Василий Швецов - Горькая новь
Для ликвидации восстания в Чёрно Ануйской волости, был организован отряд, под командованием Тришкина* и запрошена помощь из Солонешенской волости. Ко мне пришло распоряжение: "Секретарю партячейки, собрать всех коммунистов и комсомольцев, взять с собой всё имеющееся оружие и немедленно прибыть в волпартком". Сборы были не долги. Заседлал мне отец гнедого мерина, подтянул стремена под мои короткие ноги, мать положила в торбочку несколько калачей да десяток огурцов. В то время было у меня оружие - игольчатый пятизарядный револьвер, наверное, ровесник Петра 1. В нардоме собрались уже все. Там были и секретарь Тоболов и председатель ревкома Бронников. Разговаривали тихо и через короткое время, отряд в количестве сорока пяти человек выехал в Солонешное. В селе не знали, куда и зачем поехали коммунисты и комсомольцы. Да мы и сами дальше Солонешного не знали свой маршрут. В волпарткоме собрались и другие малочисленные отряды со всех сёл. Было раннее утро, по селу стлался сизый дым из печных труб. На площади, возле церкви, был в сборе уже солонешенский отряд из восьмидесяти человек. Командовал им начальник милиции Бабарыкин. Появилась гармошка, началась пляска. Заразительно русское веселье. Ни кто из нас не думал, что собрались на ликвидацию банды, что может быть вскоре кто - то будет убит. Пляска не унималась. Августовское солнце от Толстой сопки уходило всё дальше. Распахнулись двери волревкома, на крыльцо вышло десятка два человек. Тут были Александров, Ранкс, Беляев, Кулик, Валишевский, Картель, Егоров, Сидоров и другие. Впереди волпарткомовцы: Лобанов, Печенин, Бородин.
Назначенный командиром отряда Бобарыкин К.Г. держал в руке красный флаг. С короткой речью выступил Беляев Г.С. Он объяснил, что мужики Белого Ануя восстали против Советской власти, что их организовал и возглавил сам предсельревкома Тырышкин Федос, что в Чёрном Ануе организован отряд из коммунистов во главе с Тришкиным В.Ф. и, что они обратились к нам за помощью. Бобарыкин вызвал пятнадцать человек и проинструктировал - это была разведка, в неё попал и я. Отряд из ста семидесяти коммунистов и комсомольцев с площади двинулся к Калмыцкому броду. Мы же, разведчики, во весь карьер понеслись впереди, вверх по Аную. В двенадцать ночи прибыли в Чёрный Ануй. Утром поехали вверх по реке Чернушке. Всходило солнце, но ночная прохлада давала о себе знать. Одеты все по лёгкому. Бронников над молодёжью посмеивался, погодите, ещё не так скрючитесь, но и самого мало грел старый дождевичишко. По - зимнему одет только Лубягин, он прихватил с собой полушубок. Приехав в Белый Ануй, узнали, что у коммунаров был отобран хлеб и другие продукты, зарезаны несколько коров на мясо, взята кое - какая одежда и обувь. Бандиты ушли в неизвестном направлении. Из рассказов стало ясно, что отряд их более двухсот человек, в составе много алтайцев, есть у них уже и раненые. Вперёд была послана разведка. Перейдя в брод Ануй в устье Муты, мы поехали левой стороной речки, прикрываемые в полугоре лесом. Погода испортилась, небо заволокло тучами, пошёл дождь. На косогорах лошади стали скользить, так как многие не подкованы. Очередной посёлок вынырнул из тумана. С приступом нападали собаки, ни кто их не унимал. В некоторых окнах выбиты стёкла, во дворах валялась требуха от заколотых животных, в двух амбарах выломаны двери, у конуры лежала пристреленная собака. В окна кое - где выглядывали люди, они не знали кто мы. Не слезая с коня, один из нас постучал в окно ближайшей избы. Из ворот выглянула старуха лет пятидесяти и не дожидаясь наших вопросов прошмакала, что ни чего не знает, что глуха, да хвора.. Вскоре подъехал весь отряд. Спешились, расставили караулы. К командиру подошёл, белый как лунь дед, назвал себя Игнатом Сидоровичем и рассказал, что вооруженные люди налетели ночью, всех перепугали, всё переворошили, порезали скотинку, прихватили Овдоху и увезли с собой, а у него баба на сносях, будет ли жива со страху, сейчас с ней отваживаются. К больной послали фельдшера, но она уже родила сына и сама живая. Отряд разбрёлся по квартирам, сытно покушали и обсушились, отдохнули и лошади. Дождь прекратился, туман рассеялся. Через два часа, по указанному дедом направлению, разведчики взобрались на гору с редким лесом. В низу в логу по следам видна была остановка, возле ключа лежал порубленный Овдоха. Трое остались поджидать отряд, остальные поехали дальше. Перевалив через безлесый гребень, в вершине лога увидели две крытые корьём избушки. В одной из них лежали раненые двое русских и один алтаец. Оружия у них не было. На вопрос, куда ушла банда, ответили, что не знают.
