Черешни растут только парами - Виткевич Магдалена

Кабинет я решила устроить в дальней комнате дома.

Это было большое помещение, с прямым выходом в сад.

Я всегда мечтала о таком рабочем месте. Меня не особо прельщали открытые пространства, которым бы так обрадовался Марек в своем офисе.

Меня не покидало ощущение, что это были две совсем разные жизни. Здесь и там. Теперь и тогда.

Я чувствовала, что нахожусь в нужном месте. Я села в кресло и начала читать книгу, которую нашла на чердаке. Книгу о любви. Листала ее, страница за страницей, и пыталась представить себе ту, которая раньше вздыхала над ней, читая эту историю. И снова подумала об Анне.

Днем позвонил Шимон.

– А сегодня кто кого приглашает на обед – я тебя или ты меня? – спросил он прямо.

– А мы разве обедаем вместе? – удивилась я.

– А разве нет?

– Лично я с удовольствием, – сказала я.

– Супер. Буду через полчаса.

– Подожди! А может, купишь что-нибудь? Какую-нибудь китайскую еду?

– Да, не видать мне обеда, – рассмеялся Шимон.

– Понимаешь, с тех пор как пан Анджей называет всех кур по именам, я начинаю подумывать о вегетарианстве.

– Вот тогда ты наготовишься! Ладно, привезу что-нибудь. Через полчаса.

После обеда, конечно, я заставила Шимона пойти к пану Анджею. На этот раз мы пошли вчетвером. Первой бежала Луна, потом шли мы, а замыкал шествие Руди. Правда, на полпути он исчез. Я знала, что он будет ждать меня вечером дома. Он всегда входил через слегка приоткрытое окно на втором этаже. Это было нашим неписаным соглашением, чтобы не сказать ритуалом. Из всех существ мужского пола, с которыми я была как-то связана, лучше всех я ладила с Руди. Однако, когда я шла рядом с Шимоном, мне казалось, что Руди недолго придется оставаться единственным мужчиной в моей жизни.

Руда Пабьяницкая, тридцатые годы

Хенрик Дворак снова и снова твердил про себя слова Анны: «Тогда случится чудо, и вы выздоровеете».

Он закрыл глаза. Ему казалось, что чудо уже произошло. В тот самый миг, в тот самый момент, когда Анна открыла дверь его дома и вошла в него. Плохие люди, сами того не ведая, иногда помогают восторжествовать добру. Вот и Куба Ржепецкий невольно поспособствовал этому чуду.

Хенрик впервые за долгое время поел горячее. Он был не в состоянии съесть все, что Анна ему наготовила.

– Еще немного, и аппетит вернется, – сказала она. – Моя бабушка говорила, что от болезни лучше всего бульоны. И ингаляции советовала делать. Я сегодня соберу разные травы…

Хенрик слушал как завороженный. У него было ощущение, что с тех пор, как Анна проветрила его комнату, он может даже дышать глубже. Он провел рукой по щетине. Да, тут нужна бритва. Ему впервые за долгое время захотелось привести себя в порядок.

– Я сейчас принесу бритву! – Анна будто читала его мысли.

Через несколько часов Хенрик уже лежал в другой комнате. Анна завершала уборку в его спальне, на плите кипел бульон, в духовке пеклось мясо, в доме пахло пирогами.

Он был восхищен этой девушкой. Она пришла к нему домой, чтобы найти спасение. Но как только заметила, что помощь нужна ему, немедленно ее оказала.

Чудо.

Он будет благодарен Ржепецкому до конца дней своих. Анна суетилась по кухне и пела. О чем?

Хенрик улыбнулся. Анна была именно в том возрасте, когда бутон распускается и превращается в цветок. Впервые за долгое время этот больной человек решил, что он хочет прожить достаточно долго, чтобы как можно дольше наслаждаться хотя бы созерцанием этого цветка. Он надеялся, что чудо, явившееся к нему в образе заботящейся о нем Анны, – это и есть исполнение самой заветной его мечты.

Прошел месяц, а Кароль Ржепецкий все еще не мог принять решение об опеке над Хенриком.

– Я не желаю, чтобы моя жена прислуживала какому-то мужчине.

– Кароль, людям вообще надо помогать. – Янина была тверда.

– Вот и помогай вообще. Почему конкретно ему? Помогай у нас по дому. Работы непочатый край: сын, куры, сад.

– Наш сын уже взрослый человек, Кароль.

– Да какой он взрослый – ведет себя как ребенок. И вообще: у тебя слишком много свободного времени, слишком много, нужно найти тебе занятие.

Янина сокрушенно качала головой. Боялась, что скоро у нее станет слишком много занятий. Она еще не говорила об этом мужу, но все больше и больше понимала это. Муж был прав. В такой ситуации она не могла помочь больному человеку. До нее доходили слухи, что девушка-портниха, Анна, поселилась на его вилле, но она не хотела верить в эти сплетни. Ну посудите сами: неужели найдется молодая девушка, которая захочет ухаживать за больным мужчиной? Разве что в расчете на его состояние? Но чтобы так просто продать себя? У Янины такое в голове не укладывалось. Ну-ну. Теперь она должна беспокоиться о своей семье, а не о чужих бедах. Тем более что беспокоиться было о чем: Кубы уже несколько дней не было дома. Она боялась, что ему уже ничто не поможет.

Куба Ржепецкий не просыхал уже две недели. Как только он узнал, что Анна, это воплощение невинности, скромности и добродетели, живет с богатым Хенриком, он начал топить свое горе в вине. А когда ты обаятельный молодой мужчина, когда ты в центре компании, достать выпивку, крепко бьющую в голову, не проблема. Поэтому она, выпивка, была у него каждый день. Пруды Стефанского стали его вторым домом. Правда, и здесь случались осечки: однажды даже Мюллерова дала ему от ворот поворот, когда он заплетающимся пьяным языком начал приставать к ней со своими комплиментами.

Куба скатился на самое дно. По крайней мере, так ему казалось. Но он ошибался, не подозревая, что существует еще второе дно, гораздо глубже первого.