Джон Фаулз - Куколка
В: Сомненья во всей затее?
О: Так мне думалось.
В: Не пробовали его взбодрить?
О: К тому времени я уже усвоил урок, сэр. Полагаю, вы лучше меня знаете мистера Бартоломью. Коль что ему втемяшилось, его не свернешь. Даже самое невинное проявленье сочувствия иль интереса было б воспринято как бестактность.
В: Ни вы, ни Джонс боле ничего не подметили? В Тонтоне что-нибудь произошло?
О: Ничего, сэр, кроме вынужденного обитанья в одной комнате, об чем я уже сообщал. После ужина мистер Б. принес извиненья и углубился в бумаги. Он еще читал, когда я отошел ко сну, ибо непривычен к этаким переездам.
В: Тонтонская дорога стала последней в совместном путешествии?
О: Да, сэр.
В: Что-нибудь скажете об том дне?
О: Пожалуй, только одно: в конце пути мистер Б. с Диком, а потом с девицей отъезжали в сторонку — вроде как оглядеть местность.
В: Прежде такого не бывало?
О: Нет, сэр. Оба раза они поднимались на попутные взгорки. Дик показывал на что-то вдали.
В: Мистер Бартоломью не дал каких-нибудь пояснений?
О: Мол, выглядывает удобную дорогу. «Мы близки к цели?» — спросил я. «Уже на пороге, Лейси, — ответил он и добавил: — Твое любезное услуженье почти окончено». По их отлучкам мы с Джонсом об том уж догадались.
В: Но всего шестью неделями ранее мистер Бартоломью и его слуга уже побывали в сих краях, не так ли? И служанке они были знакомы. Зачем же выискивать дорогу?
О: Мы сами подивились, сэр. Однако, не будучи посвященными в их планы, решили, что они высматривают тайные тропы, ибо мы приблизились к местам, где их могла подстерегать опасность.
В: То был первый знак, что назавтра вы расстанетесь?
О: Да, сэр. Не скажу, что я удивился: до Бидефорда оставалось менее дня пути, а потому следовало поостеречься.
В: Теперь обо всем, что происходило в «Черном олене».
О: До ужина все было как всегда. С той лишь разницей, что мистер Б. попросил уступить ему лучший номер, каковой прежде отводился мне. Мол, нынче он вряд ли уснет и станет расхаживать по комнате, а иные приличные покои тесноваты.
В: Другой причины вы не увидели?
О: Пожалуй, еще то, что одна комната выходила на задворки и сад, а другая — на площадь. Помимо просторности, иных преимуществ она не имела.
В: Продолжайте. Об чем говорили после ужина?
О: Сначала он поблагодарил меня за терпенье — дескать, я мирился с его молчаньем и тем, что, как он выразился, его будто нет, хотя человеку моего склада этакое общество в тягость. Однако я справился с ролью, за что он мне признателен. Я ответил, что еще лучше сыграл бы, ежели б точнее знал финал. Мистер Б. вновь пустился в туманные намеки, из коих я вывел, что он вовсе не уверен в успехе своей затеи. Вот тут я слегка его приободрил. Мол, не выйдет нынче, можно еще раз попытаться. На что он ответил: дважды Рубикон не переходят, теперь иль никогда и еще что-то в том же роде. Я попенял ему за чрезмерное отчаянье. После чего он разразился очередной фантазией, коя меня встревожила. Вы же, говорю, не в трагедии, где гибель героев предопределена. Но что, ежели в его пьесе нет ни Ромео, ни Джульетты, ответил он, а затем огорошил новым вопросом: как я повел бы себя с тем, кто проник в тайны будущего?
В: Как так — проник?
О: Он не растолковал, сэр, но подал сие как притчу: дескать, посредством наук, но не колдовства некто обрел знанье обо всем, что нас ожидает. Скажем, я ему поверил, однако не лучше ль мне остаться в неведенье? Сию иносказательность я понял как нежеланье открыть истинную цель его затеи. Не скрою, сэр, я осерчал, ибо сим он вроде как признался, что обманул меня, нарушил слово. Я все ему высказал. Мистер Б. клятвенно заверил, что сие ради моего же блага, что не имеет преступного умысла, и присовокупил: встречи с некой особой он жаждет, как юноша свиданья с возлюбленной, а поэт с Музой (этак вот выразился), но до сих пор ему препятствовали.
В: Каким образом?
О: Не сказывал.
В: Но кто чинил препоны?
О: Не ведаю, сэр. Он был точно скала. «Может, дело чести?» — спросил я. В ответ мистер Б. грустно усмехнулся: тогда при нем имелся б секундант, да и не стоило забираться в этакую даль ради того, что можно разрешить в Гайд-парке. К несчастью, тут меня отозвали — мистер Бекфорд, тамошний викарий…
В: Знаю, я его допросил. Прежде вы с ним знались?
О: Нет.
В: Ну и бог с ним. Вы вернулись к мистеру Бартоломью?
О: Да, но он переменился, словно в мое отсутствие решил, что уже и без того сказал лишку. Нет, учтивость он сохранил, но стал нетерпимее к моим сомненьям. На столе лежали бумаги, в коих я углядел какие-то знаки и узоры, подобные геометрическим либо астрономическим фигурам. Сунув мне листок, он спросил: может, сие шифрованное посланье бунтовщиков к Якову Стюарту?
В: Как бы в насмешку?
О: Ну да. Потешался над моими опасеньями — а ну как он приехал колдовать с тамошней ведьмой? Затем посерьезнел: перед могуществом, знаньем и мудростью того, встреча с кем ему так желанна, он ничтожен, как перед ним безъязыкий Дик. Возможно, он руководствуется глупой мечтой, однако душе его ничто не угрожает. Видите, мистер Аскью? Сплошные загадки. Вроде что-то поведал, а по сути — ничего.
В: Может, он говорил об ученом-затворнике?
О: Поди знай. В беседе я справился у мистера Бекфорда, нет ли в округе каких-либо ученых особ, но тот сказал, что обитает в пустыне. Именно так и выразился.
В: Не было ль каких намеков, далёко ль до той персоны?
О: Нет, сэр. Можно предположить, что не более дня пути, где-то окрест Бидефорда, ибо назавтра мы расставались.
В: Выходит, сия особа, проживавшая где-то поблизости, ведала об стремленье мистера Б. с ней повидаться, но осталась равнодушна иль вовсе не желала встречи, а потому, лично, иль через доносчиков, иль еще каким-то манером узнав об его приближенье, вознамерилась скрыться? Вот для того-то и понадобилась вся ваша хитроумная маскировка? Так, что ль? Не поверю, Лейси. Скорее уж заглотну наживку с юной наследницей. Не знаете, зачем фальшивую, но благовидную побасенку он испортил сочиненьем гораздо менее убедительной?
О: Не постигаю, сэр. С какой стати он вздумал наново меня путать, да еще в самом конце нашей затеи? Позже я нашел один резон, но, боюсь, вы сочтете меня дураком.
