Леонид Гартунг - На исходе зимы
Отец запихал сосиски в карман сыну.
— Ну, иди. Смотри, через улицу переходи аккуратно. Жди зеленого…
Сын ушел. И сразу оживление отца пропало. Он сел, подперев голову руками, и задумался, ничего не замечая вокруг.
Я вышел. Тучи текли над городом все такие же темные, осенние. На аллее парка вздрагивали под ветром дождевые лужи. И тут я еще раз увидел Витю. С ним была худая, черная собака. Мальчонка положил сосиски на садовую скамью, и, чтобы добраться до них, собаке пришлось встать на задние лапы, а передние положить на сиденье. Так она и ела стоя. Выражение морды было смущенное: что поделаешь, приходится стоять, коль хозяину пришла в голову такая блажь.
Витя, присев на корточки подле собаки, выбирал из шерсти репьи и говорил взрослым голосом:
— И где тебя черти носят? На кого ты похожа? Лапы грязные, вся в репьях…
Собака жевала медленно, тщательно — должно быть целлофановая оболочка мешала ей. Витя притянул ее за ошейник, повернул морду к себе и спросил:
— Пальма, ты меня любишь? Да?
Пальме не хотелось отвечать. Да и зачем произносить вслух то, что само собой разумелось. Она только вильнула мокрым хвостом и снова принялась за сосиски.