Несколько дней мы ездили в окрестностях Усть - Канна и Ябогана. Не известно было где находится коммунистический отряд Тырышкина. Мы снова вернулись в Белый Ануй. Наступил сентябрь. Начал с дождём пролетать снежок. Ночи уже были холодными, ни в какой дохе не согреешься, а мы все одеты в пиджачки да серьмяжку. В Белый Ануй въехали около полуночи, темнота, хоть в глаза коли. Из переулка вынырнул верховой, на окрик не остановился и исчез в темноте. Стрелять бесполезно, догонять тоже. Квартиры занимали сами по два три человека. Хозяева принимали сдержано. В одной из квартир ночью у трёх лошадей кто - то подрезал сухожилия. Перед рассветом караульные перехватили женщину, у неё нашли письмо из Тоурака от Пьянкова к попу Нелюбину, его содержание я не знаю. От холодов несколько человек заболело, и их отправили домой. Из наших заболели Тоболов и Бронников. Константин Иванович стал серым, щёки провалились, его температурило. Над молодёжью уже не шутил, а подбадривал. Послали в волость нарочных, может быть, там знают, где находится Черно Ануйский отряд. Решено ждать ответ. Днём снова происшествие, к дому, где был штаб, пожилая женщина гнала коромыслом нашего гармониста Гришку и срамила его, на чём свет стоит. Гришка без фуражки, с синяком на лбу, уворачивался от коромысла и орал, что ни какую сноху он не трогал. Начальство конфликт уладило, Гришке дали два наряда. Вернулись нарочные, известий об отрядах ни где не было. С наступлением темноты мы выехали в Верх - Белый Ануй. Перед селом остановились покормить лошадей, хоть холодно, но без дождя. Уже на рассвете со стороны села услышали выстрелы. Оказывается, сюда ночью приехали несколько бандитов за продуктами. Зарезали двух коров на мясо, хозяин не стерпел и из охотничьего ружья уложил одного и тут же в ограде был пристрелен. По сведениям жителей бандиты отправились к Баргашу, пошли туда и мы, но эти сведения оказались ложными. Встречные не попадались, спросить не у кого. Наконец нагнали всадницу, пожилую женщину. Она сообщила, что вчера какой - то большой отряд прошёл на Ильинское, вероятно банда Тырышкина. Нам пришлось возвращаться обратно. Всю ночь шёл проливной, холодный дождь. Через гору мы вышли ниже села, но из - за темноты и тумана трудно было сориентироваться. Провожатый увёл разведку, не той дорогой, связь с отрядом прервалась. Основной отряд перешёл Песчанку в брод на сжатое поле, а мы вынуждены были спускаться к реке с горы по мелкой россыпи. Лошади катились на заду, сдирая кожу. Не меньше синяков и ссадин было и у нас. Прокатившись в темноте по россыпям около сотни метров, мы бултыхались в воду и вынуждены были плыть к другому берегу. И здесь пришлось ждать рассвета. С реки тянул хиус, сковывала мокрая одежда, колотила дрожь, зуб на зуб не попадал. Курить не разрешалось, да и если бы разрешили, все равно на нас не было ни сухой нитки, не говоря уже о табаке и спичках. Поводья из рук не выпускали, я своего расседлал и прижался к его боку, пытаясь согреться, лошади щипали траву и нам очень хотелось есть, но ещё больше где - то обогреться и поспать.
Медленно занимался серый рассвет. Невдалеке стало просматриваться Ильинское. На рысях двинулись туда, по близости оказался и основной наш отряд. В селе бабы уже вышли доить коров. Увидев всадников, они разбежались по избам. Сразу за крайней избой на притоптанной траве лежали шесть зарубленных мужиков, среди которых был и председатель. Власти в селе нет, но родственники боялись хоронить убитых. Узнав, что наш отряд коммунистический и преследует банду, к сельсовету стали собираться люди. Они наперебой рассказывали о происшествии. Решено было несколько часов передохнуть, поесть и просушить одежду. Выставили посты, остальные разбрелись по домам. Хлебосольные хозяйки угощали тёплыми лепёшками и парным молоком, но гостеприимны были не все. О банде получили точные сведения, что она направилась на Кокую. Мы промёрзли до костей, многие заболели не на шутку, отогревались под хозяйскими серьмягами на полатях и печках. Бронников под тулупом, приняв лошадиную дозу аспирина, весь взмок и трясся в лихорадке, да и не он один.
О том, что немалочисленная банда Тырышкина бродит по Черно - Ануйской и Куяганской волостях, знали все вокруг. Не мог этого не знать и начальник продотряда. Шестьдесят хорошо вооруженных бойцов шли из Баргаша в Кокую. На его пути, на перевале банда устроила засаду и полностью окружила продотрядовцев. Бой был коротким, из продотрядовцев в живых осталось только трое.
