Сергей Мирный - Живая сила. Дневник ликвидатора
«На нем и штаны сидят, как на покойнике», — где-то было сказано в записных книжках Салтыкова-Щедрина. Что-то в этом роде.
Был он танкист, технарь; майором становиться не хотел, а хотел остаться капитаном — выйти поскорей на пенсию (как капитану ему срок уже через два года) и стать техником по ремонту телевизоров. Таково было его хобби и настоящее призвание.
Он был флегматик, а флегматики — плохие командиры. Он и был плохим командиром… даже не то что плохим — никаким.
Ну вот — картинка — восстанавливаю эпизод по записной книжке (и чтоб вы, кстати, поняли, каких он дураков в нашем лице нашел):
17.07.86. 23.30. Часа полтора «господа офицеры» (командиры трех взводов и старшина роты) утрясают, кто завтра на разведку, кто на стройку, кто на кухню чистить картошку, кто на дембель, какие машины на выезд, какие и почему в ремонт, сколько км проехала рота, сколько замеров, машин, проб, деревень… Ротный периодически появляется в проеме входа — «Работаете? Хорошо» — и исчезает опять — по лагерю по своим приятелям — кадровым офицерам из вышестоящих штабов… Сочинили наконец писулину — и командир роты, появившись под конец, мельком на пачку списков взглянув, выдал Мише (взводному-2): «Ну, ты и распишись за меня…»
И хозяин никакой: отдал командиру 2-й роты (этот был из себя весь такой «карьерный военный»: подтянутый, ходит прямо, вроде у него слива в жопе торчит, свою роту школил — смотреть больно было! — они по струнке у него ходили, бедняги) — 2-й роте отдал два наших маршрута — Припять — Янов и Канал — Ладыжичи. Отдал… Я просто озверел, когда из разведки приехал и узнал: «Какого … вы их ему отдали?» — «А он попросил. Завтра съездишь с ним, покажешь».
Я про себя только выматерился. А что я могу? Не я ж командир… Маршруты эти были легкими, «рекреационными»: в Припяти (городе, не реке… даже не в городе, а вокруг: мы в Припять не заезжали, ее к тому времени уже колючкой[56] огородили) — не больше пары сот миллирентген в час, Канал — там и 30 мР/ч. нет, а на маршруте Ладыжичи самая высокая точка (если в маршрут включать и дорогу к нему) была на нашей «штатной» стоянке на околице Чернобыля у Сельхозтехники — 3 мР/ч. (село Ладыжичи колебалось на уровне около 0,7 миллирентгена в час — границы отселения; и хоть село и отселили давно, нас туда каждый день посылали мерять его, «мониторить»). То есть оба маршрута по уровням — курортные. Писали там, конечно ж, меньше, чем за Рыжий Лес: за Рыжий Лес, скажем, 1,5 рентгена, а за эти — 0,5. Так в Рыжем Лесу ты эти 1,5 рентгена, скорей всего, получишь (а кое-где так наверняка получишь), а на этих маршрутах — точно нет. Они как отдых. Точнее — передышка. Не все ж время экипажам вокруг АЭС колесить. И хорошо, что опытный экипаж под рукой, в разведке: в случае чего-то непредвиденного (новый маршрут, экстренное задание…) есть кем дырку заткнуть… И ребятам так лучше: лучше ж по маршруту проехаться — развлечься — и рентген и выезд подзаработать, чем в лагере сидеть: там тебя по жаре сто раз на всяких работах замордуют, а рентген — аж ноль-целых-хрен-десятых напишут (0,02 Р — 20 миллирентген — если точно: такой тогда лагерный фон за сутки был… считался; на самом деле было еще меньше, его, наверно, с мая забыли «переоценить» — настолько вопрос дозы на лагерном уровне никого не волновал)… И вот эти маршруты ротный отдал. И еще вози их, показывай…
Наши койки стояли рядом, пока мы в обычных армейских палатках — на отделение (десять человек) — жили.
И я видел, как он просыпался.
Первое движение — рукой, еще не открывая глаз — к тумбочке (на ней сверху у него пачка сигарет и спички заготовлены) — и сразу закуривает… Большие детские глаза блестят в потолок… И только после второй затяжки он обретал свое, так сказать, командирское «Я» и начинал командовать. Для начала — мной (а я за ним наблюдаю в это время из-под прикрытых век): «Командир, вставай!» Ну, и дальше по порядку: «Старшина, подымай роту!» Трудно ему было встать первым.
И вот в эти моменты, от пробуждения до второй затяжки, я его по-человечески жалел… (А мне эти две затяжки-заменяла пара крепких ругательств — безадресно, так, в пространство… Я до завтрака старался не курить. «Здоровый образ жизни»…)
Что хорошо было — что был он беззлобный.
Но, опять же, по-детски беззлобный: детишки и кошку до смерти замордуют — просто из любопытства, и старушку до инфаркта доведут — по непониманию… Но без злобы. Так, «в порядке жизнедеятельности»…
Потому-то я и насторожился так, когда когда-то, когда мы обсуждали перспективы «ухода отсюда» (очень животрепещущая лагерная тема…) — у кого какая доза, кто быстрее ее набирает, кто медленно, и как будут писать дозы дальше — по сколько за разведку, по сколько за АЭС, и сколько будут разрешать писать в день — у кого какие шансы — с учетом уже набранного и прогнозов на будущее… — ротный в ответ на чьи-то слова, что я «хорошо иду, быстро дозу набираю», — сказал каким-то директивным тоном — и этим тоном как будто объявил гонку — причем такую, в исходе которой он был уверен заранее: «Ну ты-то, Мирный, уйдешь после меня»…
Это мне за все хорошее, так сказать… Настоящий заботливый командир, что говорить: «Слуга царю, отец солдатам»… (То есть этой удивительной — для меня просто-таки удивительной! — заботливости кадровых офицеров прежде всего о себе, о своем благополучии — он все-таки в армии научился.)
И эта оброненная им полушутя, в приятельском разговорчике, мимоходом, беззаботно фраза запала мне в душу.
Потому что я не сомневался — он сказал то, что думал.
И это мне сильно не понравилось. Потому что я совсем не хотел ждать, когда капитан Воннов получит свои 25 рентген и доблестно уйдет. В лучшем случае дав мне уйти вместе с собой в порядке о-о-огромного одолжения… милости даже… А в худшем — оставив разбираться с новым начальником, чтоб я вместо него дела за роту передавал… Очень не хотел я зависеть в этом вопросе от милостей капитана Воннова. Ревниво он как-то относился, кто из нас раньше уйдет…
«Ты уйдешь после меня»
Так началась наша невидимая (и не острая, а, я б сказал, «хроническая») гонка…
Где на его стороне были… были преимущества. Чуть не сказал — «все». Не все.
Я в Чернобыле яиц не собирал.
«Боевой выезд»
Нач. разведотдела:
— Какие эти гражданские трусы, только договариваются и никогда к АЭС не ездят…
А в это время мы, гражданские (только в военную форму переодетые), которые доставляют им («военным военным») данные с маршрутов, стоим тут же.
