Пилип Липень - Параметрическая локализация Абсолюта
Шлюпка зашуршала по песку и стала. Виктор с плеском спрыгнул, спугнув крабов, и на колких пятках – засидел – заковылял к берегу. С ближних деревьев вспорхнула стайка пёстрых птичек и, беспорядочно крича, скрылась в чаще. Ура, ребятки, твёрдая почва! Наша новая родина! Он прошёл пятнадцать шагов и с силой воткнул древко флага в песок. Бриз подхватил и развернул красно-зелёное полотно. На знамя Стыда и Совести равняйсь! Смирно! Матросики отдали честь, спели гимн и стали собирать каменную горку, чтобы зафиксировать флаг – основу первого форта.
Тем временем Виктор уже ступил на траву и приблизился к хлебному дереву. Вблизи оно вовсе не походило на дуб, скорее уж на каштан с плодами-переростками. Он взялся за гладкий лист, потянул ветку вниз, а Вероника подскочила и схватилась за один из зелёных пупырчатых шаров, размером с её голову. Плод легко сорвался, и она, с трудом удержав его, торжественно протянула добычу Виктору. Подошли шкипер и штурман с ружьями на плечах – они намеревались углубиться в лес и пострелять кроликов или куропаток, но хлебное дерево превозмогло. Они сказали, что лучше всего его жарить. Набрали ещё плодов, вернулись на берег и развели огонь. Матросики уже собрали камни, вахтенные телепортировались с теплохода, боцман, лоцман и юнга приплыли наперегонки, и все вместе расселись вокруг костра широким кольцом. Круглые плоды жарились на углях, как большие картошки, и по вкусу оказались тоже картофельными. Утолив голод, пустили по кругу бутылку хереса, потом ещё одну, а потом до полуночи по очереди травили солёные морские истории.
12. Беландия
Виктор проснулся раньше всех. Было прохладно и сыро, солнце уже встало, но пока не выглянуло из-за деревьев. Он зябко, с дрожью зевнул и поднялся, похрустывая суставами. Опустившись на корточки у кромки воды, умылся, прополоскал рот и рассмотрел своё отражение. Щетина сильно отросла, но для сурового первооткрывателя это даже хорошо. Виктор по-хозяйски обошёл бивак, укрыл Веронике плечи плащ-палаткой и растолкал кока, раскинувшего во сне руки-ноги как морская звезда. Готовь завтрак, братец, а я ненадолго отлучусь, в город, новости узнать. Он бросил в телепорт жетончик и выбрал на терминале ближайшую к своему дому остановку – «Поликлиника».
Толстые дворники в стёганых ватниках – и как им не жарко? – лениво сметали листья в кучи. Тишина, только стук каблуков по каменной плитке. Машин ещё не было, но Виктор даже сейчас чувствовал отвыкшими лёгкими городскую гарь. Ничего, скоро всё переменится! Телепорты, новые континенты, много чистого воздуха!
В подъезде витал аромат рассольника, а в квартире он сгущался до осязаемости. Прислонившись к двери, Виктор с облегчением закрыл глаза и глубоко вздохнул – дома. Сашенька была уже на ногах и хлопотала: раскатывала тесто, шинковала морковь, посыпала мукой противни и утирала пухлой рукой румяный лоб. Витенька! Она обняла его за шею, оттопыривая мучные пальчики, чтобы не испачкать китель, и нежно поцеловала. Доплыли? Доплыли, родная. Ах, какие молодцы! Тебе тут президент звонил, оставил номер, нет-нет, ты сначала покушай, всё равно ещё рано! Как ты похудел, Витенька! Худющий морской волк!
Виктор выпил стопку коньяка, съел пару пирожков с капустой и приступил к завтраку: валованы, тарталетки, грибной кокот и большая миска рассольника со сметаной, вприкуску с чесноком. Что у вас? – спрашивал он, сопя, чмокая и утираясь салфеткой. Сашенька щебетала, подкладывала Витеньке канапе, поправляла чёлку, подтыкала юбку, а потом включила новости. По телевизору передавали горячее: орбитальная съёмка со спутников завершена; на Земле обнаружено более ста новых материков; ассамблея ООН заседает круглосуточно; Ватикан снаряжает эсминец с миссионерами; политики, экономисты и социологи разрабатывают методику справедливого расселения; рок-звёзды дают благотворительные концерты; опасные вирусы и ядовитые змеи пока не обнаружены. Пробило девять, и Виктор набрал номер президента, пора просыпаться.
Аа, старший прапорщик Виктор К? Помните меня? Я Василий, заходил к вам в отделение накануне выборов, а теперь вот президент. Помню, как же, я тоже за вас голосовал! Вот и отлично. Послушайте, Виктор, как оно там? Волшебная страна, просто волшебная, пляж песочный, прямо на берегу хлебные деревья, а по вкусу – как картошка. Что вы говорите, неужели правда? Ладно, давайте коротко о главном: пока ООН заседает, мы по своим каналам пролоббировали вопрос, и тот материк, на котором вы высадились, будет нашей государственной территорией. Вы его уже видели на орбитальной фотографии, нет? Размером с Австралию, по форме – как креветка. Давайте, осваивайтесь там! Ваши первоочередные задачи – исследование ресурсов и постройка аэродрома. Помочь пока можем только людьми – крупные предметы через телепорт не пролазят, самолёту с грузом сесть негде, вертолёт не долетит. Ну, подумаем ещё. Кстати, есть идеи по названию нашего материка?
