Александра Маринина - Оборванные нити. Том 1
— Леночек, о том, что мы подняли маму на ноги, говорить пока рано. По-хорошему ее должны были бы уже давно выписать домой, но из-за пневмонии ее продолжают держать в стационаре, а там — сама видишь, какой уход. Спину Вере Никитичне, будем надеяться, починили, зато все остальное подвергается значительному разрушению. И в любом случае, даже если все пойдет благополучно, она еще несколько месяцев не сможет считаться здоровой и помогать тебе, более того, она будет требовать к себе повышенного внимания. Ей нельзя будет подолгу сидеть, нельзя будет поднимать тяжести и так далее.
Они еще какое-то время говорили о Вере Никитичне и о связанных с ее выхаживанием проблемах, а под конец Лена дрожащими губами произнесла:
— Сережа, ты ведь правда нас не бросишь? Мы без тебя не справимся.
Что он мог на это ответить?
И, как и каждый раз в подобных ситуациях, на душе у него появилось неприятное ощущение собственной нечистоплотности. Обычно настроение у него от этого портилось дня на три-четыре, но в этот раз от него удалось избавиться гораздо быстрее: начавшееся на следующее утро суточное дежурство в составе следственно-оперативной группы принесло «приятный» сюрприз. Возле кооперативных гаражей среди нерастаявших еще снежных куч, образовавшихся при расчистке проездов, обнаружились два молодых человека. Естественно, в виде трупов. Черный цвет всех элементов одежды — коротких кожаных курток, глухих трикотажных свитеров, джинсов и модельной обуви, а также раскачанные мускулистые фигуры умерших парней недвусмысленно свидетельствовали об их принадлежности к какой-нибудь организованной преступной группировке. В середине 90-х «дресс-код» криминального мира был вполне определенным.
— Все понятно, — с нескрываемым удовлетворением произнес один из оперативников, — бандюки. Надо РУБОП вызывать, они своих клиентов поголовно в лицо знают. А то будем с установлением личности париться до полного посинения.
— Ладно, не гони прежде паровоза, — лениво откликнулся второй опер, — может, у них документы в карманах остались. Вот доктор начнет осмотр и быстренько нам все найдет.
— Ага, — уныло отозвался первый оперативник, — мечтай, мечтатель. Не, пусть у РУБОПа голова болит: их клиенты, их тема, пусть сами личности устанавливают и убийство раскрывают.
— А ты так уверен, что здесь убийство? — недовольно спросил следователь, до этого молча и задумчиво рассматривавший два трупа, лежащие крест-накрест один поверх другого возле проходящей по территории гаражного кооператива теплоцентрали. — Гляди, накаркаешь.
— А что же еще-то? — удивился опер. — Вон, у верхнего руки в наручниках, за спиной сцеплены. Не спать же он лег в таком малоудобном виде.
Следователь недовольно фыркнул и присел на корточки, разглядывая место обнаружения тел.
— Похоже, давненько они тут лежат, — сделал он вывод, — смотрите, между покойничками и утеплителем труб снега почти совсем нет. Наверное, их сюда пристроили, когда обильный снег еще не выпал, на земле его не было, а снежную кучу сверху уже для сокрытия пристроили, насобирали где-то по сусекам. А, доктор? — обратился он к Саблину. — Что скажете? Я прав?
Сергей только плечами пожал. Определять давность наступления смерти по количеству снега над и под трупом не входит в компетенцию судебно-медицинского эксперта. А вот что касается возможной причины наступления смерти, то тут уже можно было кое-что сказать.
— Насчет давности пока промолчу, — сказал он, — но умерли эти парни не от переохлаждения, это почти наверняка.
— Почему? — спросил следователь.
— Когда человек замерзает, он сворачивается клубочком, принимает позу эмбриона, — пояснил Сергей. — Но есть, конечно, и другие признаки. Вот осмотрю трупы — скажу поточнее.
Трупы были в начальной стадии гниения, поскольку лежали поблизости от теплой трубы, да и воздух уже к середине марта достаточно прогрелся. При осмотре Саблин не обнаружил каких-либо телесных повреждений. Расстегнув на трупах брюки, он пощупал промежность: у обоих парней яички находились в мошонке, о чем он и сообщил следователю, записывавшему осмотр в протокол.
— И что? — спросил следователь. — Что это означает?
— Это означает, что они не умерли от переохлаждения. О «признаке Пупарева» никогда не слышали?
Ольга всегда ругала Сергея за неизбывное пристрастие к демонстрации собственных знаний. Частенько это принимало форму издевки и пренебрежения, иногда выглядело язвительностью или менторством, и Ольга каждый раз расстроенно говорила ему о том, что нельзя упиваться собственным превосходством, что обилие знаний и обширная информированность еще никого не сделали честным и достойным человеком и что стыдно этим гордиться и в особенности кичиться. Но Сергей все равно продолжал поступать по-своему, не в силах отказать себе в мелком, но таком приятном удовольствии: подчеркнуть собственную значимость. Однако каждый раз ловил себя на этом и вспоминал об Ольге, хотя ловить и вспоминать было уже поздно: все слова произнесены, их обратно не вернешь.
— Нет, — буркнул следователь. — Зато я знаю про конвенциальные правовые нормы, а вы, небось, нет. Так что не выпендривайтесь, доктор, а объясняйте, если надо.
Сергей мысленно усмехнулся: правильно, Саблин, получи щелчок по носу, жаль, Оля не слышит — вот порадовалась бы. А вслух стал говорить:
— При замерзании, при смерти от переохлаждения у мужчины яички втягиваются в паховые каналы, поэтому определить, умер ли человек от переохлаждения, у мужчины проще, чем у женщины, поскольку у женщины мошонки нет.
— А-а-а, — насмешливо протянул один из оперов, — ну спасибо, что сказал, а то мы не в курсе, я вот каждую ночь ищу у жены мошонку, ищу — и все никак не найду. Теперь хоть знать буду, что ее там и быть не должно, а без вас, доктор, так и помер бы дураком.
Все, включая следователя и эксперта-криминалиста, дружно заржали. Сергей понял, что слегка переборщил.
Отсмеявшись, следователь спросил Саблина:
— И давно они здесь лежат, как думаете?
— Тут уже никакими термометрами давность не установишь, да и другие трупные явления не определяются. Плохое сочетание — с одной стороны, относительно холодные условия, с другой стороны — теплоцентраль, которая прогревает воздух. Это искажает всю картину трупных явлений.
— Так все-таки, доктор, можете что-нибудь сказать о причине смерти? Ну хотя бы в первом приближении, а? То, что они не замерзли, — это я понял. А еще что увидели?
— Ничего больше сказать пока не могу, — покачал головой Сергей. — Наружных телесных повреждений — ран, кровоподтеков, даже ссадин — я не вижу. Кое-где, там, где мягкие ткани оттаяли, можно прощупать кости, но в этих местах патологической подвижности нет.
