костя видел: он подсчитывает возможность его обдурить. Такая возможность есть. Он возьмет с Кости всю сумму и скажет, что это — половина.
Лицо у соседа было круглое, пухлое, как волдырь. Косте было противно возле него стоять, хотя все складывалось на редкость удачно.
— А оформление? — спохватился сосед.
— Пожалуйста. Я дам тебе генеральную доверенность с правом продажи.
— Когда?
— Все равно. Хоть сегодня.
Винг посмотрел на часы.
— Успеем, — сказал он. — У них обед с половины первого. Сейчас я Гале позвоню.
— Какой Гале? — насторожился Костя.
— В нотариальной конторе. У меня там все схвачено.
Сосед достал из кармана сотовый телефон и стал договариваться с Галей, чтобы она ждала и не уходила.
Костя вспомнил, что оставил дома рюкзак. А это улика.
— Я сейчас, — предупредил он и пошел в дом.
Рюкзак валялся в прихожей. Костя взял его, чтобы выкинуть в любой мусорный бак.
Сосед продолжал разговаривать. После Гали он позвонил еще в несколько мест.
Костя раскрыл свой багажник и сбросил туда рюкзак. При утреннем свете рюкзак выглядел грязным, в подтеках. Косте показалось, что это замытые пятна крови.
Хохол вскинул лопату на плечо и пошел искать себе напарника. У него была сверхзадача: как можно больше набрать заказов и послать деньги домой, в маленький городок, который называется Золотоноша.
У Кости возникло желание догнать Васька и дать ему половину пачки. Но добро не бывает без последствий. Васек может решить, что это в долг, и убьет Костю, чтобы не отдавать долг. Либо молва разнесется по поселку, и Костей быстро заинтересуются.
Костя вздохнул. Ему было жаль этих людей. Их здесь эксплуатировали, как рабов, и кидали. И они сами тоже кидали. Рабское существование лишает человека нравственности.
Жизнь пестра и многослойна. Поэтому лучше всего в нее не вникать, не нырять в черные глубины, а вальсировать на поверхности.
Нотариальная контора находилась возле окружной дороги.
Костя включил печь. Ехали молча. От теплого воздуха стало душно. Костя расстегнулся.
— Хороший у тебя шарфик, — заметил сосед.
— Мне тоже нравится, — согласился Костя, отсекая тем самым все намеки.
— А откуда он у тебя?
— Жена подарила, — соврал Костя. Так было короче.
— А мне моя только теплые кальсоны покупает, хотя знает: я кальсоны не ношу.
— Заботится, — отозвался Костя.
— А ты кальсоны носишь? — спросил Винг.
— Нет.
— Сейчас, по-моему, никто не носит. Она их в военторге покупает.
— Ну вот, военные носят…
Тема была исчерпана. Замолчали.
— Тебя как зовут? — спросил Костя.
— Влад. А что?
— Да ничего. Просто узнал, как зовут. Мы же соседи.
— Ну да…
— А что значит Влад? Владислав?
— Владимир.
— Ну и был бы Володя.
— Меня все детство дразнили: «Вовка-морковка, спереди веревка, сзади барабан по всем городам»… Тебя дразнили в детстве?
— Не помню.
— Не помнишь, значит, не дразнили. Счастливый человек. В детстве бывает очень обидно. Потом на всю жизнь остается.
Костя молчал, думал о спортивной сумке, которая лежала за его спиной. Мысленно пересчитывал деньги, размышлял — сколько вложить в новую машину. Нет смысла покупать самую дорогую. Машины все равно принято менять раз в пять лет.
— Ты, наверное, думаешь, что я жлоб? — спросил Влад и сделал паузу, ожидая возражения. Но возражения не последовало. — Я не жлоб. Просто я в этом углу гараж хотел поставить. Поэтому и прихватил шесть метров.
— Но это же чужие метры. Попросил бы или купил.
— А ты бы сказал: нет. Не дам и не продам.
— Так бы и сказал, — подтвердил Костя.
— Ну вот. А мне без гаража невозможно. А поставить его больше некуда.
— Почему некуда? Поставь в противоположный угол.
— А там надо деревья рубить. Три березы снимать. Жалко.
— Но есть понятие: мое и чужое.
— А еще есть шанс. Единственный шанс в жизни. Если отобью — будет мое, а не отобью — уйдет навсегда. С концами. Ну, я и попробовал. Любого человека можно напугать или купить. Деньги и страх.
— Сталин так же считал, — заметил Костя.
— Вот и царствовал всю жизнь. Страной должен править диктатор. Это как отец с ремнем в доме. Всегда будет порядок.
— А ты чем занимаешься? — спросил Костя.
— Всем. Мороженым торговал. Пломбиры, эскимо.
— Выгодно?
— А зачем бы я стал этим заниматься?
— Тогда зачем тебе диктатор? Он бы тебя посадил на паек. На пайку.
— Я бы выкрутился. Я никогда не пропаду. Я — непотопляемый.
Влад нажал на кнопку приемника, оттуда выплеснулась песня, неизвестно в чьем исполнении. Влад подхватил с энтузиазмом и пел не хуже певца.
— Люблю эту группу, тащусь… Ты мне оставишь кассетник?