И тут на Виктора снизошло название, которым он впоследствии очень гордился: Беландия.
13. Экспедиция
В тот же день президент выступил по телевизору и кинул клич: все неравнодушные – на освоение Беландии! Каждый несёт с собой, что может, от лопаты до фотоаппарата! Труды оплачиваются не деньгами, но наделами земли с правом передачи по наследству! И в телепорты хлынули толпы добровольцев с кирками и мотыгами. Поднатужившись, за неделю выстроили взлётно-посадочную полосу, возвели радиолокатор и с радостными криками встретили первый самолёт. Самолёт нарезал десяток кругов над материком, географы составили карту и принесли в штаб Виктору. Поводив пальцем по горам и низинам, он воздел его и сказал: главное сейчас – это электричество. Какую электростанцию построим? Тепловую, например? Солнечную? Или гидро? Геологи переглядывались с геодезистами, тёрли бороды и затруднялись однозначно ответить. Виктор велел им взять экономистов и подумать вместе, а сам, не теряя времени, снарядил экспедицию в центр Беландии.
С ним вызвались идти Саша Стекло, вставший на путь исправления, и Михаил, старый военный товарищ, в прошлом старшина, а ныне профессиональный следопыт. Они притопывали новенькими армейскими берцами, встряхивали рюкзаками и торопили Виктора нетерпеливыми взорами. Виктор медлил, отдавая бесконечные распоряжения: в лагере не мусорить, пластиковые отходы собирать в контейнеры, например, при работах надевать перчатки во избежание мозолей, нужду справлять централизованно в одном месте. Да разве за всем уследишь? Зато задержка оказалась неожиданно полезна: из зоопарка вместо коня, который не пролазил в телепорт, прислали пони. Вероника захлопала в ладоши, обняла его за шею и не хотела отпускать, а уж тем более грузить поклажей. Как его зовут? Гиацинт, отвечал зоотехник с любовью. Зоотехник рассказал, что пони любят яблоки и морковку, а редис им лучше не давать, пучит. Его авторитетом удалось убедить Веронику, что труд украшает копытных, и на Гиацинта нацепили запасы сладостей, бурдюк с пресной водой и тележку с телепортом.
Наконец выступили. Впереди бесшумно скользил отважный Саша Стекло с сосновым посохом, следом шагали Виктор и Вероника в пробковых шлемах, с кедровыми палками, за ними цокал копытами выносливый Гиацинт, а замыкал колонну храбрый Михаил с буковой дубиной наперевес.
К полудню прибрежная хлебная роща сменились разлапистыми елями с густым подлеском. Местами приходилось продираться через заросли, и Саша Стекло неутомимо махал мачете направо и налево. Виктор придерживал Веронику, чтобы та не лезла под летящие сучки и ветки. В три сделали привал – на поляне, окаймлённой кустиками черники с одной стороны и малинником с другой. Саша Стекло курил на корточках и сетовал, что изрядная доля прелести пропадает из-за телепорта. Он выпустил в его сторону струю дыма. Разве ж это геройство, когда в любой момент можно вернуться? Эх мы, горе-конкистадоры… Его не слушали. Гиацинт пробовал на зуб шишки, Вероника лакомилась ягодами, а Виктор и Михаил пытались сориентироваться по карте и компасу.
14. От лица человечества
К вечеру потянуло свежестью, и они неожиданно вышли на высокий, обрывистый речной берег. Ели расступились, открывая вид на необычайно широкую гладь воды, спокойную, неспешную, с вытянутыми по течению жёлто-зелёными осенними островами. Как назовём реку, друзья? Эль Греко, предложил Михаил, в честь моего любимого художника. Наверняка эта река очень длинная, как тела на его картинах. Всем очень понравилось название, а Саша Стекло сложил рупором руки и крикнул в речные просторы: Эльгрекооо! И в честь первого открытия была откупорена бутылка шампанского.
Разбили бивак. Виктор собрал хворост и развёл костёр, Михаил натянул палатку, а Саша Стекло спустился с котелком вниз, к воде. Вода оказалась необычайно вкусной, даже сладкой, но слишком холодной, чтобы купаться. Вероника сняла с Гиацинта поклажу, расчесала ему гребнем гривку и повела вдоль берега, искать поляну с сочной травкой, а вскоре вернулась с известием о лисичках. Уже начинало темнеть, и медлить было нельзя. Все вместе поспешили за ней, и за четверть часа набрали по полному лукошку самых разных грибов – подосиновиков, подберёзовиков, дубовиков и рыжиков. При свете костра был сварен суп и приготовлен кокот, а Саша Стекло даже предложил засолить грузди на зиму, но Виктор сказал, что сейчас у экспедиции другие задачи, лучше на обратном пути. Утолив голод, они выпили горячего шоколада и забрались в спальники. Лезть в палатку никому не хотелось – воздух был спокоен и чист, звёзды сияли, большие и близкие. Саша Стекло и Михаил почти сразу устало засопели, уснули, а Виктор, не в силах отделаться от беспокойства, шепнул Веронике:
