Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 5 2011)
С гашишною цигаркою в провале
Пустого рта: “А ну-ка, покатись!
По Городу, где верх — под самый низ,
Где жизнь и смерть мы равно потеряли”.
На New York Underground Transportation Authority
Скажи мне, кто ты есть — неладный мой сосед:
Бакинский сутенер? Пекинский побродяга?
Ростовский каннибал? — Ты спишь, ответа нет,
И застит лик тебе газетная бумага.
Усталость — нам от Господа Живаго
Блаженный дар: — кто сатанинский свет
В очах смирит? — кто голову пригнет
Жестоковыйному? И ты устал — во благо.
Взгляни: вот ефиоп играет на ведре,
а пьяный папуас в обильном серебре
и рваном бархате — ему внимает с плачем.
Вот где б тебе, Поэт, проехаться хоть раз.
Но ты в иную даль, в иной подспудный лаз, —
чистилищным огнем, скользишь, полуохвачен.
Элегия 2005 года
Слышу пенье жаворонка,
Слышу трели соловья.
Это Русская сторонка,
Это Родина моя.
Федор Савинов
В магазине “Культтовары”, —
Там, где черные круги,
Где фанерные гитары
И доспехи из фольги,
Ятаганы из картона,
Где чугунная глава
Шепчет глухо и бессонно
Непотребные слова,
Там, где лампочки цветные, —
Там и я во дни былые
Под крученье тех кругов
Слушал песни удалые,
Пил вино — и гнал врагов.
То вино в стакане древнем, —
Красный сахар, белый спирт, —
Словно мертвая царевна
В хрустале своем, — не спит!
Те враги — друзья до гроба,
Верность братскую храня,
Исподлобья смотрят в оба
Из кромешного огня:
Дожидаются меня.
Слышу пенье Мулермана,
Ярый клекот бытия,
Гул великого обмана:
Это — молодость моя.
Черного крученье круга —
Подноготную мою,
Богоданная супруга, —
Все тебе передаю:
Стогны града, мостовые,
Истуканы у реки,
Подворотни чумовые,
Стремные парадняки,
Ропот камня, бой металла
О небесные края.
Это Русская Валгалла.
Это — Родина моя.
На 22 июня 1941 года. Эпитафия
Громъ побды раздавайся,
Веселися, храбрый Россъ!..
Гаврила Державин
Еще немного — и мы здесь никого не застанем
В живых. Но тайну сию велику Единый ведает Бог:
Се Росс, веселый и храбрый, — вышед на поле брани,
Принял он бой неравный — и победил. Как мог.
Се Росс — и его победы гром, вдали замирая,
Не оскорбляет слуха соседского, ибо сроки прошли.
Се Росс — и его могила, черная и сырая.
В ее головах — чекушка. В ногах ее — костыли.
А на груди у Росса — медали, медали, медали.
А на плечах у Росса — пара солдатских погон.
Или штаб-офицерских? — Майора ему не дали.
Он победил, встряхнулся — и тотчас же вышел вон.
Теперь его не догонишь. Да если кто и решится,
Да если вдруг и догонишь — то все равно не возьмешь
И не поймешь его, дерзкий. Се — Росс, кавалер и рыцарь.
Стой, где стоишь, злополучный! — Да и решится кто ж
Настичь его, уходяща? Кто возомнит, что достоин
Взойти во смоленское пламя — и выйти на невский лед?
Се — Росс, врагов победитель, христолюбивый воин
Глядит на тебя, прохожий, и в морду твою плюет.
Из Рождественских песнопений
То ли Ангел Господень замешкался с горней трубой?
То ли демон смущенный затих во Христовой овчарне? —
Все молчит.
Подтверждает, что мы еще живы с тобой.
С каждым часом — случайней.
Как прекрасно и горько. Нелепо. Отрадно. Темно.
Как светло. Как легко. Тяжело. И отчаянно сладко.
И нечаянно весело.
Как нам с тобой все равно!
Все едино, все шатко.
Из кибитки гриневской не выглянуть больше во мрак.
Помышлений сумнительных буря проносится с пеньем.
И до новой разлуки — теперь не доедешь никак:
Мы едва ли поспеем.
Куртка Воннегута
Драгунская Ксения Викторовна родилась в Москве, окончила сценарное отделение ВГИКа. Драматург, прозаик, автор сборников рассказов “Целоваться запрещено”, “Честные истории для взрослых и детей”, романа “Заблуждение велосипеда”, пьес “Ощущение бороды”, “Секрет русского камамбера”, “Яблочный вор”, “Пробка” и других, идущих в театрах России и стран СНГ. Пьеса “Истребление” поставлена в “Театр.doc”. Живет в Москве.
КСЕНИЯ ДРАГУНСКАЯ
*
КУРТКА ВОННЕГУТА
Рассказы
Коренное население
Втихаря не годится. Как будто мы делаем что-то плохое и хотим скрыть, спрятать. А мы, наоборот, хорошее делаем. Надо, чтобы все знали.
Так что целых три дня тут торчали корреспонденты. Снимали, как люди грузятся, как отъезжают машины. От Генерального пришла директива — надо, чтобы люди уезжали с песнями, с танцами. Пошли подготовить местных. Они не хотели сначала. Лёхе плюнули на бронежилет, в Миху камнем кинули. А Лёха заводной, мне пришлось из автомата два раза в воздух. Только после этого стали они танцевать. Блин, кто ж так танцует? Двадцать первый век на дворе… Доложили Генеральному, он сделал выводы, принял решение, прислали тетку из района, из Дворца культуры, она их учила нормально танцевать.
Все получилось — с песнями, с танцами погрузились, все снимало телевидение, тронулись в путь. Куда — я не знаю. Нам не сообщали. В лучшие места, с газом и горячим водоснабжением, туда, где сайдингом обшито все. Наше дело было их собрать. Сначала вели разъяснительную работу, это не мы, это группа специалистов. Убеждали. А мы уже потом подъехали, помогали собираться. В нашу службу не всякого, между прочим, берут. Надо, чтобы человек мог долго не выражаться, чтобы правильно произносил слово “инцидент” и мог оказать доврачебную помощь. И главное — самообладание. Там дед один все не хотел, потому что у него картошка в погребе. Ему сказали, дадим новую картошку на новом месте. Он, чудак, свою картошку пересчитал. Чтобы не нагрели потом. Другая бабка все про могилы талдычила, про какую-то ветлу, что у нее все похоронены под ветлой, и она тоже хочет к ним туда, под ветлу. Ей показали план кладбища на новом месте, что там тоже есть ветла, а землю со старого кладбища она может забрать с собой сколько хочет. Чтобы без инцидентов. Они нам реально мозг вскрыли своими грибами и ягодами. Куда же мы поедем, тут же самая ягода пошла, самый гриб. Нытье… Пришлось запросить, как там, на новом месте, с грибами и ягодами. Прислали фотки и статистические отчеты по грибам. Помогло. Вообще, геморроя многовато, конечно.
Дети тоже на нас бычили. Охота им тут торчать, без Интернета, в школу на какой-то колымаге ездить за шесть километров? Они и в школе-то толком не учатся, потому что далеко. Походят первый-второй классы — и дома сидят, по хозяйству. Журналистка, такая, с микрофоном к пацану: “Ты кем станешь, когда вырастешь?” А он ей так прямо в камеру посерьёзке: “Приду с армии, выучусь на тракторе, сопьюсь и помру”. Вот такие у них тут перспективы. А отрываться от своих темных бревен, переселяться все равно не хотят.
Приехал третий зам Исполнительного и от Генерального нас так душевно поздравил, поблагодарил за сделанную работу. Сказал, что теперь сюда будут завозить строителей и сотрудников охраны, а мы можем дня три здесь побыть и отдохнуть. Природа-то какая, братцы! Сказал третий зам Исполнительного. Так прямо и сказал.
